Ушла и мама, а с ней — смысл.

Было какое-то странное место, которого Илайя почти не запомнила. А после него настало — здесь. И здесь обрело смысл.

Здесь Илайя стала Мышью.

А скоро она станет кем-то ещё. Кем-то бо́льшим.

Анфал метнулся к Ликраму и коснулся его своим контуром. Ликрам закричал и затрясся, будто его било электричеством.

Паук обрушился сверху. Тяжеленная туша погребла под собой двух бойцов, ещё двух разбросали в стороны лапы.

Паук что-то быстро мяукнул, и от сознания Крейза явилось понимание: «Беги!»

Именно Крейз оттолкнулся от пола и стены, бросился, не разгибаясь, в пространство между Ликрамом и Спайди, чудом разминулся с анфалом и лишь в туннеле потерял равновесие.

— Ай! — Илайя вскрикнула, пробороздив ладонями по полу.

Планшет вылетел из рук, выскочил за пределы фальшивой стены.

Илайя на корточках, сама себе напоминая паука, побежала к нему. А сзади слышались крики. Сзади воздух стонал от магии или энергии — как приятнее назвать это, странное, что не доступно людям в другом мире.

Равновесие покинуло её вновь. Такая неуклюжая! «Как варёная» — даже здесь. Стала сильнее, ловчее, быстрее и — всё равно осталась неуклюжей.

«Некультёпой», как говорила мама.

Про любовь Илайя знала лишь из книг. Больше она не видела её нигде и никогда. Пока не оказалась здесь.

Здесь с ней подружились. Здесь её любили. Не на первом уровне, даже не на втором. Но на третьем — да. Привычка и совместно пережитые приключения сплотили пятёрку, и Илайя почувствовала, что её любят так, как могли бы папа и мама, если бы только захотели.

Падение превратил в прыжок Сайко.

На этот раз Илайя пробороздила по полу локтями, но зато схватила драгоценную консоль.

И тут же вернула ползунок в прежнее положение.

Вспыхнул свет.

Лязгнула сталь.

Илайя подняла взгляд и увидела нюхача. Обычно маленький, теперь он казался огромным, поскольку возвышался над ней, лежащей.

— О-о-о… — протянула Илайя.

Нюхач поднялся на дыбы, как конь. Или как паук, готовый ужалить жертву.

Спустя мгновение он обрушит на неё смертоносные лезвия, и здесь погаснет. И, скорее всего, уже не вернётся никогда.

Но вновь пришёл Сайко и сделал всё сам. Консоль исчезла, поглотилась, а вместо неё пришло оружие…

Как оно называется — никто не знал. За время своих скитаний по туннелям на разных уровнях Илайя слышала разные предположения. Сюко, сюкю, тэкко, кастет… Ей было не так уж важно знать правильное слово. Она называла оружие так, как оно выглядело — «когти».

Они надевались на руки, как кастеты, и превращали Илайю в смертельно опасного зверя. В кое-что пострашнее мыши. Только вот бояться исчадия Гнили не умели, а бойцом Илайя была — никаким.

Она была «некультёпой», «как варёная».

В отличие от Сайко, про которого мама говорила: «Пока ему не исполнилось двенадцать, у меня было такое чувство, что у меня как минимум тройня! Он ни секунды не сидел на месте, ни секунды не молчал!»

Нюхач резко опустил лезвия. Сайко взмахнул когтями левой руки. Звон — и лезвия отбиты. Нюхача повело в сторону.

Оттолкнувшись от пола свободной рукой, Сайко выпрямился и этой же рукой нанёс удар.

Уродливую голову нюхача разрубило на три части. Третья осталась присоединённой к шее, другие две упали на пол, как кружочки колбасы.

Нюхач подпрыгнул, внезапно лишившись единственного органа восприятия, но Сайко не дал ему времени смириться с утратой. Когти замелькали в воздухе, превратив нюхача в зловонный фарш, который почти сразу же начал разлагаться.

Слава богу, нюхач был один.

Что-то ткнулось в спину Илайи. Она перевернулась и увидела нависшего над ней Спайди. Робко улыбнулась. Паук был хорошим. Он не был в пятёрке, но… когда-то был? Входил в пятёрку Крейза? И в нём что-то осталось, правильное. Он был — друг.

А рядом с ним мерцал странный и непонятный анфал.

«Забирайся», — прощёлкал Спайди и, сложив лапы, опустился на пол.

Илайя потянулась к нему. Обнаружила, что тянется когтями и убрала их.

Мышь спрятала коготки.

— Вы их убили? — шёпотом спросила она, забравшись на шершавую спину паука.

«Парализовали, вырубили. Нажали кнопку больничного цилиндра. Пусть едут домой».

— Нет, — сказала Илайя, когда паук под ней пришёл в движение и сноровисто побежал по туннелю. — Они наказаны.

Так было в том месте, которого Илайя почти не запомнила. Так многих наказывали, в том числе и её, так и не сумев понять, что ей — всё равно, где жить, погружённой в себя.

Наказанных сажали в крохотное тёмное помещение.

Илайя достала планшет и отключила всю энергию, направленную на кабину лифта.

Пусть ещё спасибо скажут! В том месте каморка была гораздо меньше, и там приходилось сидеть в одиночестве.

Сама Илайя такого не замечала, но краем уха слышала, что это — самое страшное.

Одиночество.

Я открыл глаза и попытался встать. Тело решительно послало меня нахрен с такими бредовыми инициативами.

— Окей, ребята! — простонал я. — У кого ещё осталось в запасе немного сил? Нужно разбирать завалы и сражаться с чудовищами! К нам спешит пополнение.

«Прости меня, Крейз. Я не сумел захватить с собой еду. Она не уходила в биополе, даже батончики. Я бесполезен».

К тому моменту как Спайди, Илайя и анфал присоединились к нам, я уже делал серьёзные успехи. Научился лежать на боку, опираясь на один локоть. В такой позе я и смотрел сейчас на Спайди.

Врезать бы по его глупой паучьей башке…

— Спайди, ты — герой, — сказал я. — Мы перед тобой вообще в неоплатном долгу, ты понял?

Паук засмущался, а Майлд, который из мини-рейда вернулся вообще едва живым, буркнул:

— Угу, а мы — так, массовка…

К завалу, кроме него, ходили Лин, Сайко, Данк и Райми. От остальных там было бы больше вреда, чем пользы. Две приманки помогли оперативно лишить вопрос с упавшими сверху тварями, а завал расшвырял Майлд, воспользовавшись своей абилкой.

— Крейз. — Илайя подошла ко мне и улыбнулась.

— Привет, — улыбнулся я в ответ. — Ну ты как?

Илайя лишь утвердительно кивнула в ответ и сказала следующее слово:

— Данк.

— Слушаю, — отозвался Данк, подойдя поближе.

Илайя перевела взгляд с меня на него, обратно. И руками показала нечто… Она сцепила и расцепила ладони с растопыренными выпрямленными пальцами. Потом опять сцепила и сунула получившуюся комбинацию мне под нос. А когда я не проявил должного понимания — сунула под нос Данку.

— Эм… — озадачился тот. — Я не уверен, что…

— Она хочет групповуху, я точно знаю, — сказала Сиби.

Голос её окреп, но она всё ещё была лежачей. Травмы позвоночника даже тут за пару минут не проходят.

Я уже приготовился было послать её в пешее эротическое путешествие, чтобы не вгоняла ребёнка в краску, но «ребёнок» вдруг просиял.

— Да! — Илайя ткнула пальцем в сторону Сиби.

— Я ж говорю, — усмехнулась та. — Окей, я в игре. Только чур я — снизу на всём протяжении. Могу задремать — не обращайте внимания, душой я с вами. Ниже пояса можете быть как у себя дома, один хрен ничерта не чувствую, но вот тыкать писькой в лицо — пожалуйста, не надо. Это, в конце концов, просто невежливо.

— Десять вместо шести, — сказал я, вспомнив слова крикуна. — Ты… об этом?

Илайя кивнула.

— Опять какая-то эзотерическая трасцендентная херня вместо порнухи, — огорчилась Сиби. — Пожалуй, уволюсь к чёртовой матери. Никто не знает, где взять бланк заявления об уходе по собственному желанию?

— В туннелях, — буркнул Майлд. — Отнести тебя? Я, кажется, тоже готов взять один.

Пока они с Сиби обменивались остротами, Илайя развела бурную деятельность. Она принялась расставлять людей, будто шахматные фигуры. Тех, кто ещё мог стоять, разумеется. Молча, со смешной детской серьёзностью.

Сиби лежала на столе напротив меня и не замечала ничего до тех пор, пока с одной стороны от неё не встал Майлд, а с другой — Данк.