Лин развернулась и зашагала к одному из туннелей.

— Куда ты идёшь? — окликнул её Гайто.

— Туда, где тебя нет, — огрызнулась Лин.

— То есть, опять бежишь, да?

Лин повернулась на каблуках, и Гайто, сразу заметивший светящуюся секиру у неё в руках, успел отпрыгнуть.

Фиолетовый серп врезался в пол там, где он только что стоял, брызнула бетонная крошка.

— Ты рехнулась?! — крикнул Гайто.

— Знаешь, только сейчас пришла в голову мысль, как мне остоебенело общаться с парнем, который уверен, что весь мир вращается вокруг него. Вся эта трогательная херня про веру и порядок… Ты ведь именно этого и искал на самом деле. Хотел встать в какое-то определённое место, чтобы ты был неподвижным, а мир крутился вокруг ради твоего удовлетворения.

Лин быстрым шагом вошла в туннель. Гайто, чертыхнувшись, поспешил за ней.

Мысленно он корил себя последними словами. Он ведь не хотел этой ссоры, но, как теперь видел, приближал её с упорством маньяка.

«В отношениях, — сказал ему отец, незадолго до смерти, — честность совсем не главное. Главное — это умение видеть. Видеть, какую сказку хочется человеку. И постараться дать ему эту сказку».

Он взял с тумбочки старую книжку с выцветшей красно-бело-чёрной обложкой. «Scarlet sails, — прочитал Гайто. — By Alexander Green».

Поколебавшись, будто не был до конца уверен, отец протянул книгу ему.

— Я не так много могу тебе оставить. Как бы стыдно ни было, уже ничего не изменить. — Отец помолчал, переводя дыхание. — Но мне хочется верить… что деньгами измеряется далеко не всё. И уж точно — не самое главное.

Гайто сидел на неудобном больничном стуле и листал страницы книги, не вчитываясь в слова.

— Я часто слышал об этой книге плохое. Что она учит неправильному. Что она учит сидеть на берегу и ждать, пока на тебя свалится счастье… — Отец хрипло рассмеялся. — Это всегда мужики говорили. Забавно… что они в первую очередь ассоциировали себя с девчонкой. Но книга не для девчонок. Она была написана для парней. Чтобы научить их. Что нужно уметь увидеть, в какую сказку хочет верить она. И дать ей эту сказку, если только можешь. Сотворить чудо. Потому что… — Он схватил Гайто за руку, и тот, вздрогнув, встретился с ним взглядом. — Потому что если мы перестанем творить чудеса для тех, кого любим, этот мир превратится в зловонную выгребную яму, где нам только и останется, что стать монстрами, грызущимися с другими монстрами за право на ещё один глоток воздуха.

И почему все мудрые советы в полной мере доходят лишь тогда, когда становится катастрофически поздно их применять? Когда ты уже разворотил самую возможность каких-либо чудес и сказок, препарировал и разложил внутренние органы на стерильном подносе.

— Лин! — крикнул Гайто, вбежав в туннель, и замер.

Лин не было.

Туннель не короткий, даже если бы она бежала — не успела бы. К тому же он не слышал топота ботинок. Перепутал туннель?

— Лин! — заорал Гайто изо всех сил.

Он вернулся обратно в зал, метнулся в соседний туннель, в другой, в третий.

Лин не было. И ни звука в ответ. Он остался один.

Быстрыми злыми шагами Лин достигла конца туннеля и повернулась.

Пусто.

— Твою мать! — взвыла она. — Гайто, ты что, совсем охерел?!

Пошла обратно, представляя, как нашинкует винегрет из этого недоумка. Ну ладно, поссорились, расстались, да хоть бы даже выяснили, что это Лин на самом деле изнасиловала ту девчонку из хора. Пока нужно работать вместе — плевать на все тёрки. Уж Гайто-то должен бы это знать. У него всегда отлично получалось.

А теперь что? Сел там и надулся? Это бы ещё ладно, уговоров — на один крепкий удар в морду. Лин была командиром, умела ломать идиотов, встающих в позу.

А если он вообще плачет, полностью сломленный? Это уже полная жопа, с которой непонятно, как работать. И что самое хреновое — расклад очень даже возможен. К своему стыду, Лин не могла сказать, что очень хорошо знала Гайто. Он всегда был замкнутым. То, что на поверхности, отнюдь не всегда отражало того, что таилось в глубине.

— Я, значит, испугалась и бегу, да? — проворчала Лин себе под нос. — Я! А он, сука, отважно сидит на жопе ровно, как грёбаный Будда.

«И почему я вообще должна хотеть серьёзных отношений?! Даже если бы и не Место Силы! Мне, чёрт побери, не тридцать пять лет, чтобы в панике носиться, схватившись за голову, высчитывая яйцеклетки и овуляции!»

Всю жизнь её преследовали проклятые стереотипы. Выгляди так, говори так, думай так… Лин довольно поздно начала бороться, но — начала. В девятнадцать лет, как раз тогда, когда покрасила волосы в фиолетовый цвет. Забавно, но это стоило ей бойфренда.

Мальчик оказался слишком «правильно» воспитанным и не терпел сюрпризов. В его идеальном мире всё должно было быть «нормальным». А когда девушка красит волосы в такой дикий цвет, не спросив его — это НЕ нормально.

После того случая будто пелена с глаз упала. Лин поняла, что практически все так называемые нормы, навязываемые обществом, — это всего лишь попытка удержать очередную жертву в своих потных ручонках. Должна, должна, должна, надо, надо, надо! Найди приличного парня, выйди за него замуж, возьмите ипотеку, родите ребёнка, будьте как все, чтобы всем не приходилось визжать от ярости, глядя на вас.

Лин никогда не боялась этих «серьёзных отношений». Она как от огня бежала от клеток, в которые её пытались засунуть. Как, например, Гайто. Дура, поверила, что он мог измениться, что он вправду её любит! Тридцать раз «ха!» Парню просто немного повело мозги после того, как она впервые врубила рядом с ним Приманку. А потом понеслось по накатанной.

Выскочив в зал, Лин увидела его, стоящего к ней спиной. Он крутил головой, будто выбирая туннель.

— Гайто, сукин ты сын, по-твоему, сейчас самое подходящее время для пиз…

Она подбежала к нему, схватила за плечо, развернула к себе лицом и осеклась.

Это был не Гайто.

— Лин?

— Кре-е-ейз? — протянула Лин. — Постой. Как ты…

Он схватил её за руку и выдохнул. Громко и как-то прерывисто, будто сдерживал рыдания. Впрочем, судя по лицу, примерно так дело и обстояло.

— Лин, слава богу! Я уж думал, никогда никого не отыщу. О чём вы думали? Зачем вы сюда влезли?!

— В смысле? — нахмурилась Лин. — Ты нас кинул. Мы стали забывать тебя. Это было… жутко, знаешь ли! Мы команда или нет?!

— Вы притащили сюда Алеф.

— Это она нас притащила. Её инициатива…

— О. Окей. Ну давай, значит, её отыщем и побьём за это.

— Крейз, ты можешь объяснить, что происходит? Зачем ты сюда сбежал?

Крейз стиснул зубы, казалось, он готов зарычать.

— Я ушёл и оставил Алеф в качестве «якоря», чтобы у меня была возможность вернуться! А вы взяли и прыгнули вслед за мной вместе с якорем. Прекрасный план! Надёжный, как швейцарские часы!

— Упс… — пробормотала Лин. — Когда ты так об этом говоришь, звучит правда хреново.

— Пока не всё потеряно. Есть стихийный портал, и есть надежда, что хотя бы Илайя от него далеко не отходит. Пусть она здесь не Сёрчер, но подвязка к доминантной реальности должна была сохраниться.

Лин кивала, не понимая ничего.

— Мне позарез нужно отыскать Алеф и втолкнуть в этот портал. Идём со мной. Так, может, ты хотя бы не сумеешь вляпаться в очередное дерьмо.

Лин нахмурилась. Ей не нравилось, когда с ней разговаривали подобным образом.

— Ты когда это успел стать таким умным и занудным старым пердуном? — спросила она.

Крейз, не отвечая, пошёл к одному из туннелей. Лин двинулась за ним.

— Я тут, вообще-то, Гайто потеряла.

— Это был не Гайто.

— В смысле, не Гайто?!

Остановившись, Крейз обернулся и заглянул Лин в глаза.

— Это место построено как Мальстрём в абсолюте. Воронка. Концентрические круги постоянно уменьшающегося размера.

Лин с сомнением огляделась. То, что она видела, на концепцию, озвученную Крейзом, натягивалось с огромным трудом.