— Когда Баэлари захватила станцию и направила её в средоточие хаоса, она поставила на карту существование вселенной. Об этом не говорят на лекциях, но если прочитать хроники, то окажется, что после своей победы она почти год провела в тюрьме. И только когда Кет очнулся от спячки, и землю опалило его дыхание, хранители настояли на том, чтобы освободить Баэлари и перенять её опыт. Она… подозрительно быстро умерла. Только годы спустя из неё сделали икону, Алеф. А при жизни она снискала лишь славу эгоистки, готовой пожертвовать миллиардами жизней ради своих призрачных фантазий.

Той ночью я долго лежала без сна. Иногда забывалась, но лишь бредила, истощая себя болезненными лихорадочными видениями, чтобы очнуться и беспомощно гладить панель управления капсулы, которая отказывалась продолжать чистить мне энергетические контуры, потому что это уже становилось опасно для жизни.

Я думала, что у меня активировались споры Чёрной Гнили, смертоносного дыхания Кета. Плакала, дрожала, металась в узком пространстве капсулы. И засыпала.

Каменные плиты холодом обожгли мои босые ступни. Я завертела головой. Что это? Как я здесь очутилась? Ничего не помню. Никогда не была в этом огромном зале. Настолько огромном, что не видно стен — они теряются в темноте. А может, и нет их, а есть лишь тьма, да небольшой участок пола.

Что было источником света? Этого я понять не могла. Просто там, где я стояла, в одной обтяжке, было светло, а вокруг клубилась тьма. Но этот парадокс недолго меня мучил.

Послышалось мяуканье, и на освещённый участок передо мной вышел паук.

Я попятилась.

Что происходит? Что я натворила?! Неужели я в бреду повторила «подвиг» Виллара? Вытащила из своего мира в реальность одно из своих созданий?!

Паук смотрел на меня ярко-красными глазами и издавал щёлкающие звуки. А я отступала, понимая, что у меня нет над ним власти, что здесь, за пределами его мира, мы с ним равны.

Впрочем, и это равенство было весьма сомнительно. Паук обладал мощными лапами. У него были жвала, способные разрывать плоть. Острое жало, наполненное парализующим ядом. И — паутина, чтобы связать ослабевшую жертву.

А что у меня? Миллионы лет эволюции? Консоль с учебниками в биополе?

Паук призывно мяукнул, будто поняв, что я отвлеклась, и пытаясь обратить на себя моё внимание. Потом вновь защёлкал, и я замерла.

До меня дошло, что паук пытается говорить со мной.

Пригодились миллионы лет эволюции. Я разобрала и вычленила повторяющиеся паттерны звуков.

— Ты меня понимаешь? — спросила я. — Один щелчок — да, два щелчка — нет.

Паук щёлкнул один раз.

— Я — твоя создательница. Назови меня.

После заминки паук что-то прощёлкал, и я это запомнила. Длинновато для имени.

— Назови себя, — потребовала я.

Молчание. Странный взгляд чуждых и непонятных глаз. И — никакой ауры, никаких ментом.

— Нет имени? — догадалась я.

Щелчок.

— Ты чего-то хочешь от меня?

Щелчок.

— Хочешь навредить мне?

Два щелчка.

— Помочь?

Два щелчка.

— Чего же ты хочешь?

Пока мы «говорили», паук умудрился незаметно сократить расстояние, разделявшее нас. А я обратила на это внимание только тогда, когда он протянул лапу и коснулся моего плеча.

Я проснулась с оглушительным визгом и пришла в себя далеко не сразу. Лишь когда обнаружила рядом с собой перепуганную Нилли.

— Что? Что с тобой, Алеф? — трясла она меня.

Я проглотила остатки истерики и, всхлипнув, не думая, выдала ответ в том виде, в каком он у меня был:

— Я боюсь пауков!

— П… пауков?! — Нилли внимательно осмотрела мою капсулу. — Каких пауков, Алеф? Здесь?!

— Здесь! — Я схватилась за голову. — Я боюсь их, Нилли!

Третий оборот.

Многие отсеялись, но осталось более чем достаточно, и ректор доволен. Куратор довольна.

Нагрузки стало ещё больше. Появились симуляции.

— То, что вы увидите сейчас, — гремел на всю вселенную голос Азлика, инструктора по занятиям на симуляторе, — является астральной копией Кета. Она не представляет никакой опасности, если вы только не дадите ей власть сами. Никакого страха — вы умеете держать себя в руках, контролировать ментомы. Иначе вас бы здесь не было.

Я даже не пыталась сдержать чувство самодовольства. В самоконтроле я была лучшей, меня поставили в пример всем оборотам.

Тела своего я не чувствовала и не видела. Казалось, что я нахожусь в открытом космосе, но при этом меня там нет. Странное ощущение присутствия и отсутствия одновременно.Вообще ничего материального. Лишь пустота, сознание и — направляющий голос Азлика.

— Приготовьтесь, — сказал Азлик. — После того, как увидите его, у вас будет ровно три счёта, чтобы справиться с собой. После этого вы должны будете начать работу. Итак — начали!

Это было похоже на то, как если бы кто-то сдёрнул завесу с лица.

Я увидела его. Кета.

Увидела не зрением, но чем-то высшим. Да и какое у меня могло быть зрение здесь? Здесь даже нет глаз.

Просто там, где раньше была пустота между звёзд, оказался Кет. Бесконечно огромный.

И он меня заметил. Он уставился в меня и зашевелился. От этого движения пошла волна по всей вселенной.

«Раз», — подумала я.

«Два».

«Три».

К этому моменту во мне не осталось ничего, кроме иррационального ужаса, но я держала свой неизменный щит — белую ментому. И мне казалось, что именно благодаря этому я ещё жива.

— Раз, — сказал голос Азлика. — Кет получает паттерн, который ему уже знаком. Если паттерн исчезнет — значит, он не распознал подмены.

Зрение расширилось. Теперь я видела конструкцию в виде пяти условных дисков, надетых на стержень. Диски крутились с огромной скоростью.

Подчиняясь приказу Азлика, я мысленно подняла верхний диск, сняла его со стержня и запустила в пустоту.

Замерла, насколько это было возможно для несуществующего создания.

Диск летел в никуда, в ничто.

И ничто потянулось к нему.

Раз — и диск перестал существовать.

— Прекрасно, — сказал Азлик. — Всё идёт хорошо. Кет не заметил подмены, значит, вы потрудились на славу, но вы это наверняка знали ещё до того, как приступили к кормлению. С демонстрацией покончено. Пора переходить ко второму этапу: докармливание. Два!

Усилие духа, и четыре оставшихся диска, один за другим, слетают с оси. Как и первый, они летят в никуда и — исчезают, пожранные неведомым. Кетом.

— Превосходно, — похвалил Азлик. — Докорм прошёл великолепно. А теперь — нам нужно поставить точку. Все наши миры были единой системой, замкнутой на стержень. Стержень — это ключ. Там основное блюдо, без него Кет не уснёт. Третий этап — Десерт. Три!

Стержень, вертясь, полетел в пустоту. Я следила за ним до тех пор, пока он не прекратил существовать.

— Я называю это — «правило трёх Д», — сказал Азлик. — Демонстрация. Докорм. Десерт. Показать Кету «наш» мир. Скормить остальные. И заткнуть ему пасть окончательно. Просто запомнить. Вы чувствуете?

Я чувствовала. Исчез этот пронзающий взгляд из ниоткуда. Как будто пустота смежила веки.

Кет уснул.

— Покинуть симуляцию, — велел голос Азлика.

Я открыла глаза, подняла руки и отодвинула вверх шлем. Несколько секунд будто в тёплом море купалась в ощущении воздуха, чужого тепла и дыхания, негромкого гула голосов. Вокруг был настоящий мир. Снова.

— Как видите — ничего сложно, — сказал Азлик. — Но вам предстоит довести эту процедуру до автоматизма. Симуляции будут часто, очень часто. И я буду осложнять вам работу. Кет будет становиться злее. Вы будете становиться слабее. Вы увидите много страшных вещей, но вам будет необходимо продолжать работать. Всегда! А теперь, пожалуйста, глупый вопрос, который всегда кто-нибудь задаёт. Ну? Кто на этот раз?

Азлик смешно завертелся на месте, выискивая взглядом глупца или смельчака. Когда он посмотрел на Тайо, сидящего рядом с Вилларом, тот поднял руку.