В ране что-то блеснуло. Другой инопланетянин, вооружённый, присел и приоткрыл края раны…

По-прежнему все ходили, не обращая внимания на происходящее.

А внутри раны оказался алмаз.

Глаза мертвеца открылись, рот оскалился, и длинные пальцы вцепились в горло убийцы. После короткой борьбы инопланетянин с мечом умер.

Инопланетный шатун поднялся на ноги и огляделся.

На него стали обращать внимание. Жители города жались друг к другу, пятились.

Шатун поднял голову и издал невероятный рык, который раскатился по городу, как удар грома. Это был рёв существа, которое тысячелетия провело взаперти, а теперь, наконец, вырвалось.

И вдруг шатун исчез.

Он буквально провалился сквозь землю, а несколько секунд спустя ещё одно странное устройство проехало по тому месту, где он стоял. Передавило гусеницами задушенного инопланетянина с мечом и покатилось дальше.

После этого всё замельтешило перед глазами, я окончательно потерял почву под ногами. Как будто скорость воспроизведения ускорили в тысячу раз, да к тому же склеивали между собой части самых разных записей.

Я видел разные города. То как будто проносился по их улицам, то наблюдал сверху. Сверху, наверное, было страшнее всего. Я видел, как огромная чёрная клякса расползается по миру, окружает города.

Улицы наводнялись монстрами. Казалось, Чёрная Гниль просто берёт всё живое и экспериментирует, пытаясь создать смертоносное оружие.

Первым комом были ёжики. Как будто тело местного жителя попросту скатали в ком. Потом появились сирины и нюхачи. А после настал черёд крикунов. Они сгоняли выживших людей в толпы и продолжали надрываться своим «у-у-ум-м-м, у-у-у-у-ум-м-м-м», пока остальные твари убивали.

Я не успел заметить, в какой момент Чёрная Гниль прекратила расти. Наверное, у неё был какой-то лимит роста. И она остановилась, когда не смогла больше жрать. Предоставила остальное веселье своим франкенштейнским чудищам.

Вид сверху. Совсем сверху. Собственно, это уже был даже не вид, а схематическое изображение планеты, на которую сверху будто плеснули чёрной краской. Показалась инопланетная рука, которая указала на верх облитого шарика. Туда, куда и пришёлся выплеск.

Похоже, этот кто-то смотрел на экран.

И вот — заснеженный полюс, ветер, дикий, невероятный холод.

Пятеро стоят в плотных комбинезонах, лиц не видно из-за масок. Они смотрят внутрь огромного колодца. Пустого. Чёрного. Дыра, пробитая в вековом льду.

У одного в руках оказалось уже знакомое оружие с тремя лезвиями. Он повернулся и пронзил живот своему соседу. Вспышка — и соседа не стало, он осыпался пеплом. Потом настал черёд другого, третьего, четвёртого. Никто не бежал и не сопротивлялся.

Наконец, убийца перехватил меч и с размаху пробил собственную грудь.

Ноги подкосились, он начал падать внутрь колодца, но на середине пути прекратил существовать, превратился в пыль. Только меч полетел дальше, вниз, в самую сердцевину прогнившей насквозь планеты.

Снова экран с изображением планеты. Вспышка… На схеме появилась точка. И я точно знал, что это — Место Силы.

Последний бастион обороны.

Те, что покончили с собой, увидев истоки Чёрной Гнили, сдались. Но они были не единственными. И кое-кто из оставшихся в живых решил бороться.

Я увидел, как Баэлари ложится на алтарь и закрывает глаза. Над ней стоят двое таких же, инопланетян, и быстро-быстро что-то говорят, как будто читают заклинание.

Один из них поднял кинжал и — опустил. Пять быстрых ударов. Кусок грудной клетки — вон. Баэлари даже не шелохнулась.

Я видел её бьющееся сердце, похожее на человеческое. Оно продолжало пульсировать, когда его вырезали и извлекли наружу.

Кинжал исчез в руке инопланетянина. Он понёс сердце куда-то прочь. А второй положил в грудь Баэлари алмаз. Сердце Красавицы.

Вспышка. Яркий свет пронизал всё, охватил Место Силы и дал жизнь мириадам тонко рассчитанных механизмов.

Я увидел устройство, которое напомнило мне дискотечный шар. Да и принцип действия был похож. Только вот оно не отражало свет, а порождало его. Сотни, тысячи лучей ударили в разные стороны и порвали ткань бытия.

Забор. Одного прута не хватает.

Вспышка, и за забором появляется светящееся пятно.

Я пролезаю через дыру в заборе и вхожу прямо в сердцевину пятна.

И — темнота.

Здравствуй, друг!

Твоё появление здесь — последняя судорога нашего мира.

Твоя жизненная энергия превышает нашу в миллионы раз.

Мы создали технологии, способные противостоять Чёрной Гнили.

Но мы не можем питать их сами.

Сама Чёрная Гниль даёт нам «топливо» для наших «печей».

Но сражаться должны разумные существа.

Ты оказался на передовой, но в противном случае ты просто встретил бы Чёрную Гниль неподготовленным.

Ты вытянул счастливый билет.

Ты — один из немногих, кто получил реальный шанс выжить.

И в твоих силах спасти свой мир целиком.

Удачи!

Сон, проглотив меня полностью и пожевав, не нашёл во мне ничего вкусного и с презрением выплюнул обратно.

Я закричал, сел на кровати, вцепился в металлическую стойку, на которой крепился верхний ярус.

Всё осталось в памяти. А впечатление потихоньку таяло. Таял ужас от созерцания гибнущего мира. Я понимал, что мир этот — не мой.

Ну, по крайней мере, пока.

— Крейз, что с тобой? — Рядом со мной очутилась Алеф. Одна её рука легла мне на плечо, другая — на мои пальцы, мёртвой хваткой вцепившиеся в стойку.

Не только Алеф проснулась, все зашевелились, разбуженные моим криком. Люди зевали и задавали вопросы.

Я перевёл дыхание и осторожно разжал пальцы. Казалось, они стиснуты с такой силой, что попытка резко их расслабить что-то там сломает. Кости, например. Или сухожилия порвутся.

— Сон, — выдохнул я полуправду. — Всего лишь сон…

Как и обещала та сука в пустоте, я, наверное, узнал о Чёрной Гнили ровно столько же, сколько знали они.

Это — дерьмо. Пришло из ниоткуда. Одних убило сразу и превратило в оживших мертвецов. С другими обошлось ещё хуже — изуродовало их до неузнаваемости. Вот и вся песня.

Но вот беда. Как бороться с порождениями Гнили, нам в общих чертах ясно. А как уничтожить её саму?

Этого, похоже, не знали и Хранители. Иначе не стали бы продолжать игру.

Алеф смотрела на меня с беспокойством. Погладила по голове, хотела что-то сказать, но тут стукнула дверь.

Дежавю. Второй раз за этот день, который ещё даже близко не собирался заканчиваться, прямиком ко мне промаршировал Ликрам и сказал:

— Крейз, есть разговор. Пошли.

— Я тут, вообще-то, спать пытаюсь, — возразил я.

Усталость накатила по-новой.

— Через пятнадцать минут обед, — сказал Ликрам. — Пошли. Извиняться перед тобой я всё равно ведь не стану.

Вздохнув, я спустил ноги на пол. Наклонился, нащупал ботинки.

Пока завязывал шнурки, в голове неохотно закопошились мысли.

Странный тон командира вернувшейся пятёрки. Плюс — сообщение Сиби. Потом она пошла к той же пятёрке и Ликраму. Всё это вместе равняется — ничего хорошего для меня.

Что ещё вычудил этот хрен-знает-кто в погибшем городе?

И при чём тут, в конце-то концов, я?

Ликрам привёл меня на парковку за корпусом. Всё время пока шли, он оглядывался, чтобы убедиться, иду ли я следом. Я только головой покачал. Всё как-то до боли напоминало безмозглый гоп-стоп за школой.

Ну, пусть попробуют, что я могу сказать… Ярр, вон, однажды попытался. Остался без головы. Ненадолго, правда, но больше с тех пор ни разу не предложил уединиться в зале для поединков.

Пятёрка вернувшихся выбрались из киберов. Это меня радовало. Всё-таки драться с противником своего размера — предпочтительнее.

Выглядели они предельно измочаленными, даже, я бы сказал, болезненными. И это — тоже хорошо.