— Старый Сапогу, цель минус, — донеслось из рации.

— Старый Трубе, бардак готов, пакет тоже сработал, — через секунду пиликнуло второе сообщение и сразу же раздалась пулеметная стрельба.

Я закончил с первым танком и переключился на дальний, который уже опустил ствол, и наводился на позицию, откуда жахало СПГ. Лишь мельком отметил, что второй и третий БРДМы уже во всю полыхают, а первый вообще лишился колес и судя по всему, его экипаж был сильно контужен. Машина встала и не подавала признаков жизни.

— Труба, давай по зушке, — скомандовал в рацию. — Сапог, дави бэху.

Танк уже замер, явно готовясь к выстрелу и делая поправки. Толчок в плечо и вот уже с башни машины слетает сбитая камера. Кажется я даже слышу как матерится наводчик.

Семьдесят второй все же выстрелил, но это был явный перелет, снаряд влетел в здание позади позиции и взорвался уже там. Пацанов просто по мелочи осыпало бетонным крошевом. БМП довелась поактивнее и даже выдала очередь, но ей тут же в борт прилетела граната, прожигая все изнутри.

— Сапог, Старому, состояние? — запросил я, продолжая ослеплять танк, который даже не успел сунутся в брод.

— Без потерь, — отозвался командир расчета. — Подноса глухануло, но цел.

«Молодцы ребята», — мысленно ухмыльнулся я и переключился уже на «бардаки», заодно оценивая ситуацию в общем.

Все складывалось более чем удачно. Зушку сожгли мухами, попутно отработав еще по одному тигру. Второй, дернулся было в сторону, чтобы выехать из колонны, но улетел с порога в воду и уже почти ушел на дно, торчал лишь уголок крыши. Пехотинцы с брони поспрыгивали, но попав под массированный обстрел, были просто прижаты огнем.

Один из тигров вырвался с брода и влетел на берег, выкатываясь к руинам, но тут же накатился на второй пакет. Наш недосапер рванул его без приказа, но оно и правильно, тут уже я не уследил. Единственные бронемашины, которые всё ещё пытаются огрызаться при помощи крупняка, представляли из себя два БРДМа, что шли в тылу процессии, они только начинали форсировать водную преграду.

— Труба, достреливайте «мухи» по дальним бардакам, после чего вместе с Соплом дуйте к головняку и трофейте танк, и бардак, коробочки по возможности уводите, экипажи в расход. Сапог, бей по дальнему танку, я его обезглазил, — я как раз переключил внимание на него и невольно усмехнулся.

Тыловой Т72Б3, не имея возможности наблюдать что происходит, попытался вырулить, но столкнулся с сожденной бэхой и встрял.

Мне лишь оставалось устроить свободную охоту, за все еще отстреливающейся пехотой и в момент, когда я щелкал уже третью цель, танк вспыхнул. Снаряд прилетел в борт, зайдя чуть ниже башни и сдергивая ее к чертям собачьим. Что там стало, с почти не бронированными Бардаками и смотреть-то было страшно.

— Старый, танк наш, — радостно донесся голос командира трубачей.

Как оказалось, РПГ у них давно закончились, а их старший со своей семерки, в принципе, палил практически без остановки, подносящие едва заряжать успевали.

— Ну и отлично, добиваем выживших, трофеим что можем и съебываем, — скомандовал я. — Сапог, готовьтесь, будете забрасывать свое копье на танк, уёбываем по-походному.

Встав из-за стола, я перехватил винтовку поудобнее, закинул на плечи вещмешок и направился собирать трофеи.

За бой у меня улетело всего два магазина, но я как-то и не заметил, чтобы менял их. Видимо дело отработанных рефлексов.

Звуки стрельбы стихали. Мы, вашу мать, сделали это и остались живы! Теперь главное не подохнуть от последствий, а они будут. Противник, такой разъеб колонны, просто так не оставит.

— Слышь, Старый, а ты где так нахватался? — спросил командир расчета СПГ.

Мы все уже погрузились на броню и по походному уматывали подальше, по возможности нахватив трофеев.

Удалось прикарманить еще один Тигр, экипаж которого возжелал свалить вплавь, бросив свою машину. В итоге получилась эдакая колонна: в головняке бронеавто, затем танк, а за ним, на жёсткой сцепке, БРДМ, на выпущенных допколесах.

— Да много где, — усмехнулся я, ласково поглаживая винтовку. — А что?

— Да я б ни в жизнь не додумался, что они вброд полезут, ждал бы их по мосту, — пожал плечами он.

Я с прищуром на него посмотрел. Федька был парнем крепким, плечистым, старшим прапорщиком запаса, уволенным за рукоприкладство. На вид, годков чуть за тридцать, но по факту всего двадцать пять, артиллерист из минометчиков, но с СПГ тоже неплохо справился.

— Опыт, — мне тоже осталось лишь пожать плечами. — На войне всегда очень многое решается опытом. Засада это ж такое мероприятие, опасное. Тут либо ты полностью уничтожаешь противника за пару минут, не давая ему и шанса опомниться, либо ты затягиваешь бой и тебя жмут тупо огневой мощью и числом. Только благодаря опыту и грамотному подходу можно организовывать подобные быстрые налеты или капканы, чтобы силами неполного взвода разложить усиленную мотороту, пускай и идущую по-походному… Врочем, иди они по-боевому, обстановка бы не сильно поменялась. Просто у нас было бы несколько двухсотых и половина затрехсотилась… Труба тоже виртуоз… Считай четыре мухи, шесть ПГшек, а отработал как надо. Противник растерялся и лишившись командования, не смог сразу сообразить что куда и откуда. Эх, нет у молодняка закалки. Там ж половина пацаны вообще зеленые были, лет по двадцать или двадцать пять.

— Ну, не всем же быть Старыми, — усмехнулся Сапог, поглядывая на мой вещмешок к которому куском кабеля были примотаны два потрепанных авоомата АК-74М, вместе с полными подсумками под магазины. — Трофеи?

— Именно, нам еще хер знает сколько потом разбираться с разбоем… Там же, под Сосновым, километрах в семи отсюда, колония находится. Строгач, в основном убийцы, воры различные, в общем полный фарш. Так что я лучше этих гандонов встречу с автоматом в руках, чем с ножом, — усмехнулся я и похлопал себя по голени, где висел штык-нож.

Федька явно задумался. Он-то трофеями тащил целый мешок сухпаев и аптечек. Об оружии прапорщик как-то и не вспомнил, когда настало время мародерки.

До здания театра добрались быстро, предварительно я обозначил нашу колонну, сообщил от подходе капитану по рации. Тот от нашего появления прибывал в тихом ахуе, но всё же довольно быстро соориентировался. Технику загнали на подземную парковку, а личный состав временно разместили на отдых в подвале театра.

Престняков, на удивление, оказался мужиком сообразительным и потому ребят не донимал. Разбежаться по домам они бы все равно не успели, поскольку уже через десять минут после нашего приезда, начался артобстрел. Меня же, вызвали на очную ставку в наспех организованный штаб.

— Тащ майор, — довольно лыбился снабженец. — Ну вы прям… чудотворец…

— Без прилюдий пожалуйста, чего хотели? — спокойно спросил я, понимая, что если тебе лижут зад штабисты, то в девяноста процентах случаев это смазка для глубокой пенетрации.

— Восстановить вас из запаса, в звании майора, командира ро… — начал было рассказывать капитан.

— Отказываюсь, — строго перебил его я. — Я старый и больной, дайте мне спокойно дожить последние года в окружении друзей. За родину я крови достаточно пролил, да и сейчас в ополчении тоже. Вы должны понимать, что противник будет бомбить долго, чтобы минимизировать потенциальные потери. Мы огрызнулись и огрызнулись сильно. Походная колонна разбита в хлам, выжившие добиты, три единицы техники затрофеено, вместе со штабными документами из командирской машины. Шутки кончились, капитан, после артобстрела оборонять будет нечего, останутся только руины.

— Вы не одни так лихо справились, — спокойно произнес снабженец, сложив руки за спиной и кивая в сторону висящего на стене плана города. — На южном рубеже, Киргизская диаспора с умеренными потерями тоже отбила колонну, но там двигалось шестнадцать единиц техники. Они кстати так же привезли трофейный танк и «Урал» с зениткой. Правда буквально за полчаса до вас, так что чудо, что вы успели не попасть под обстрел. Они сразу свалили, сказав, что у них укрытия понадежнее, чем подвалы театра.