А вот полчища дурацких ёжиков — это было нечто совсем иное. Они сменили стратегию, чёртовы ублюдки. Больше не разражались иглами передо мной. Они стремились проникнуть мне за спину, чтобы посеять хаос там.

Так же, как и нюхачи.

И многим удавалось прорваться.

Но сзади тоже стояли не последние идиоты. Да, от Санха с его булавой толку было мало. Но зато Сайко развернулся во всю. Он вертел кнутом, как винтом мясорубки. Его таланты значительно улучшились с первого уровня. Теперь он не ловил ёжиков по одному, но буквально перемалывал их в фарш прямо в воздухе, пачками.

Само собой вышло так, что Сайко занял почётное место после меня и Санха. Дуайн и Алеф стояли в хвосте. Дуайн сосредоточенно выцеливал очередную жертву и спускал светящуюся стрелу. Насколько я мог заметить, ни одна не пролетела мимо цели.

Остальные же работали по остаткам.

Мы были не одной пятёркой, но действовали слаженно. И — метр за метром продвигались вперёд.

Поток ёжиков и нюхачей закончился. Я изловчился задавить последнего ежа и развернулся, чтобы увидеть финал битвы номер два.

Данк светящимся копьём пригвоздил нюхача к стене. Сиби в прыжке поравнялась с взлетевшим и зависшим ёжиком и двумя ударами халадие превратила его в ничто.

Приземлилась мягко, даже почти не согнув коленей, будто весу в ней было — меньше килограмма.

— Кто молодцы? — воскликнула она. — Мы молодцы!

— Да, всё отлично, — поддержала её Райми. — Если бы твой кибер ещё мог махать топором, Крейз…

— Увы, не может, — сказал я. — Собрались, ребята. На следующей развилке — налево.

Здравствуй, друг!

Мы вносим небольшие модификации в твоего киберсимбионта.

Теперь ты будешь видеть процент относительно максимально допустимого уровня опасности уровня.

Сто процентов — это практически полное отсутствие опасности.

Сто один процент — слабая вероятность того, что твари прорвутся сквозь контур и по шахте поднимутся в основное помещение.

А также ты будешь видеть стрелку, указывающую направление поворота.

Удачи!

Да вашу ж мать!

Раньше эти так называемые «прописи», по крайней мере, были привязаны к каким-то местам и предметам. А теперь — выскакивают, когда им угодно. Ощущение — будто лопатой по морде. Хорошо хоть у Хранителей хватает ума вмешиваться со своей телепатией в периоды затишья. Случись такая хрень в бою — приятного мало.

И зачем эти идиотские «здравствуй, друг» и «удачи», от которых уже глаз дёргается… Дёргался бы. Будь у меня этот глаз. У меня же пока — только стеклянная полоска, которая может лишь слабо мерцать в темноте.

Здравствуй, друг!

«Здравствуй, друг!» — это приблизительный перевод на твой язык традиционного приветствия нашего народа. Оно означает, что тебе желают благополучия и заверяют в своих искренних дружеских чувствах.

«Удачи!» — это приблизительный перевод на твой язык традиционного прощания нашего народа. Оно означает, что теперь, когда ты благополучен и у тебя есть друг, тебе нужно лишь немного расположения высших сил, непостижимых разумом, и мы желаем тебе их расположения.

Удачи!

Ясно. Аналог «хаудуюду», короче…

Но вот то, что теперь у меня с «прописями» возникают диалоги — немного напрягают. Ладно бы я лежал где-нибудь на диване, поплёвывая в потолок, и играл в вопросы и ответы. Но сейчас я бы предпочёл не вздрагивать каждый раз, как после случайной мимолётной мысли темнеет в глазах.

Как они там говорили? Я могу показывать им только то, что захочу? Ну и как это настраивается? Вот, я хочу, чтобы вы видели только то, что видит мой кибер. Никаких мыслей, ясно?! Удачи!

Ничего не произошло.

Мысленно хмыкнув, я продолжил путь по туннелю — пока ещё пустому — но новая неожиданность не заставила себя ждать.

Мы прорвались уже через три лавины, каждая из которых была вполне сопоставима с Наказанием. Я с особенным наслаждением давил крикунов, которые двигались медленно, будто под водой. Полезный навык, освоенный в приморской локации — кричать, чтобы снизить воздействие крикуна на мозг, — показывал себя прекрасно.

Более того, я заметил, что здешние крикуны, даже на десятом уровне, в принципе слабее тех, что были наверху. Слабее настоящих. Видимо, кусок Чёрной Гнили, который оторвали не то Хранители, не то ещё кто-то, был действительно маленьким и незначительным. Хотя его и хватало на то, чтобы наводнять чудовищами десять (пятьдесят, Крейз. Давай называть вещи своими именами: пятьдесят) уровней.

Стараниями Хранителей, у меня теперь была в поле зрения полупрозрачная стрелочка, указывающая направление, а также — цифра процентов, которая успешно снизилась со ста пятидесяти до ста десяти процентов от допустимого максимума.

Надо понимать, мы делали успехи. Хотя вот цифра изменилась обратно на 111. Значит, Чёрная Гниль времени не теряет. Чует, что пришли по её душу, и серет этими мразями изо всех сил.

Я, в общем, просто катил по коридору, когда вновь услышал этот голос в голове: «Они уходят. Наверное, к тебе. А я жду тебя, потому что больше некого».

Голос как будто пел песню. И теперь он был значительно громче, чем тогда, в «Хранилище». Теперь я мог точно сказать, что он принадлежит какой-то девчонке. И что я с ней не знаком.

Но раз она обращается ко мне — значит, видимо, она со мной знакома.

Ну и что это за новый сюрприз в духе Хирурга, а?..

— Ребята, я предлагаю поменять стратегию, — вывела меня из задумчивости Райми. — Давайте использовать меня?

— Как ты это видишь? — спросил я.

— Стандартно. На нас выскакивает очередная толпа голодных ублюдков. Я активируюсь. Да, они всё так же несутся ко мне, но при этом — не дерутся. Меня хватает примерно на минуту, потом я отключаю абилку. Ещё секунды две-три они деморализованы и ничего не соображают. Всё это время вы продолжаете их бить.

— На тебя даже ёжики западают? — спросил я.

— Не поверишь, — подмигнула Райми. — Ну так что? Как насчёт теста? Возможно, мы станем эффективнее раза этак в полтора-два.

— О чём речь? — спросил Дуайн, который на первом уровне, разумеется, был не в курсе, что бывают Приманки.

Я задумался. Идея была, в целом, хорошей, но у нас было два «но». Одно — обычное, а второе — огромное «НО».

— Дуайн, Санх, — сказал я и помолчал несколько секунд, то думая, как бы это всё половчее объяснить, то пытаясь прикинуть, насколько объяснения вообще будут способны удержать возбуждённого Санха.

— Что? — спросил тот.

Число, обозначающее процент допустимых тварей, изменилось на 112. Впереди, за очередным поворотом, послышалось рычание.

Решать надо было быстро.

— У Райми способность, которая называется Приманка, — быстро заговорил я. — Когда она её активирует, у всего живого вокруг зашкаливает либидо…

— Чего? — скривился Санх.

До Дуайна, кажется, дошло. Он перевёл мои слова на язык Санха:

— Твой малыш встанет, здоровяк. И тебе захочется её. — Тычок пальцем в сторону Райми. — По-сильному захочется. Но надо будет вместо этого продолжать гасить тварей. Справишься?

— Да, это я умею, — буркнул Санх.

Он как-то грустно усмехнулся. И я впервые вдруг разглядел за этой грудой мяса — тень человека.

Который научился «гасить тварей», потому что на самом деле ему хотелось совершенно другого. Чего-то такого, чего ему, по какой-то причине, не светило.

— Приготовились, — сказал я. — Райми — когда они покажутся! По моей команде.

— Поняла, — откликнулась Райми и быстро отошла в самый тыл, за Алеф.

Ну, была не была. В конце-то концов, Санх стоит сразу за мной, от Райми его отделяют шесть человек, которые уже в курсе, чего ожидать от Приманки. Они его остановят, если что. И ведь Райми контролирует свою способность. Она сумеет её отключить, в случае чего.