— …Я бы тебе ответил «приказывай на здоровье», — закончил Роберто свою мысль.

Ребята засмеялись.

— Вообще-то, в армии приказы не обсуждаются. Там для таких спорщиков есть военный трибунал, — заявил Джорджо резко.

— Но у тебя-то нет военного трибунала, — возразил я, — и слава Мадонне, между прочим.

— Ну, у меня нет, но в реальности-то есть!

— И твои солдаты с дрожащими от ужаса коленками пойдут храбро сражаться с врагом?! Щас! — парировал я.

— Получается именно так!

— Нет, самое крайнее средство используется в самых крайних случаях. И это все знают.

— Да, — согласился капитан Ловере. — Но, по-моему, вы забрели не в ту сторону. Вопрос-то был задан очень правильный: почему с Энриком никто не спорил?

— Что, будем опрашивать всех? — поинтересовался Эрнесто. — С Роберто разобрались, его убедили, каждый раз одной фразой. Энрик, а если бы Роберто не согласился?

— Я бы обдумал то, что он сказал, возможно, прав он, а не я.

— Утратил бы авторитет! — сказал Джорджо.

— Наоборот, — включился в обсуждение Гвидо.

— Да, ты его как раз переубедил. Совершенно безо всяких аргументов. Как?

— А вот это ко мне, — заметил я. — Я в тот раз вышел из себя и не подумал, Гвидо дал мне возможность изменить заведомо неправильное решение. Спасибо ему за это. Вот и все.

— У тебя что? Совсем нет самолюбия?! — возопил кто-то.

— Как у барана на узком мосту? Нет. А зачем?

— Ну ладно, — удовлетворился Эрнесто нашими объяснениями. — Но больше же тебе никто ни разу не возразил!

— Ха! — ехидно произнес Джорджо. — Конечно, он же командовал стратегически! Больше никто ни о чем не думал, все только говорили «есть» и выполняли приказы!

— А ты умеешь мыслить стратегически? — притворно изумился я. — Я, например, не умею. И не могу требовать, чтобы кто-нибудь умел!

— Энрик, не переходи на личности, — осадил меня Ловере.

— Ладно, прошу прощения. Ну, я всегда спрашивал, нет ли вопросов. Если бы кто-нибудь придумал что-то интересное, он всегда мог сказать: «А почему бы нам не сделать вот так?» И всё.

— И почему никто не придумал?

— Потому что я лучше всех изображал уверенность в своих силах. Может, мы сыграем еще раз? — обратился я к капитану. — Теперь, наверное, у всех будут какие-нибудь идеи.

— Хочешь выиграть еще разок? У нас просто нет времени.

Я разочарованно вздохнул.

— Вот в будущем году, — продолжил Ловере, — у нас опять будет тотализатор: будем гадать, кто, Арриго или Бернардо, оказался лучшим учеником.

Оба парня покраснели от смущения и удовольствия.

— Пришлете мне диск с фильмом, — велел я.

— Есть! — откликнулись они оба по привычке.

Слушатели рассмеялись.

— Не смешно! — отрезал Джорджо. — Э-э-э, я просто не у того спросил! Почти все конфликты связаны с необходимостью сторожить лагерь. Поэтому, Гвидо, как тебе удалось сделать так, что с тобой никто не спорил?

— Ну, я составил график, показал его всем командирам рот. Постарался никого не обидеть. В караул я, разумеется, назначал всю роту целиком, а то бы я в жизни не разобрался.

— Ясно, — проворчал Эрнесто, он начал что-то понимать.

— Мне, правда, пришлось два раза всё менять, потому что кто-то уходил в рейд.

— И что? — заинтересованно спросил Джорджо. — Никто не протестовал?

— Ну почему, было раза три, только не в штабной палатке, поэтому этого нет в фильме, — пояснил Гвидо.

— И что ты тогда делал?

— Ну, если мне кто-то говорил, что он не пойдет в караул, я отвечал, что, если он так устал, я попрошу кого-нибудь другого его подменить. И уходил. После этого тот парень вылезал из палатки и признавался, что он еще в силах стоять на ногах.

Гвидо — просто умница! Жаль, что я всего этого не видел. Мне только бросился в глаза резкий контраст между его спокойным приказом («Мы выступаем через пятнадцать минут. В форме») и франческовой истерикой («Только придурок может собраться в лес в шлепанцах!»). Я пересел поближе к своему начальнику штаба и выразил ему свое восхищение.

Маленькую лекцию на тему «Как научить своих ребят стрелять», которую общими усилиями стрясли с молчаливого Лео, я слушал вполуха: мне не понадобится. У меня уже есть свой снайпер.

В какой-то момент я понял, что обсуждение сейчас закончится: желающих высказаться уже не осталось, вопросов мне больше не задавали. Малышня, удовлетворенная просмотром фильма и воспоминаниями участников игры, постепенно слиняла. Тони повисел у меня на шее, поблагодарил за заботу о двух его новых дружках, пожаловался на несправедливость (ну почему ему нельзя было с нами поиграть?!) и тоже куда-то слинял. Роберто исчез незаметно. Ему уже все ясно? Может быть, но почему он нас не подождал? И не сказал ничего!

Делать выводы и произносить чеканные формулировки, дабы желающие могли их законспектировать, капитан Ловере не стал. Он просто посмотрел на часы и предложил таким хорошим мальчикам топать спать до утра.

Когда мы вернулись домой, то обнаружили в палатке мрачного, как безлунная ночь, Роберто. Можно подумать, мы проиграли, а не выиграли.

— Чего такое? — спросил Алекс.

Роберто пожал плечами:

— Ммм, ну-у-у, э-э-э… Энрик, ты же обещал, что мы не будем лупить только Скандиано?

— Понятно, — догадался я, — ты ходил бить морды Альфредо и Франческо, так?

Роберто кивнул.

— А второго-то за что? — не понял Гвидо. — За компанию?

— Что-то вроде, — проворчал Роберто.

— И чего ты такой несчастный? — поинтересовался Алекс.

— Ну-у, э-э-э…

Побить они его не могли, даже вдвоем, это ясно. О! Вот именно!

— Не в твоей весовой категории? — задал я риторический вопрос.

Роберто кивнул:

— Ну, не буквально… Но, в общем… Противно.

Вот черт! У меня уже мозги сегодня не работают. Да что тут сделаешь? Откатиться назад по мировой линии невозможно.

Я вопросительно посмотрел на Лео: это не стратегия, это по твоей части.

— Проследить, чтобы он не пошел топиться? — с иронией поинтересовался мой друг.

— Что-то вроде, — передразнил я Роберто. — А завтра эта парочка побежит жаловаться, и Роберто придется отжаться раз двести. Тогда он утешится. Ты им ничего не сломал?

— Не-е, — помотал головой Роберто. На наши ехидные реплики он не отреагировал, значит, с ним что-то очень не в порядке.

— Тогда расслабься, — предложил я. — Ну, позанимался ты чем-то бесполезным: такая тупость, как у этих, не лечится. А ты сам усек, что мордобой — это не решение проблемы. Всё, проехали.

Роберто, кажется, немного успокоился:

— А ты уверен, что они на меня настучат?

— Очень может быть, — ответил я. — А тебе это так надо?

— Да, в общем, нет. Ладно, черт с ними, с этими придурками, — слегка улыбнулся Роберто.

Наутро Бовес объявил нам, что сегодня будет самый обычный день.

— Э-э-э? — удивился я.

— Уже забыл? — ухмыльнулся сержант. — Четыре тренировки, как в начале смены.

— Ага, — кивнул я. — А завтра?..

Мы вместе с нашим куратором отправились к своим любимым скалам.

— Завтра вам выдадут команду малышей, и вы потащите их в марш-бросок. Восемьдесят километров, если по прямой. Дороги нет. Туда вас отвезут на катере, а обратно вы вернетесь сами.

— Спорим, я даже знаю, какую именно команду на нас навесят! — предложил Алекс.

Я покачал головой и нахмурился:

— Я тоже знаю. На время?

— Нет, что ты, — ответил сержант, — а то бы некоторых просто не привели живыми, они ж маленькие еще. Просто уложитесь в три дня.

— Ну хорошо, а то я уже испугался, — вздохнул я с облегчением.

— Так сильно хочешь выиграть?

Я надулся:

— Вы имели возможность убедиться, что нет!

Бовес хмыкнул:

— Да, действительно. Хотя на игре твое желание выиграть не противоречило твоей заботе о разумном порядке и о том, чтобы никто не ходил обиженный… А если бы это противоречие возникло? — спросил он, хитро улыбаясь.