Я падал всё глубже и глубже внутрь сна. Летел, будто через длинный вертикальный туннель. Там было темно и спокойно, тихо, хорошо. Вот-вот грянет оглушительное забытье, и я отдохну на дне чёрного озера…

Но меня оглушил белый свет.

Я висел под потолком в уже знакомой палате.

Похожей на знакомую.

Здесь стояло всего три «ланчбокса», и в том, над которым завис я, лежала обнажённая девушка. Трубка, введённая в рот, не помешала опознать это лицо, которое при желании могло сделаться самым красивым во вселенной.

Райми.

А справа от неё — Данк. Слева — чернокожий парень, имени которого я не знал.

И вдруг — движение.

Со стороны двери появился кибер, толкающий четвёртый «ланчбокс». Рядом с ним беззвучно шагали два инопланетных санитара.

«Ланчбокс» встал между Данком и Райми.

Просто подойди к Данку

Кибер стоял неподвижно и ждал, пока санитары что-то подключали к панели в изголовье «ланчбокса».

ты ведь знаешь Данка?

Робот отъехал задним ходом, исчез из поля моего зрения. Один из санитаров склонился над новоприбывшим «ланчбоксом» и положил руку на стекло. Жест был до боли похож на мой. Именно так я склонился над спящей Лин.

и скажи ему слово в слово:

Второй санитар коснулся плеча своего друга так, будто утешал или поддерживал. Будто пытался сказать: «Не всё так плохо, брат. Мы ещё повоюем, вот увидишь!»

«Майлд согласен».

Длиннопалая рука соскользнула с плексигласа, и я увидел лицо человека, лежащего там.

Это был Майлд.

Я проснулся от того, что кто-то потряс меня за плечо.

Вернее, не совсем так. От этого потряхивания проснулись мои рефлексы.

А сам я проснулся, когда увидел, что одной рукой держу Гайто за горло, прижимая к полу, а другой занёс над ним топор.

Гайто обескураженно моргнул.

— Отличная хватка, лейтенант Рейн, — просипел он. — Вы не могли бы?..

— Дай сюда! Псих. — Голос Лин сзади, и тут же топор выдернули у меня из руки.

Я отпустил Гайто, встал и с тяжело бьющимся сердцем обернулся.

Сайко стоял рядом с Лин, Лин вертела в руке мой топор. Алеф сидела на своей койке и широко раскрытыми глазами смотрела на меня.

— Простите, — вырвалось у меня. — Что-то…

— Я предупреждала, — бросила, проходя мимо, Райми. — Зелёный кристалл — это зелёный кристалл, но с красного ещё долго может подбрасывать. Пусть бы сам проснулся.

— Мы не хотели, чтобы ты пропустил ужин, — пробормотала Алеф.

— Угу. Ужин, точно, — буркнул я и попытался дрожащей рукой пригладить волосы. — Спасибо.

— Пришёл в себя? — осведомилась Лин и сунула мне под нос «фак». — Сколько пальцев?

— Будешь так шутить — ни одного не останется, — буркнул я. — Дай топор.

— Держи, агрессивный ты сукин сын.

Забрав топор, я тут же убрал его куда подальше… Ну, куда он там убирается? Вопрос этот даже в первой десятке по важности не стоял.

Гайто потёр горло.

— Больно? — сочувственно спросил я.

— Нет, приятно. Можешь сделать так же, когда я в следующий раз среди ночи пойду в душевую?

— Ну, даже не знаю, Гайто. Надо посмотреть на моё расписание…

— После такого на первом уровне уже сто процентов началось бы Наказание.

Я содрогнулся.

Вот про Наказание подумал только сейчас. И холодный пот прошиб.

Чёртов идиот, чуть не устроил грёбаный апокалипсис!

— А у нас тут нет Наказаний, — сказал Данк, который, вероятно, направлялся в столовую, как и все. — Мы уже не дети.

— А зал поединков тогда зачем? — не понял я.

— Ты ещё спроси, зачем люди уходят трахаться наедине, — фыркнул Данк. — Правила есть правила. Без них начинаются бардак и хаос.

Он отошёл уже на пару метров, когда я вспомнил. И крикнул:

— Майлд просил передать, что он согласен.

— Что? — Данк резко развернулся и уставился на меня.

— Майлд, — повторил я. — Согласен. Слово в слово.

Данк секунд на пять будто опять выпал в зеленокристаллический астрал. Казалось, он не на шутку озадачен.

— Вот сучье говно, — пробормотал он и оглянулся через плечо, но никого там не увидел. — Ладно. Спасибо, я услышал.

И двинулся прочь.

— Что это было? — спросил Сайко. — У тебя появились новые друзья, с которыми ты обмениваешься секретными кодовыми фразами? Имей в виду, я — ревнивый!

Сайко, похоже, изо всех сил старался прощупать почву. Как к нему относятся? Не укажут ли ему на дверь после его срыва?

А я пока не был готов подавать ему никаких сигналов. Потому решил временно игнорировать.

— Идёмте есть, — сказал я и подал руку Алеф.

Она, улыбнувшись, взялась за неё.

Сегодня мы были победителями и, несмотря на все отходняки, Алеф наполняли эндорфины. Вот только насколько их хватит? Если я всё понял верно — наша пятёрка пойдёт в новый рейд не скоро. А когда пойдёт — не факт, что всё будет хоть вполовину так же гладко.

Мы шли к столовой. Я постепенно просыпался, и мысли начинали ворочаться. Сперва неохотно, вяло, но с каждым шагом кровь бежала быстрее по венам и артериям, и мысли разгонялись вместе с нею.

Если верить тому, что я видел, то пятёрки формируются там. В этом сраном хосписе, или как его называть. Ликрам — лжёт или ничего не знает. На самом деле все мы лежим там. И когда формируется пятёрка здесь — там перетасовываются «ланчбоксы».

Только вот вопрос: что было первее? Курица или яйцо? Ну ладно, без метафор. Пятёрки формируются, потому что инопланетяне передвигают «ланчбоксы», или инопланетяне передвигают «ланчбоксы», потому что формируются пятёрки?

Насколько мы вообще можем тут говорить о свободе воли? Насколько глубоко в наши мозги залезают эти инопланетные инженеры?

Они могут заменить реальность — иллюзией. Могут стереть из памяти собственное имя.

А может, и всё наше поведение, все наши мысли — это их рук дело?

Но зачем же тогда Наказания?

Блин… Кажется, я впал в крайность. Какого чёрта я вообще взялся рассуждать так, будто мой сон имеет какое-то отношение к реальности? Сны так не работают, вообще-то.

Проходя мимо душевых, я задержался. Подошёл к шкафчикам, открыл свой. Два полотенца, два комплекта одежды, две зубные щётки, два тюбика зубной пасты. И две кристалльницы. Я взял обе. Одна была потяжелее, другая — полегче. Лёгкую я протянул Алеф.

— Что это? — Она покрутила кристалльницу в руках. — То, о чём я думаю?

— Угу. Твоя зарплата за сегодняшний вылет. И половину ты должна Райми. Добро пожаловать в мир взрослых, кредитов, налогов и прочего счастья.

Остальные, заинтересовавшись, тоже открыли свои шкафчики и нашли там кристалльницы.

— Стильная штучка, — заметила Лин. — Лайк, однозначно.

— Женщины, — проворчал Сайко. — Подари ей блестящую хреновину — и готова терпеть рай в шалаше.

— Слушай, ты таки делаешь серьёзные успехи в русской фразеологии! — не выдержал я.

— А то! — приободрился Сайко. — Это тебе не телегу зимой запрягать.

Мы задержались, чтобы одеться. Всех после отходняка немного знобило, и одновременно с этим — кожа горела. «Как будто голая на морозе после бани крапивой растёрлась», — метко охарактеризовала состояние Лин.

— Склоняю голову перед глубиной твоего опыта! — только и сумел выдавить Сайко.

Остальные тоже прифигели. А я только спросил:

— Крапивой-то нахрена?

— Вот! — ткнула в меня указательным пальцем Лин. — Берите пример с Крейза. Он родился в правильной стране и хорошо знает, на чём нужно акцентировать внимание. Дай пять, Крейз! — Я хлопнул её по ладони. — Про крапиву — это художественная гипербола. Что же до всего остального — да, у нас была дача и баня, и я с ними знакома не по наслышке. То, что у меня фиолетовые волосы, не значит, что я родилась с аккаунтом в тик-токе и выучила эмодзи раньше букв.

Выслушав эту исповедь, Алеф внезапно решила от меня съехать.

— Ты чего? — спросил я, когда она выгребла всё своё барахлишко из шкафчика.