— Правда. — Я намазала хлеб медом и, зажмурившись от удовольствия, откусила.

— Почему? — Алия, облизнувшись, последовала моему примеру.

— Не знаю. — Я пожала плечами. — Почему-то я их боюсь.

В проеме показалась довольная Лейя. — Как двоедушник? — спросила я.

Лейя улыбнулась, сунула палец в мед, облизнула его и ответила: — Спит. Как дома побывала! Трудно держать свой дар взаперти.

— Сколько будет спать? — поинтересовалась я.

— Ну ты просила подольше… — протянула Лейя. — Ночь и половину дня.

— В самый раз! — Я довольно улыбнулась. — Все успеем сделать.

— Что именно? — с подозрением уставилась на меня Алия.

— Прибрать на кладбище, — я стала загибать пальцы на руке, — сходить в деревню, сообщить усатому, что его братцу плохо, а еще найти пустышку младенцу, он опять верещал.

— А я Миколку видела, — засмеялась Лейя. — Когда за ограду протиснулась, на него и налетела. Он почему-то побледнел, а потом как заорет, руками замахал, точно ветряная мельница, и нарезал в сторону деревни.

— Ха! Ты же так в черепе и побежала, — захохотала Алия.

Скрыть следы ночных скачек было ой как нелегко! Глубокие вмятины от копыт на дорожках и могилах мы заглаживали, ползая на коленях и вовсю перемывая кости двоедушнику. Лейя вернула череп на могилу людоедки. Когда рассвело, мы оглядели территорию, отданную нам под опеку, и остались довольны. Позавтракали остатками сметаны и уже подкисшим молоком (вчера не догадались спустить его в погреб) и отправились в деревню.

Деревня еще только просыпалась, на траве блестели капельки росы. Мы подошли к забору, окружающему дом хозяина пегой кобылы, сунули головы в калитку и тотчас были облаяны двумя сидевшими на привязи здоровенными кобелями.

Мятое со сна лицо хозяина показалось в окне, а затем и он сам вышел к калитке, на ходу подвязывая штаны.

— Что-то вы сегодня рано, — приветствовал нас он.

— А мы от брата вашего… — встряла Лейя.

— Мы его разбудили, — коротко закончила я.

Мужик сначала не понял, пристально посмотрел на нас, а потом охнул и засуетился:

— Вы вот что, подождите на улице, Пелагея у меня не знает, что он… — Хозяин бросил встревоженный взгляд на дом. Мы вышли за ворота. Спустя некоторое время мужик вывел свою пегую кобылу.

— Он спит, — сказала я, — и будет спать еще долго. — Я многозначительно кивнула на Лейю, та потупилась и стала ковырять землю носком сапога. Мужик крякнул, по лицу было видно, что он немного успокоился.

— Мы предупредить пришли, вдруг у него там скотина какая, он раньше полудня не очнется, да и работник из него ближайшее время сами понимаете…

Мужик, кивнув, зашептал: — Я только прошу…

— Да никому мы не скажем! — прервала его Алия.

Он облегченно выдохнул, взобрался на телегу и вопросительно посмотрел на нас.

— Не-е, мы туда не поедем! — с чувством отказалась я. — Если вдруг что-то нужно будет, сами приходите.

Сначала мы купили сыра и творога, а еще пышных слоеных булочек с повидлом. Пекарь, узнав, что перед ним хранительницы, от доброты душевной щедро насыпал нам полные карманы орехов для обсыпки булочек. Весело их жуя, мы подошли к воротам дома старосты. Миколка, увидев нас, решил было сигануть через забор, но Алия бросила на него многообещающий взгляд, и парень передумал.

— Чего пришли? — недовольно спросил он.

— Мать дома?

— Нету ее, к тетке вчерась уехала.

— Слушай, а у вас есть еще соска? — спросила я.

— Рыбу ловить? — с ухмылкой спросил он. — Только задаром я ее вам не дам. Так вы каждый день будете сюда шататься да соски таскать.

— Вот щенок! — воскликнула Алия, хлопая себя по бокам. — И сколько же ты хочешь?

— Кладень.

— Паршивец! А не слишком дорого? — Алия сурово сдвинула брови. — Пупок не развяжется от такого богатства?

— Хорошо, треть кладня, — уступил маленький вымогатель.

— Неси соску.

Подросток убежал в дом и вернулся с пустышкой, похожей на потерянную как две капли воды. Я повертела соску в руках, пока Алия расплачивалась с Миколкой.

— Очень знакомая пустышка… — пробормотала я.

Вернувшись на свой боевой пост, мы повалились спать и, если бы не настойчивый стук в дверь, вероятно, проспали бы до самого вечера. Еле разодрав глаза и собрав себя в кучку, я шатаясь дошла до двери и распахнула ее. За дверью стоял брат двоедушника. Он посмотрел на мою сонную физиономию, смутился, потоптался на месте и произнес:

— Я это… за вами приехал, ну… чтобы вам ноги зря не топтать. Я растолкала сонных девиц, и мы, позевывая, полезли в телегу. — Он не проснулся, да? — догадалась я.

Мужик отрицательно помотал головой. Я выразительно посмотрела на Лейю, но та сделала вид, что не слышала моего вопроса. Алию укачало, и она тихо посапывала в углу телеги. Стояла духота, двигаться решительно не хотелось. На пасеке гудели пчелы.

Мы вывалились из телеги и не спеша поднялись на второй этаж.

Комната при свете дня приняла совсем другой вид, не зловещий, как ночью при свете лучины.

Двоедушник действительно еще спал, закинув руки за голову.

Мы с Алией склонились над ним, как два упыря над жертвой. Лейя протиснулась между нами и, состроив умильную рожицу, пропищала:

— Какой хорошенький!

— Все они хорошенькие, Когда спят, — пробурчала Алия, и мы, недовольно сморщившись, вытеснили мавку обратно за спины.

— Лейя, когда он должен был проснуться? — спросила я.

— Да часа два назад. Я все правильно рассчитала. Учла и то, что он нечисть, и болевые последствия… — принялась перечислять мавка.

Мы с Алией переглянулись, я встретила не на шутку встревоженный взгляд брата двоедушника.

— Будем будить, — со вздохом сказала я, наклонилась и потрясла двоедушника за плечо: — Эй, вставай! — Никакого эффекта. Алия хмыкнула и, не предупреждая, отвесила спящему звонкую оплеуху. Он дернулся, распахнул глаза цвета серебра, ошеломленно обозрел наши физиономии. Алия подняла руки, пошевелила пальцами, прогудев:

— Ночной кошмар продолжается!

— У-у-у, — простонал в ответ двоедушник и закатил глаза. — Я-то надеялся, что мне все это приснилось.

— После такой веселой скачки? — удивилась я.

— Ох, и не напоминай! — скривился парень. — У меня и так все болит. — Он осторожно сел на кровати, поморщился.

— У него все болит! — возмутилась я. — А ты вообще в курсе, что чуть нас не угробил?

— Угробишь вас! Я уже думал, что, когда очнусь, ты так и будешь висеть на моей заднице! — Тут он заметил своего братца и замолчал. Братец, видимо, не предполагал, что двоедушника можно оседлать и покататься на нем, поэтому лицо его выражало безмерное удивление. Решив оставить их наедине, мы с Алией стали пятиться, по пути прихватив менее понятливую Лейю. Спустились вниз и вышли на улицу.

— Интересно, что двоедушнику понадобилось на кладбище? — спросила я. — Ведь не просто так он туда пришел, явно с какой-то целью.

— Да он просто спал! — сказала Лейя.

— Или притворялся, что спит… — Я задумалась. — Когда увидел, что его заметили, решил за обыкновенную заблудившуюся скотинку сойти.

Алия нахмурилась:

— Когда закрывали ворота, я могу поклясться, что кладбище было пустым.

— Правильно, он дождался темноты и перемахнул через ограду, да на его беду Лейя прекрасно видит в темноте, — закончила я.

— К кому же он приходил? К покойникам? — спросила Алия.

— А вот этого мы пока не знаем. Во время скачки он основательно потоптал практически все могилы. Когда мы на него прыгнули, он испугался, видимо, не ожидал этого. Мог бы воспользоваться силой ветра, как все двоедушники, но почему-то этого не сделал…

— Что же ему нужно было? — Алия задумчиво посмотрела на окна второго этажа.

— Узнаем.

— На могиле атамана уже второй раз нахожу букетик цветов, сказала Алия, закрывая на ночь ворота. Лейя покраснела, мы тактично сделали вид, что не заметили ее замешательства.