— Иди к озер-ру.

— Одна?! — ужаснулась я, выронив мешок.

— А тебе нужен пр-ровожатый?

— Я боюсь, — честно призналась я, снова хватаясь за мешок.

Ворон удивленно каркнул:

— Чего бояться?! Амба бей по рукам, дойдешь до р-русалки, можешь пр-рисоединиться и хор-роводы поводить, а там до озер-ра кр-рылом подать. Встр-ретишь кар-роканджалов — сунь в морду ихнюю железо, они и отстанут.

Пришлось идти одной. Кувшинка снова взбодрилась и уверенно горела алым цветом. Несколько раз стукала по загребущим ручонкам амба, которые не столько меня пугали, сколько вызывали досаду.

Еще издалека услышала веселые песни и поняла, что дошла до русалочьего хоровода.

— Новенькая, новенькая! — закричали радостные голоса, и вокруг меня закружились в хороводе полунагие девицы. Я опустила мешок на землю и с интересом стала их разглядывать, чтобы потом описать в своей работе их внешний вид. Попробовала даже, перегнувшись через сцепленные руки, осмотреть их спины, так как один из опрошенных на полном серьезе утверждал, что со спины они чисто утопленницы — сине-зеленые и разлагающиеся. Русалки щебетали о своей вольной жизни, о бесконечном веселье. Я же, не обращая внимания на их песни и пляски вокруг моей персоны, вытащила из мешка карандашик и лист бумаги, села на пенек и стала описывать на листке внешний вид русалок и слова из напеваемых ими песен. Водяные девы разобиделись на меня за серьезность, и хоровод распался.

— Березина! — возмущенными голосками стали выкликать они.

— Ваши чары на нее не действуют, — послышался знакомый голос.

Я повернула голову и увидела знакомую зеленоглазую женщину. Русалки почтительно расступились, пропуская ее ко мне.

— Она часть нас, — продолжала та, снисходительно посматривая на меня. — Пришла все-таки?

— Ага, — я, не отрываясь от листка, кивнула, — курсовую пишу, сравниваю реальное и выдуманное. Спиной повернитесь, пожалуйста. — И, когда удивленная Березина повернулась, гордо записала: обычная спина, обнаженная и вполне симпатичная, без следов чешуи.

Русалки хихикнули, услышав мои комментарии. Березина сузила глаза, а я спохватилась:

— Ой, я же вам небольшой подарок принесла! — и зашебуршилась в мешке. Любопытные русалки обступили меня, вытягивая шеи и со смешками щипая друг друга. В глазах Березины мелькнуло удивление, смешанное с интересом. Я вытащила небольшую медово-желтую русалочку из камня медовика, которую мы купили еще в Веже на ярмарке, вместе с кучей других безделушек Младшие русалки восторженно запищали, а Березина, взяв подарок в руки, ухмыльнулась и сказала:

— Более глупого изображения в жизни не видела.

— А вы скажите тогда, какие вы на самом деле? Истинные русалки.

Березина фыркнула, откинула зеленые пряди со лба и предложила:

— Вставай с нами в хоровод, будешь задавать вопросы, а я — отвечать.

Я с сожалением отложила карандаш и бумагу, сняла кожаную курточку и взялась за прохладные руки русалок Березина самодовольно улыбнулась, и хоровод закружился.

Угнаться в хороводе за Березиной не было никакой возможности, только я успевала задать ей вопрос, как она с наиподлейшей улыбочкой переходила к следующему движению и исчезала в рядах танцующих. Я устала ее вылавливать, в глазах рябила зелень. Со смущением заметила, что, пока была устремлена к одной цели, противные русалки успели стянуть с меня и платок и выплели ленту из косицы. Того и гляди — полуголая плясать буду. Наконец, завидев насмешливые зеленые глаза, я схватила Березину за руку и вцепилась как клещ. Березина недоуменно приподняла брови, а я засыпала ее вопросами:

— Вы мужиков под воду тоже заманиваете? На ветках ивы качаетесь или больше любите березы? А если предпочитаете березы, то как определяете — русалка она или нет? У вас есть тяга к гребням, особенно костяным и белого цвета? Правда, что вас можно исключить из рядов нечисти и вернуть к людям, если надеть на шею крест? Что вы делаете для того, чтобы труп утопленника долгое время не поддавался разложению? Вы можете превращаться в сорок? Сможете ли защекотать человека, если он совсем не боится щекотки?

Под градом моих вопросов Березина перестала танцевать и остановилась. Хоровод закружился уже вокруг нас. Я требовательно потрясла ошеломленную русалку за руку, торопя с ответом.

— Где ты набралась подобных глупостей? — наконец спросила она.

Я отмахнулась:

— Ой, лучше вам не знать!

— Мужиков под воду мы не заманиваем. Сами прыгают, как увидят обнаженную девушку, так и лезут. А что касается ивы, иди-ка, сама покачайся на ее ветках! Березой становлюсь только я, так как я — истинная! Прочие мои дети не обладают этим умением. Мы не относимся к людям, поэтому не можем вернуться к их обществу, как бы этого ни хотели. Хотя ничто не мешает русалкам выйти замуж за человека, при условии, что он будет мириться с ее потребностями. С трупами утопленников мы ничего не делаем, наоборот, если бы умели, то предпочли бы, чтобы они разлагались как можно быстрее и не портили нам воду. Есть, конечно, среди водяных и наделенные умениями некромантов, которые превращают утопленников в слуг, но вид и запах у этих слуг… сама понимаешь. В сорок мы не превращаемся, а щекотать никого и не пробовали. Вот залюбить до смерти… Достаточно ответов?

— Пока да. — Я торопливо черкала по листу бумаги. — Но мне бы еще какие-нибудь ваши легенды.

— В другой раз. Ты меня и так утомила своими глупыми вопросами. — Березина шагнула в хоровод и тут же исчезла из вида. Я вздохнула, сунула бумагу в мешок и, собрав свои раскиданные вещи, попрощалась с русалками и направилась к Анчутке.

Озерная гладь была ровна и безмятежна. Я с опаской посмотрела в воду. Неожиданно что-то навалилось на плечи, и я услышала гадкий смешок:

— Покатаемся?

— Ага, держи карман шире! — прошипела я и, не глядя, ткнула за плечо гвоздем, специально зажатым в кулаке. Сзади заорали и кулем упали на землю. Я развернулась и уставилась на небольшого красного бесенка, который держался двумя руками за глаз и препротивно пищал.

— А нечего девушкам на шею прыгать! — Я нагнулась к раненому. — Показывай свой глаз!

Бесенок убрал руки и принялся ныть:

— Покалечила, ведьма проклятая! Заявилась в мой лес и железякой тыкать начала!

— Сейчас я у Анчутки спрошу, кому этот лес принадлежит. Уж он-то тебе мигом объяснит, кто хозяин! — пригрозила я, заметив, что глаз у беса на месте и целый. Бес попробовал сбежать, но я ухватила его за хвост и потребовала: — За причиненный мне испуг тебе придется ответить мне на пару вопросиков.

— Каких еще вопросиков? — принялся извиваться черт.

— О, совсем простеньких. — Я обмотала хвост черта вокруг небольшого деревца, завязала аккуратным бантиком, вооружилась листом бумаги и вытащила из-за уха карандаш. — Ну-с, приступим, как любит говорить перед зачетом Бук Огнезмий, — произнесла я и вперила взгляд в беса. Тот перестал дергаться и, скуля от страха, съежился. — Скажите, кароконджо, почему вы любите разъезжать верхом именно на людях? Связано ли это с сексуальным влечением? — Я помахала карандашом перед самым носом беса. Тот скосил на карандаш глаза, сменил цвет на малиновый и в ужасе затряс головой, уши дрожали, и было чертовски смешно. — Хорошо, — смилостивилась я, заметив замешательство рогатого, — сформулируем вопрос по-другому. Относитесь ли вы к людям как к лошадям или получаете удовольствие от чувства превосходства над ними? А может, вас устраивает, что люди ходят на двух ногах, а на четырех вас просто укачивает? Или вас не устраивает запах конского пота? Впрочем, наверное, вы боитесь лошадей, я их тоже боюсь. А люди все-таки чистенькие и вполне разумные! А еще…

Тут бес не выдержал, дико заорал, дернулся со всей силы и убежал, подвывая и кроя матом ненормальных ведьм, что привязываются с идиотскими вопросами, от которых хочется на себя копыта наложить. Я с сожалением посмотрела на клок из кисточки его хвоста, заткнула карандаш за ухо и убрала бумагу в мешок.