– Барышня Сайль не верит в магию. Барышня утверждает, что нечто достойное внимания и долговечное можно создать только сугубо утилитарными способами, – произнес он как бы в сторону.

Теперь Кружевницу даже «барышня» не задела, а значение слова «утилитарный» было ей известно, при том что Ингоз счел его за особо изощренное ругательство.

– У меня не было причин усомниться в этом. Все, что невежды почитают проявлением колдовства, имеет логическое объяснение.

– Тогда посмотрим, что ты скажешь завтра…

– Когда мы достигнем цели нашего путешествия? Бросьте, Перегрин. Целью является мост. Что может быть мистического в мосте? Это постройка, которую одни возвели, а вы хотите разрушить. И если бы для разрушения вам потребна была магия, на кой черт тогда нужна взрывчатка?

– Это вы все поймете завтра.

Сигварда ответ Перегрина не убедил. Напротив, рассуждения Сайль были вполне разумны, и он не видел в них изъянов.

Кроме одного.

Доводы Сайль имели силу, если Перегрин действительно намеревался взорвать мост. Иногда Сигвард в этом сомневался. Тем более что Перегрин сам утверждал – возможно, этот рейд является первым, разведывательным.

А если это ловушка, то для чего она затеяна?

– Завтра, говорите? – переспросил Сигвард.

– Думаю, да. Дальше будет дубрава, там мы можем переночевать. Так что не будем медлить на дальнейшем пути.

Перегрин, хоть и не потерял уверенности, не выказывал стремления продолжать разговор. Ингоз также умолк и несколько пришипился – вероятно, свойственная карнионцам приверженность суевериям давала себя знать. Кружевнице, казалось, все было нипочем. Она уже не так отчаянно цеплялась за поводья и позволяла себе осматриваться, не опасаясь рухнуть под ноги коню. Какие бы ужасы ни были связаны с этой местностью, ее это не волновало.

Сигвард никогда прежде не слышал легенд про Междугорье, а об историях про Темное Воинство и разные прочие напасти имел представление смутное. Но он не склонен был сбрасывать эти истории со счетов, пусть и не верил в колдовство. На рудниках Куаллайда болтовня о злых духах привела к реальному кровопролитию. Кто знает, откуда возникли разговоры, что здесь, мол, нехорошее место и кому нужно, чтоб в это верили?

Они пересекли ручей, запаслись водой. Но на ночлег останавливаться там не стали – ветрено было на открытом месте, и они поспешили к предсказанной дубраве. Под защитой могучих деревьев они и разбили лагерь.

– Здесь можно неплохо поохотиться, – сказал Сигвард.

– Это вряд ли, – ответил Перегрин, ничем не объяснив этого утверждения. Против того, чтоб развести костер, он, правда, не возражал.

– Должны быть здесь и кабаны, и волки, – попытался развить охотничью тему Ингоз, но как-то вяло. – Здесь же их не трогают. Вот и мэтр говорит…

Мэтр, однако, молчал.

– Красиво здесь, – сказал Сигвард. Чем-то ему эта дубрава напомнила леса вокруг отцовского замка, где он провел детство. Но владения Веллвудов были на равнине, а здесь, даже в роще, чувствовалось, что они забрались высоко в горы – таким пронзительно чистым был воздух.

– Удивляюсь я, что деревья здесь еще не вырубили, – заметила Кружевница и сама это явление для себя пояснила: – Наверное, возить далеко, неудобно. Хотя – дорога рядом, отчего ж не возить?

– Ничего святого у бабы. – Ингоз с надеждой на поддержку оглянулся на Перегрина, но тот был погружен в свои мысли.

– А что я такого сказала? – искренне удивилась Сайль.

Ингоз и сам не знал, что напугало его в рассуждениях Кружевницы. Он был карнионцем, а те, в отличие от эрдов, не почитали дубовые рощи. Да и сами-то эрды сотни лет назад покинули свои священные дубравы, а затем и повырубили их. Но все древнее и овеянное легендами внушало Ингозу благоговение. Сайль не то чтоб не была способна на это чувство, но испытала бы его перед каким-нибудь примечательным достижением механики. Казалось бы, Ингоз должен был к этому привыкнуть, ан нет. А Перегрин мог бы снова повторить, что завтрашнее зрелище скажет за себя.

Если б захотел.

Сигвард никогда не видел кошмарных снов. По правде говоря, ему вообще редко что-либо снилось. Но он был готов признать, что зрелище, открывшееся перед ними, вполне могло привидеться в бреду. Видел он прежде мосты и мощные, и величественные – особенно там, где простиралась власть Римской империи. Но никогда прежде ему не приходилось видеть сооружения столь бессмысленного.

Черный мост нависал над ущельем, непристойно зияя прорехой посередине. Впрочем, Перегрин изначально предупреждал, что мост сломан. Но бессмысленность его заключалась не в этом. Мост вел в никуда. Противоположный его конец упирался в скалу. На кой черт тогда было его строить?

Перегрин выдвинулся вперед, словно позабыв о спутниках. Что до них, то Ингоз выглядел еще более подавленным, чем вчера. Лицо Кружевницы выражало крайнюю заинтересованность. Если Перегрин предполагал, что обещанное зрелище заставит ее устыдиться своего неверия, то он просчитался.

– В древности были лучшие инженеры, чем я думала, – сказала она.

Перегрин спешился и направился к мосту. Сигвард последовал его примеру, не сомневаясь, что Сайль поступит так же.

Вблизи мост выглядел еще больше и нелепее, чем издали. Инженером Сигвард не был, но всегда считал, что каменный мост должен держаться на опорах, быках, или как там это называется. Здесь их не было. И парапетов тоже не имелось. Они не были разрушены, а отсутствовали изначально. Поверхность моста была ровна, как язык.

Перегрина это не смутило. Он ступил на эту черную арку и пошел вперед все так же решительно. Полы его длинной одежды развевались на ветру.

Сигвард двигался более осторожно. Но мост был вполне устойчив, и он рискнул вслед за Перегрином подойти к разлому.

Кружевница тоже подошла. Опустилась на колени. Причиной тому был не страх высоты. Она постучала по камню кулаком, провела раскрытой ладонью, разве что на зуб не попробовала.

– Как Воллер и говорил… похоже на вулканическое стекло. Но чтоб в таком количестве? И откуда оно здесь?

– Место исхода Темного Воинства описывается как жерло потухшего вулкана, – невыразительно произнес Перегрин.

На Кружевницу это не произвело впечатления.

– Тогда понятно… хотя никакого вулкана вблизи я не вижу… Эй, а это что такое? – Она оказалась на самом краю разлома. – Смотрите-ка! – Сайль свесилась вниз. Похоже, понятие «головокружение» было ей неизвестно. – Тут же все оплавлено!

Сигвард убедился, что она права. Камни как будто подтаяли от жара невероятной силы.

– Черт возьми, Перегрин, как такое могло быть?

– Здесь действовали силы, неведомые нынешним людям.

– Угу. Применялась зажигательная смесь значительно мощнее тех, что удавалось сделать мне. – В голосе Кружевницы послышалась зависть, потом тон ее стал мечтательным. – По крайней мере, есть на что равняться. – Она легко поднялась на ноги и, балансируя на краю, пристально воззрилась на противоположную сторону. С сожалением произнесла: – Далеко. Не допрыгнуть. Но интересно, интересно… у этих строителей были замечательные инструменты. Обсидиан, знаешь ли, очень плохо поддается обработке.

– А зачем понадобилось строить мост, который упирается в скалу, это тебе не интересно?

Это сооружение, решил Сигвард, заслуживает, чтоб его разрушили.

– Ну… – она пожала плечами.

– Я говорил вам, – сказал Перегрин, – этот мост построен не людьми. И не для людей.

Первая половина фразы не слишком удивила Сигварда. В разных странах могут похвалиться мостами, построенными чертями или троллями, захваченными в плен могучим воином, или по приказу святого отшельника (или – захваченным святым отшельником, который прежде в миру был могучим воином). Но – не для людей? Хотя верно, люди по таким мостам не ходят. Если они в здравом уме, конечно.

– Ладно. – Кружевница развернулась. – Будем работать. Иначе для чего мы сюда тащились?

– Что ты собираешься делать?

– Для начала спущусь, посмотрю. Вот же черт, и закрепить веревку на этом мосту нельзя. Ну да ничего, тут рядом какие-то хилые деревца есть. Кольев понаделаем.