— Очень хорошо! — воскликнул Чэн Шу с такой кровожадностью, что я даже поморщился.

Мне-то самому никакого удовольствия не доставляло знать, что сейчас в километре от нас в результате моего приказа заживо сгорают сотни человек. Как бы ни зачерствел здесь душой, все же я являлся продуктом воспитания двадцать первого века, со всеми его заморочками по поводу ценности человеческой жизни и прочего. А вот тесть был плотью от плоти древнего Китая. Он искренне радовался гибели врагов.

— Да, удачно вышло, — тем не менее ответил я без эмоций.

Не каждая из полусотни лодок нашла себе цель, некоторые так и поскользили дальше вниз по течению. Но и тех, что столкнулись с кораблями, хватило на то, чтобы первый эшелон корейского наемного флота перестал существовать. Десять кораблей горели, превращаясь в головешки за какие-то считанные минуты. Некоторые сталкивались друг с другом. Их экипажи сгорали в огне или тонули, пытаясь найти спасение в воде. Лишь шесть джонок вырвались из огненного ада, в который превратился участок реки.

Силы вторжения получили даже не щелчок по носу, а существенный такой пинок в живот. Меньше чем за час сражения на воде они потеряли около трети своего флота. Бой же еще толком и не начался.

— Мне даже начало казаться, что сегодняшний день мы переживем!

Не удержавшись, я оглянулся на отца своей жены и хмыкнул.

— Вам, дядя Шу, еще с внуками возится. Прошу, больше веры в силы их отца.

Сносимые течением горящие суда — их ведь больше никто не удерживал на курсе — постепенно скрывались из виду. Оставшиеся джонки корейцев, выждав, пока путь к крепостям не откроется, вновь двинулись в наступление. Пусть и потрепанный, флот вторжения все еще оставался серьезной силой, способной справиться с нами. И враг это понимал.

Да и действовал он более осмотрительно. Никакого лихого кавалерийского наскока, как в первую попытку! Осторожное приближение на дистанцию выстрела, тщательно выверенное расстояние между судами, которое позволит маневрировать в случае новой опасности. Плотность стрельбы, конечно, снизится, но, по мнению их командира, его все равно было в избытке против трех крепостей и восьмидесяти стоящих позади джонок.

Он даже выдвинул вверх по течению десяток кораблей, чтобы заблокировать новые брандеры, если они еще остались. А они остались. И именно сейчас начали движение.

Вторую волну «зажигалок» я направил не на боевые корабли врага, а на переправляющуюся пехоту. Еще вчера вечером полсотни брандеров поднялись вверх по течению на несколько километров и на рассвете начали спускаться вниз. В движении они прижимались к вражескому берегу. Шли без огней, естественно, и поэтому спокойно добрались до нужного им места незамеченными. А получив сигнал в виде горящих кораблей корейцев, начали движение.

Плоты с пехотой к этому времени доползли почти до середины реки. Было их много, несколько сотен, и с высоты птичьего полета выглядели они как ряска на воде — этакий рукотворный ковер, покрывающий огромную площадь. Шли кучно, так можно было синхронизировать скорость и даже притормаживать, если становилось очевидно, что флот еще не разобрался с защитниками реки.

В итоге увернуться от брандеров плоты не могли — маневренность они имели слегка отличающуюся от нулевой. Правда, и опасность огненных неуправляемых лодок для этих конструкций была минимальна. Достаточно слаженных действий нескольких копейщиков, чтобы не дать костру на воде приблизиться и навредить, а пройдя мимо транспортного средства вниз по течению.

Столкновение лодок с плотами даже не позволило бы разбиться горшкам с маслом, которыми кораблики-самоубийцы тоже были снабжены. Поэтому корейцы, сообразившие, что брандеры лично им не угрожают, а пехота способна самостоятельно справиться с проблемой, вернулись к обстрелу крепостей.

И ошиблись.

Примерно в двухстах метрах от края плотов добровольцы Вэнь пробили подвешенные к бортам лодок горшки с маслом, запалили фитили под дровами и попрыгали в воду. Баркасы тут же начали маневрировать, собирая отчаянных парней — в Янцзы достаточно опасных течений и водоворотов, чтобы даже опытный пловец утонул, а таковых среди китайцев было немного.

Лодки же «мирно» направились к плотам пехоты. Которая даже не подозревала, что главная опасность кроется вовсе не в брандерах. А когда поняла, было уже поздно.

Небольшой участок реки в итоге покрылся масляной пленкой, двигавшейся вместе с суденышками. Запальные фитили догорели, и он превратился в филиал ада. Сложно отталкивать горящую лодку, когда у тебя уже и плот, и вода под ним пылает.

— Ты воюешь очень жестоко, — с непонятной интонацией проговорил Чэн Шу. То ли гордясь, что у него такой опасный зять, то ли осуждая.

Стоя у меня за плечом, он с интересом наблюдал, как около сотни слотов попали в огненную ловушку, а бойцы армии вторжения в поисках спасения прыгали в воду. Я был уверен, что в восьмистах метрах от ближайшего берега их ждет неминуемая смерть. По моим расчетам, я только что отправил на встречу с Янь-ваном порядка десяти-пятнадцати тысяч человек. А сколько еще погибнет от неразберихи и паники…

— Да как-то сложилось так, исторически, — пожал я плечами. — Никто из моих противников не давал мне поводов проявить милосердие. То их слишком много, то в спину бьют. Поэтому я привык наносить точные и максимально жестокие удары. Чтобы становилось страшно. Даже самым опытным воинам.

— Да, я понимаю, — хмыкнул тесть, наверняка вспомнивший расправу над своим вероломным евнухом.

В принципе, все пока складывалось очень неплохо. Меньше чем за полтора часа речного сражения противник понес серьезные потери в живой силе, мы же в сравнении с ним, считай, и не пострадали вовсе. Но главное, армия вторжения была деморализована. Не знаю, может, раньше они и считали переправу через реку легкой прогулкой, то сейчас явно изменили свою точку зрения.

А был бы порох, я бы еще гранат наделал, тогда бы войска Гэ от ужаса уже назад повернули. Надо будет озаботиться этим. Если переживу свою личную битву у Красной Скалы.

Опасаясь нового обстрела горшками с известью, а также еще какой-нибудь каверзы, корейцы сперва вели артиллерийскую дуэль очень осторожно. Но за их спинами тонули и заживо сгорали пехотинцы, которым они, вообще-то, должны были обеспечить высадку. И вскоре они решились на абордаж. Покончить с защитниками одним ударом, пусть и кровопролитным. Мол, посмотрим, как они смогут хитрить, когда битва пойдет лицом к лицу на расстоянии удара мечом!

Конечно, гарнизон речной крепости количественно многократно превышал экипаж джонки, однако и там воинов оказалось немало, поэтому расчет на численное превосходство был оправдан. Да и нападать они могли с разных сторон, облепляя трех гигантов, как собаки медведя.

Все, правда, на абордаж не рванули. Только второй эшелон в сотню вымпелов, разделился на три группы и устремился к крепостям, стремясь быстрее сократить дистанцию. Еще около сотни джонок остались на рейде, обстреливая защитников издали и готовясь прийти товарищам на помощь, если я двину против них свои корабли, до сих пор держащиеся в отдалении.

— Тигр — Луне…

Я не успел даже закончить, как услышал возбужденный голос жены в своей голове.

— Поняла!

Я был против. Предлагал отправить Чэна Шу вместо Юльки — он как бы тоже высокоуровневый Стрелок. Но супруга решительно отвергла мое предложение, сказав, что в случае прорыва врага на берег резерв во главе с ее отцом может решить исход битвы. А одному Стрелку придется выложится полностью и превратиться до конца сражения в бессильную тряпицу.

Именно она предложила повторить тот трюк со «Стрелой И», который однажды провернули под Юйчжаном. Когда к центральной крепости приблизилась группа джонок, с вершины четвертого этажа в центр этого построения ударил сгусток концентрированной «магической взрывчатки». Наполненная ци стрела ударила в палубу одного из кораблей, разнося доски в щепу, а вспышка ослепила экипажи джонок, находящихся рядом.