“Даже не агент Агоры. Просто перепуганный человек. Чёрт, как я это просмотрел в нём?”

— Я понимаю, Коля. Ты испугался. Бывает.

— Заткнулись оба! — обе руки у держащего Игоря солдата были заняты, поэтому сразу бить пленника он не стал.

— Только ничего не будет как раньше. Думаю, ты и сам это понимаешь. Ты уже оказал Агоре услугу, а оказанная услуга — ничего не стоит.

— Ты ничего не знаешь! Они заинтересованы в тебе!

“Ну-ка поподробнее!”

— Ты же уникум! Всё не как у людей! Сказали, будут тебя изучать. Так что на батарейки, как все остальные, ты не пойдёшь!”

“Самый паршивый из всех вариантов!”

Тут солдат поднял забрало шлема и угрожающе посмотрел на пленника. Игорь терпеть не мог таких взглядов. Немощный, скованный, находящийся в плену, он, чёрт бы вас всех драл, урождённый боярин из рода Поярковых!

— Ну чего ты на меня уставился, служба? Нравлюсь? Так развяжи руки, мы с тобой ещё и станцуем! Или боишься?

Продолжая удерживать его на весу одной рукой, солдат освободил вторую, опустил её вниз, и миг спустя Николай, закатив глаза, рухнул на пол. Прежде чем Игорь успел понять, что произошло, перед его лицом возник короткоствольный пистолет. Вспыхнул свет, и всё вокруг утонуло в нём.

Дерево. Обычное дерево, похожее на тополь. Оно располагалось одновременно в отдалении, на вершине небольшого холма, и, в тоже самое время, прямо перед глазами. За ним полотном растянулось ночное небо без звёзд, с редкими, почти невесомыми облачками. Но стоило к нему присмотреться, и оно занимало весь обзор, не оставляя взгляду больше ничего, за что можно было зацепиться взгляду. Словно бы дерево — это всё. Всё, что имеет значение.

Каждый лист в его могучей кроне отчётливо прорисовывался, будто подсвечивался невидимым прожектором. И был огромен, словно целый мир, вмещающий в себя миллиарды живых существ — разумных или считающих себя таковыми. Каждая ветвь охватывала целые рукава галактики, пронзая пространство, а может и являясь им.

Оно было всегда. От начала времён, если не раньше. Но было создано и знало об этом. Дерево мыслило и чувствовало — как-то это было понятно. Как и то, что сейчас ему больно.

Один из листьев вдруг сделался лицом. Знакомым и чужим одновременно. Огромные губы неслышно произнесли несколько слов, звёздные скопления глаз глянули с вопросом, туманности бровей сошлись в недовольстве. Соседний лист тоже стал лицом, но другим, хотя и похожим. За ним преобразование покатилось по всему массиву. И вот уже неисчислимое количество глаз требовали ответа.

Вопрос был очень простым. Настолько простым, что для ответа вполне подходили простые слова “да” или “нет”. Но неизмеримо сложно было сделать выбор между ними.

Да или нет?

Да?

Нет?

Да!

Или нет?

Да. Да! Да! Да!

Дерево улыбнулось миллиардами лиц, принимая ответ.

Сознание возвращалось кусками. Словно неловкие руки пытались собрать осколки разбитой вазы, но у них не очень-то получалось.

Сначала мысль. Простая, как первые организмы на планете — живой! Затем подключилось зрение и выдало множество мутных пятен, идентифицировать которые никак не удавалось. Следом заработал слух, наполнив голову шумом несвязанных между собой слов, лишённых всякого смысла. Нервные окончания подали сигнал, что вокруг холодно, и мозг отреагировал уплотнением кожного покрова, проявившимся в виде мурашек.

Некоторое время органы чувств пытались скоординировать получаемые сигналы, складывать звуки со зрительными образами, а температуру окружающей среды с ощущением твёрдого предмета, упирающегося в позвоночник. В конце концов им это удалось, и шквал информации захлестнул разум человека.

Он стоял. Обездвиженный, упакованный в недра сосуда, назначения которого определить пока не получалось. Что-то вроде капсулы, поставленной вертикально, точнее разглядеть не удавалось. Находилась она в комнате, большой и хорошо освещённой. Светлые стены, лишённые окон, мягко светящийся потолок, ровный пол. Земля-три — тут любят такую безликость.

Обстановка была спартанской: медицинского вида металлический столик на колёсах, пара одноногих стульев без спинки и с широким основанием, изогнутая штанга на массивной подставке в одном из углов, похожая на светильник из кабинета стоматолога.

Два человека. Один рядом — молодой, приятной внешности мужчина, другой — постарше, в отдалении, возле столика. Оба смотрят — на него. Была в них какая-то странность. Игорь не сразу сообразил, что видит над их головами золотистые буквы имен.

“Я в виаре?”

Как ещё объяснить то, что ему видны их имена? Молодого звали Юлианом Янишевским, того, который постарше, Кристианом Зиминым. Под именами шла скрытая знаками вопроса информация.

Он сглотнул, с трудом проталкивая вязкую слюну сквозь пересохшее горло. И тут же оживились эти двое, прежде молчаливо за ним наблюдающие.

— Пришёл в себя, — сказал молодой. Тон его боярину не понравился. Так обычно говорят про вещь — этот комод, дескать, отлично вписывается в интерьер.

— Хорошая скорость восстановления реакций, — в той же тональности отозвался второй. У него была примечательная бородка — клинышек на подбородке, и внимательные холодные глаза.

— Установка импланта прошла без осложнений, — снова молодой, Янушевский.

“Лях, что ли? Имплант?”

Неожиданно тот обратился к Игорю, наделяя его статусом одушевленного предмета.

— Зачем вы удаляли имплант, Антошин?

“Не виар? Поставили мне имплант? Но зачем?”

Ответить сразу не получилось. Боярин открыл рот, но выдавил только тонкий хрип. Попробовал ещё раз, на этот раз шёпотом — получилось.

— Голова… болела…

— Отторжение? — молодой приблизился на шаг, в глазах его мелькнула заинтересованность. — Давно?

— Десять… дней…

Итак, он в плену. Ему невесть с какой целью поставили имплант дополненной реальности, а значит он не в виаре. Люди перед ним, вероятнее всего, сотрудники Агоры. Той самой организации, которой Николай сдал подземное убежище Призрака. Ради наивной попытки вернуть свою жизнь. Осталось выяснить, каковы планы его пленителей.

— Интересно, — буркнул Зимин. — Тесты показывают прекрасную синхронизацию с новым устройством. И нет никаких логов, из которых можно понять причину сбоя прошлого.

“Перенос сознания, яйцеголовый!”

Интерфейс дополненной реальности явно действовал в режиме ограниченной функциональности. Игорь видел имена врачей, но и всё на том. Попробовал обратиться к сети, вызвать список контактов, того же Николая, но обнаружил, что все вкладки сопровождались символом замка — заблокировано.

“Зачем ставить имплант, а потом его блокировать?”

Ученые, тем временем, перестали обращать на него внимание и затеяли дискуссию.

— Не нахожу никаких аномалий, Юлик, — сказал старший. — Обычный пользователь. Удаление импланта проведено качественно — явно хороший хирург оперировал.

— Через Синдикат, скорее всего.

— Согласен. Но я не понимаю, что мы должны искать. Цекова утверждала, что объект обладает уникальными возможностями, а я вижу банальную “джишку”.

— Мы не можем получить доступ к его игровой учётной записи в “Пограничье”. Синицин, тот, который сдал убежище, говорил, что тот получил прямую оцифровку в игре, без привязки в Стволе. Похоже это на джишку, Крис? Я не уверен, что у категории А такие возможности есть.

— И что? Сбой управляющего ИскИна — ты же читал доклад техподдержки. На днях отключим его и почистим вмешательство.

— Крис, ты просто хочешь его спихнуть в батарейки и забыть. Вернуться к своим девочкам в лагуну…

— Да, хочу. Я не вижу здесь ничего уникального.