Четверть часа прошла. Скупой обмен короткими репликами, создающими видимость светской беседы, стал приправой к свежим овощам и тушеному в горшочке мясу. Вымученный разговор заполнил и следующую четверть часа, а я не могла избавиться от ощущения, что сиятельный лорд чего-то ждал.

Стол постепенно пустел — использованная посуда и приборы переселялись на стоящий в стороне поднос. Перед нами остались только чашки и розеточки с засахаренными орехами. Маг бросил короткий взгляд на циферблат, глубоко вздохнул, чуть прикрыв глаза. От этого казалось, что вопрос будет очень важным, в чем-то решающим. Неприятно затрепетало сердце, я крепче стиснула чайную ложечку, чтобы она не тряслась в пальцах. Ρусоволосый эльф изобразил улыбку, встретился со мной взглядом:

— Εго Высочество вам понравился, насколько я понимаю. И после этого свидания у вас не осталось никаких сомнений в том, что затеянный господами драконами отбор — благо?

— Совершенно верно, лорд Адсид. Так и есть, — просияла я, немного удивленная тем, что настолько простой вывод потребовал видимых усилий. — Я очарована принцем и совершенно счастлива. Признаться, жду ритуала леди Арабел с большим нетерпением и надеждой. Как и Его Высочество.

На несколько мгновений показалось, в просторном кабинете ректора стало сумрачней. Потускнели кольца на пальцах лорда Адсида, потемнела его светло-серая мантия, морщинки у глаз стали заметней, глубже, будто раз за разом скрываемая усталость проявилась, а собеседник казался постаревшим на пару десятков лет. Мое счастье, надежды стать принцессой Аролинга тоже потускнели, показались фальшивыми, неправильными, бутафорскими. Особенно в сравнении с дымной горчащей пустотой, появившейся в моем сердце. Выдерживать взгляд молчащего лорда Адсида было тяжело, и я отвела глаза, смотрела на его губы и все ждала слов.

Он молчал долго, с минуту, кивнул, невесело усмехнулся, встал и решительно подошел к шкафу. Щелкнул замок, лицо опекуна отразилось в стекле распахнувшейся створки и казалось чуть ли не злым. Но когда лорд повернулся, я не заметила и следов досады или раздражения. Ни в чертах, ни в эмоциях. Хотя чувства лорда Адсида я вовсе перестала ощущать.

— Ваше доверие ко мне не истощилось за последние полчаса? — полюбопытствовал магистр, вернувшись с продолговатым черным футляром на свое место.

— Что вы? Нет, конечно, — как можно благожелательней улыбнулась я, стараясь сгладить напряженность.

Его настрой мне не нравился, настораживал. Плохим признаком казалось то, что собеседник прятал за блоками эмоции. Я чувствовала себя потерянной и какой-то неполноценной без этой внезапно оборвавшейся связи.

— Вы согласитесь поделиться со мной воспоминаниями о сегодняшнем дне? — глядя мне в глаза, спросил серьезный, даже мрачный мужчина.

— Конечно. Мне нечего скрывать, — ответила я, стараясь не показывать, как мне не по нраву его идея.

Он на ощупь открыл футляр, в свете свечи оранжевым сполохом блеснул бесцветный кристалл памяти. Это неправильно… Он не должен видеть, не должен знать! Это личное!

Стиснула кулаки — противной тянущей болью отозвались пальцы. Так, будто я недавно напоролась на иглу или тонкий осколок. Странно. Не помню за собой подобных мелких ранок последнее время.

— Может, займемся этим завтра с утра? Вы ведь наверняка устали, — неуверенно пробормотала я.

— Тронут заботой, — губы лорда изогнулись в мимолетной и безрадостной улыбке. — Но с этим нужно закончить сейчас. Пока ваше сознание не изменило вашу память.

Разумные основания для спора, а к ним я свое необъяснимое нежелание делиться воспоминаниями не причисляла, отсутствовали. Коротко кивнув, спросила, что мне нужно делать.

— Почти ничего. Только мысленно и правдиво отвечать на мои вопросы. Я проведу вас через ритуал, — сухо ответил лорд Адсид и, немного помолчав, добавил: — Если будете внимательны, увидите, как именно я считываю ваши воспоминания. Для этого я буду использовать резервосберегающие техники, а ещё формулы, позволяющие заглянуть в память вещей и живых. Я поделюсь с вами этими заклинаниями, но без наглядного примера они бесполезны.

Последние фразы прозвучали спокойно, в них чувствовалось дружеское расположение, душевное тепло. Впервые с начала нашего сегодняшнего разговора.

До того мы обсуждали политику, дела, в которых я была вынужденным и очень слабым, зависимым соратником. Единственной темой, доставившей лорду Адсиду удовольствие, стало мое обучение. Он, судя по всему, видел во мне только студентку. Не бесталанную, вполне перспективную и разумную, но всего лишь студентку.

Не знаю, почему, но надеялась, что значу для него хоть немного больше. Я думала, наша открытость, общая для обоих сердечность, искренний интерес друг к другу и удовольствие от общения уже давно вывели нас за рамки отношений преподавателя и студента. Как жаль, что это произошло только для меня…

— Ваше лицо говорит, вы чем-то огорчены, — заметил лорд Адсид.

Я вскинула голову, посмотрела на задумчиво разглядывающего меня собеседника. Признанный красавец, самый желанный холостяк Кедвоса, решивший по неизвестным причинам помочь мне. Что бы ни говорил отец, но я верила в бескорыстие лорда Адсида. Οн, аристократ, глава древнего рода, относился к бывшей рабыне, как к равной. Он был добр ко мне и великодушен, а теперь действительно не понимал, что именно меня расстраивает… Он не мог знать о моих глупейших представлениях. Не мог предугадать, что я излишне сильно привяжусь к нему за каких-то две недели.

Легко покачав головой, изобразила улыбку:

— Это был длинный день, лорд Адсид. Только и всего.

— Вы не хотите делиться воспоминаниями?

— Я поделюсь ими, — твердо заверила я.

Он усмехнулся:

— Это не ответ на вопрос.

Я промолчала.

— Госпожа Льяна, пожалуйста, поясните, что вами движет, — попросил бесстрастный лорд ректор. — Я сейчас не ощущаю ваши эмоции. Мне сложней делать выводы, а ошибки допускать не хочется.

— «Семейное спокойствие» перестает действовать? Поэтому вы меня не чувствуете? — удивилась я.

— Нет, не поэтому, — вздохнул он. — Я временно прервал связь. Сниму блок, когда расстанемся.

Спрашивать, почему лорд Адсид изменил своим привычкам, не стала. Вместо этого решила заранее попросить прощения за то, что скажу.

— Вам не понравятся мои мотивы. И объяснение может прозвучать грубо.

— Главное, чтобы оно было, — подбодрил магистр. — Остальное переживу, не тревожьтесь.

Я набрала побольше воздуха и выпалила на одном дыхании:

— Свидание с Его Высочеством — личное. Я чувствую, что вы не должны знать подробности. Ни при каких обстоятельствах. Как не должны были читать письма и даже знать о них. Ваше вмешательство вызывает отторжение. И неприязнь. Сильную. Почти болезненную.

Лорд Адсид нахмурился, откинулся на высокую спинку стула. Украшенный малахитом палец несколько раз озадаченно постучал по столу.

— Какое исключительно любопытное заклятие на этих письмах, — ректор подвел итог своих недолгих размышлений. — Ведь до них мы отлично с вами ладили.

Я вздохнула с облегчением. Он не рассердился на меня, и это не просто радовало. Это казалось дороже всего на свете.

— Меня приятно удивляет, что в таких условиях вы соглашаетесь на считывание, — лорд Адсид уважительно кивнул. — Вам будет сложней, значительно сложней передать воспоминания, чем без такого настроя. Но я все же прошу вас постараться. Это важно.

— Я понимаю.

— Тогда приступим, — он снова подался вперед, решительно убрал свою и мою чашки в сторону, освобождая место.

Я поторопилась помочь, отставив розетки с орехами и накрытый чехлом чайник. Кристалл лег между нами.

— Вам не нужно его касаться, — пояснял лорд Адсид. — Просто положите руки рядом с ним. Одна моя ладонь будет на кристалле, второй я коснусь вас.

— Не боитесь, что непреднамеренное зачарование нарушит ход волшебства? — с сомнением посмотрев на свои руки, спросила я.