Что мы знаем о мире, о галактике, о вселенной? Да, по сути, ничего. Что успеваем придумывать и впопыхах объяснять точными и теоретическими науками, то и имеем. А если задумываемся чуть глубже – ничего не понимаем. Прячем всё, что мешает нашим теориям и проверенным схемам. А зачем? Чтобы всё было стабильно, пока не докопаемся до следующего уровня понимания. Или знания. Согласны со мной?

— Куда деваться? Если это не я вас придумал, тогда согласен, конечно. А что там за камень у вас в зале? Можно посмотреть? — начал я параллельные поиски истины с краеугольного камня, который, со слов Ротарика, точно существовал, а не был фикцией, как всё меня окружавшее.

— Молельный камень со скрижалями. Скорее всего могильный. Обычно такие прячут глубоко под землёй. В подземных ходах. В монашеских залах для молитв. Чтобы мир не отвлекал от главного занятия по осмыслению, и так далее. От того самого, чем мы с вами сейчас занимаемся.

— Что на нём написано? Буквы какие-то знакомые. Кириллица? — смутился я, увидев непонятные слова, выбитые на камне, оказавшемся посреди фантазии.

— Не столь важно, что написано, а важно, что каждый для себя прочитает. Но он сейчас в запустении. В полном запустении. Монастырь, который на поверхности, был православным, в этом вы правы. Назывался Свято-Михайло-Афонская Закубанская мужская общежительная пустынь. А вот после, и тюрьма в нём была, и колония малолетних преступников. Сейчас турбаза «Романтик».

Но мы с вами в древнем Византийском пещерном или Монаховом монастыре, который глубоко под землёй. Он на тысячу с лишним лет старше Закубанской пустыни и создан настоящими отшельниками из вашей Византии. Примерно в VIII веке.

Когда только-только начались гонения на почитателей икон, все так называемые идолопоклонники прибыли сюда. Расширили подземную сеть лабиринтов, соорудили кельи, перевезли сюда Константинопольскую библиотеку, организовали иконописные мастерские, построили прочие помещения.

Рекомендую посетить в ваших земных скитаниях. Возможно, найдёте и этот зал. Здесь уже много туристов отметилось во всех смыслах этого слова. И камень осквернён окончательно, но пока не бесповоротно. Наступит ещё его время… Наступит. Так, о чём мы? — задумался Ротарик, а я только тогда расслышал, как он со мной разговаривал.

— Значит, мы в подземном зале, а ваш голос… И мой тоже, отражается эхом от его каменных стен? И музыку на атласарском языке я тоже слышал в этой акустической пещере? — осенило меня наконец.

— Что вам ответить? Вы правы. Но позвольте мне продолжить. И сами помогайте с вашими фантазиями, чтобы мне не слишком отвлекаться на поддержание иллюзии. Продолжайте верить, что вы всё ещё на неведомой планете в колонном зале для бесед с отшельниками.

— Хорошо. Постараюсь верить, — согласился я и с новой силой поверил в свои художества неземной красоты с нежным ветром и райскими запахами, хотя понятия не имел, откуда это могло взяться в малоумной головушке третьеклассника.

— Устройство мира. С чего бы подступиться? — задумался вслух Ротарик.

— С океана. Точно. Я же одному… На одном задании о происхождении мира так ответил. Что перво-наперво кто-то неизвестный, но всемогущий создал океан из неведомого вещества или той же волшебной воды, а потом там завёлся первый Творец. Поэтому творил себе, что вздумается, не отвлекаясь на свои нужды. Но не понимал, что и сам был кем-то создан. Вот после такого еретического ответа и разбежались с астероида мои учителя-экзаменаторы. Вы тоже теперь заторопитесь? — спросил я прямо и уставился на Ротарика.

— Интересно-интересно. Сами дошли до такого? — улыбнулся мой собеседник.

— После сказки одной. Да, без разницы. Главное, понять, что же это за вещество такое, если оно одновременно может быть всем, чем угодно, и ничем конкретно. Что в данный момент понадобилось, то из него и получилось, — оседлал я философского скакуна и стеганул его головастым хвостиком-кнутиком.

— Красивая теория. Даже очень красивая. Не подкопаешься. А если, я назову это вещество, каким-нибудь прото-веществом? А если, копну ещё глубже и назову его святым духом? Теорию такую сможете со мной доказать? В принципе, я к этому и вёл, но вы перескочили от прелюдии к основной теме.

Помните, как я вам сказал, что мы с вами и сейчас кушаем? Что именно можно поглощать, когда вокруг ничего нет? Ваше прото-вещество можно превратить во что угодно, и поддерживать этим все функции биологического организма.

В религии… В православной религии святые старцы так существовали без еды и питья. Это высшая ступень отшельничества и самоотречения от мирских благ. Для чего она нужна? — задал риторический вопрос Ротарик, а ответил на него я.

— Бог его знает. Но вы не первый, кто мне об этом талдычит. Семалия вам что, тоже обмолвилась? О слезах с икон, и что-то ещё у неё мироточило.

Давайте о чём-нибудь понятном поговорим. Сказали бы, что мы вдыхаем аромат цветов или растений, и поглощаем его, как борщ с винегретом. При этом у нас такой хитрый винегрет получается, что в туалет после него ходить нечем или не нужно, — не сдержался я и перебил своего новоявленного учителя.

— Утрируете? Ну, хорошо. Начнём издалека, — вздохнул Ротарик и продолжил рассказ. — Весь наш космос состоит из прото-вещества. По-гречески – Эсхатос-Протос. Последний-Первый. Оно везде. Оно сыплется нам за шиворот ежедневно и даже ежеминутно.

Я сейчас, как и вы преувеличиваю, но суть остаётся. Всё вокруг нас – материал для нашего с вами строительства. И только от нас зависит, как мы им распорядимся.

Допустим, некое насекомое наелось этого вещества. Множество насекомых его наелось. А потом всех этих насекомых съела одна жаба. И она пропиталась этим веществом.

Далее. Кто-то её напугал, и она сломя голову отпрыгнула в сторону, но не рассчитала и… И вот-вот должна была врезаться головой в камень и разбиться. Что произойдёт, как вы думаете? Помните, что в её распоряжении бесконечное количество этого волшебного вещества. Она вся им пропитана тем или иным образом, — загадал мне Ротарик загадку.

Я почесался, недолго покумекал, представляя Кармалию огромной жабой, которая целый день объедалась насекомыми с прото-вещественной начинкой. И, вроде как, понял, что имел ввиду мой собеседник. «Вот, оказывается, почему Кармалия такая всемогущая! Висит себе в космосе и объедается прото-веществом. А потом любые фокусы… Да тех же признаков стряпает. Ещё и деткам своим помогает», — промелькнули у меня догадки-предположения.

— Если эта жаба не разобьётся, тогда пролетит его насквозь. Или использует это вещество, как топливо, и с его помощью перенесётся в параллельный мир, где нет этого камня. Другого ничего не может быть. Если, конечно, она по пути не испугается и не остановится. Тогда окажется внутри камня. Будет каменной жабой или её памятником. Окаменеет со временем, — предположил я незнамо какую нелепицу, чтобы поддержать беседу.

— Вы уже о таких жабах слышали? Что иногда люди раскалывают камни, а внутри находят такие живые чудеса в решете? — обрадовался чему-то Ротарик.

— Я на ровном месте нафантазировал. Неужели, и такое бывает? Жуть. Хотя, если допустить, что этот ваш Протос запросто может быть цампой…

Осенило меня насчёт собственного жабьего прыжка сквозь мокрую монастырскую стену, а потом через неведомое пространство, прямиком в местную гроздь галактик к Пещерычу в гости.

— Земную сказку о Питере Пене слышали? Там феи посыпали особой пыльцой обыкновенных детей, после чего те становились невесомыми. Летали, как птицы. Чем вам не вариант использования вашего вещества? — продолжил потомственный запудриватель мозгов.

— Вариант, — согласился я нехотя, хотя о такой сказке не слыхивал. — Его, получается, можно использовать вполне сознательно?.. Не верится что-то. Понятное дело, если совершать какую-нибудь работу, а оно вам исподволь помогает. С душой делать.

Во. С душой, с любовью что-нибудь делать. Всё на свете тогда получится. И еда вкусней, и дорога короче покажется.