— Вот вам и начальство прибыло. Заждались тебя, юный друг, всегда будь юным. И взрослеть не торопись. А драться нужно, так дерись. Получи краску с кистьями, и мы удалимся восвояси. Не-не. Мешаться не будем. Бумажка с латиницей при тебе? Есть запасная, ежели что.

Так этот, что ли, тот самый вечный жид? Ни разу не похож. Ни разу. Тот старым донельзя должон быть, потому как, вечную жизнь выторговал, а вечную молодость запамятовал. Или таки тоже выторговал? — загомонили старики-разбойники и засобирались скрыться бегством. — Включи нам, красивая, дорожную цифру в седьмой… Или пятый? В Забавий нам, вот. А там мы ещё посидим, погорюем с бабкиной самогонкой и пирожками. Можете с нами пойти, люди добрые. Не обеднеем.

— Спасибо вам. Потом, как-нибудь… Обязательно навестим, — отозвался Николай, а красивая ЭВМ включила дедам выход с цифрой семь, не исчезая из нашего с ним поля зрения.

Павлы удалились, а мы начали знакомство с адом.

— Весело тут у вас, — подивился Угодник.

— Это с недавнего времени так. А до визита Катализатора никаких гостей с планет не было очень долгое время. Разрешите с вами познакомиться, или нас представит мой крёстный? — чуть ли не пропела вежливая голография электронной машины.

— Это я-то крёстный? С чего это вдруг?.. Разрешил творческие поиски? На здоровье.

Кстати. Теперь это твоя учительница и наставница, которая командует всеми перемещениями в грозди миров и за её пределами. Электронная и вычислительная машина, Объект номер Раз или Образ, и так далее. Компьютер, но, как видишь, живой и рослый.

Да. Ещё она ГУГЛОО – глобальное устройство галактической локомоверации органических объектов. То есть, нас с тобой. И, конечно, прочих инопланетных путешественников.

А это и есть тот самый Николай Григорьевич. Угодник… Будущий Угодник. Дядька мой. Только он с амнезией в обнимку семь раз переселялся с места на место, а сейчас играет роль Калики Петра Ивановича. Вот. Пробуем с ним восстановить его память, но процесс затягивается.

Да, и мы сейчас не за этим. Я отменяю распоряжение о его засылке на астероид Греноли. Потом, если сам захочет узнать все подробности жизни… Потом. Сейчас его нужно готовить к походу на планету-резервацию. На…

— Ревелию? Условно обитаемую планету Венерии-Вардакии? Значит, никакая не школа отшельников? Резервация? Вношу в память. Кого будете искать? — спросила Образ и мигом превратилась в деловую женщину, сменив цветастое платье на белую блузку и тёмную юбку, белые туфли на чёрные, а волосы убрав на затылок.

— Чудно. А лицо то же самое… Ладно. Привыкнем. Там… Ватария-Изарсия. Так, по-моему. Сверить с картотекой можно? — решил я уточнить имя бывшей начальницы Природы из этой грозди миров.

— Это и есть обвинённая и изгнанная Дарующая Жизнь. Значит, решили отыскать и извиниться? Стоящее дело. Это один Николай сделает, или вы вместе? — уточнила ЭВМ.

— Скорей всего, он один. Вдруг, у меня с телепортацией не выйдет. Так что, готовим его. А вы с нами через телевизор сможете общаться? Который в каюте? Сядем, как человеки, а вы через него всё нам расскажете. Я, заодно, мороженого налопаюсь напоследок, — размечтался я о семейных посиделках с инопланетным пломбиром в обнимку.

— Можно устроить. Вызвать лифт? — моментально согласилась Образ.

— Вызывайте, — скомандовал я.

— А как же краска с кисточками? Надписи же просили Павлы, — напомнил о себе Николай.

— Точно. Захватить её с собой? Или тут пока постоит? — спросил я у ЭВМ.

— Если вы ненадолго, тогда пусть постоит, — согласилась Образ.

— А что там писать? Много? Может, я мигом управлюсь, и поедем в твоё кафе-мороженое?

— Эй, Ви, Джи, Ди, Зет, Пи, Ар, Эс, Ю. Это я по-английски прочитал, а как по-латыни – не знаю. Сообразил?

— А шрифт? А размер какой? Чтобы деды видели? — зачастил дядька вопросами.

— Главное, чтобы они не мешали фосфоресцирующим символам. Сделайте их мельче и ниже моих, или крупнее и выше. Активировать? Сейчас займётесь? — среагировала деловая женщина.

— Активируйте. Не хочу пока от вас уходить, — согласился Николай-художник.

Цифры на ракушечной стене включились, а деловая тётенька Образ исчезла. Не просто исчезла, а включила вместо себя огромное ярко-белое солнце, осветив тем самым всё пространство пещеры для удобства творчества новоиспечённого писаря-маляра, чем угодно пытавшегося отвлечь себя от основной работы. Работы по превращению в полноценного дядьку Угодника.

— И что? Тут же цифры. А мне нужно буквы, — опешил художник.

— Цифра три – буква Эй. Четыре – Ви. Бери список. С ним понятнее будет. С «А» начинается, «У» заканчивается. Значит, начнёшь с тройки. Третий мир – Афиния. Малюй «А». По старому стилю так было, который зачем-то умалчивали, — перестал я умничать и отдал Николаю бумажку с надписью: «A, V, G, D, Z, P, R, S, U».

— Имена планет или миров? Что есть одно и то же. Значит, параллельные миры не сказка. И много в них таких, как я? — задумался вслух Николай, а сам продолжил изучать дедову писульку с латынью.

— Ни одного. Ты такой один. Потом всё о себе вспомнишь, — объяснил я дядьке.

— А за что они меня вечным жидом обозвали? Прозвище? Что и у кого я выторговал, если меня в евреи определили? Вечную жизнь? И такое у вас возможно? — приступил Николай к незатейливому, но аккуратному художеству, а сам тем временем продолжил расспросы.

— С ЭВМ об этом побеседуешь. Я на эту тему ни разу не грамотный. Это, наверно, из той же области, где Церберы твои водятся. Память вернется, и поймёшь, какой ценой и зачем людям такое выпадает. Я про якобы бессмертие. Всё одно, часы с песчинками жизни и у тебя имеются. Не выторговал ты ничего. Это такое наказание за знакомство с чёрной магией.

Мы, кстати, на Чёрном Во́роне или в Глазу Во́рона. Или в Аиде. Или в сердце Вампира. Вамп – так этот астероид называют. Почему – понятия не имею.

— Потому, что он заслоняет собой солнечный свет и кажется чёрным пятном. Оком или тьмой. Поэтому имена у него такие мрачные, — объяснил Угодник, будто знал обо всём заранее.

— Эвон. Память зашевелилась? Ну-ка, ну-ка. Продолжай. Не малевать, а рассказывать. Вспомнил о том, что был мастером по гипнозу? Что книжки тёмные листал да девиц заставлял подолы задирать, когда о ручейках им внушал? Вспомнишь и вздрогнешь, — то ли пообещал я новых знаний, то ли застращал Николая его старыми шутками и грешками.

— И такое выделывал? Ужас. Точно я таким макаром проклятие вечной жизни заполучил?.. Чушь. Быть того не может. За такое на костёр или на сковородку суют, а не одаривают. Или это только кажется подарком?.. Подумать надо. Обмозговать, как следует.

…Я закончил. Ну и как? Получилось? Не слишком коряво? — попросил оценить художества Григорьевич-старший.

— Славно вышло. Удалось. Зови ЭВМ. Пусть работу принимает, — переадресовал я дядины сомнения к женским электронным глазам и мозгам.

— Очень приятно, что вы обо мне думаете, как о живой. Работа принята. Ожидаю следующую команду, — заявило белое солнце голосом деловой женщины.

— Краска постоит? А мы наведаемся, куда он там просился. Мне уже интересно, как у вас тут устроено, — осторожно откликнулся Николай, покосившись на солнечное воплощение Образа.

— Отключаю символы. Выходы на планеты в автономном режиме. Вызываю лифт. Надеюсь, это не последняя наша встреча? — спросила ЭВМ.

— Он скоро вам надоест. Ему же ещё память восстанавливать, и обо всём вас расспрашивать. Но это уже без…

Это вы у меня спросили? Извините за недогадливость. Я, если честно, сам не знаю. Но с вашими сёстрами обязательно встречусь. Не в этом кластере, так в параллельном. И вообще, я не прощаюсь. Рано пока. Дел ещё полно, — смутился я и замолк.

— Прощаться не будем. Я к вашим услугам. Активирую лифт и ожидаю аудио-команду из жилого модуля, — молвила ЭВМ и затемнила выгон.

— Сейчас совсем померкнет. Это лифт через верхнее окно приедет. Ненадолго, — объяснил я Угоднику, когда уже начало «смеркаться».