— «Командир счастливой Щуки». Это про войну? — разочаровалась моя спутница. — А «Фантомас» твой для хулиганов только годится. Папа мне про него рассказывал. Говорил, как после «Тарзана» все по деревьям прыгали, так и после «Фантомаса» все хулиганят.

— Тогда выбирай что-нибудь из моего списка. Я потом сам как-нибудь все серии посмотрю. Я о «Фантомасе». Мне для дела надо, — сконфузился я окончательно.

— Снова шутишь? Выбираю «Всадник без головы». Но его-то здесь нет. Ладно. Пошли в кассу, — перестала Оленька быть маленькой «Авророй» и, вроде как, согласилась на «Командира счастливой Щуки».

«Скефий, брат. Закинь нас, куда подальше, где этот безголовый скачет. А потом назад, — взмолился я, чтобы не ударить в грязь лицом снова, в который раз за день. — Я уже и так сегодня начудил. Выручай. Сам же диктовал названия фильмов».

Меня вместе с соседкой сразу же приподняло вверх и приземлило на мою крёстную скамью справа от центрального входа в кинотеатр, на которой я сам себя порол бутафорским ремнём, когда снимался в многосерийной «Жизни».

— Что ещё? Зачем ты меня на лавочку усадил? — возмутилась Оленька, как вдруг, наша скамейка взмыла вверх и помчалась куда-то за город, набирая высоту. — Шутник, — оценила Ольга мирные таланты. — Куда ты нас несёшь?

— В какой-нибудь соседний город. Туда, где вот-вот начнётся твой «Всадник», который безголовый, зато в шапке. Сегодня Павел прибаутку про него рассказал. Как в воду глядел.

— Это тот страшный дед, который за углом живёт? — поддержала непринуждённую беседу Оленька, будто мы не летели на сверхзвуковой скамье, а сидели где-нибудь в сквере или в парке культуры и отдыха.

— С чего это он страшный? — возмутился я.

— Борода у него. Костыль ещё.

— Знаешь, как он про свою бороду говорит? «Я на девок не надеюсь и поэтому не бреюсь». И не страшный он. Столько прибауток я в жизни ни от кого не слышал. Он очень хороший. По-своему, конечно, — заступился я за своего учителя-мучителя.

— «Слыхал, Лиса, про твои чудеса». Такие, что ли? Я один раз от тебя услышала и запомнила.

— Такие. Иногда за ним повторяю, а иногда свои придумываю, — поддержал я разговор.

Тем временем, наше путешествие подошло к своему логическому приземлению. В какой город нас занесло, ни я, ни моя попутчица понятия не имели, зато нас вполне комфортно приземлили к кинотеатру… «Родина».

— «Всадник без головы» нашёлся. Специально для нас, — начал я похваляться мирными способностями. — Пошли внутрь? Надеюсь, не заблудимся.

— Почему-то я нашу «Родину» не угадываю, — растерялась Оленька, но бодро пошагала за мной следом.

Скефий провёл нас мимо всех контролей прямо в зрительный зал, где я отыскал два свободных места на одном из рядов поближе к экрану. Киножурнал «Фитиль» закончился, и фильм должен был вот-вот начаться.

— Мы разве билеты покупали? — равнодушно спросила соседка.

— То-то же, — неопределённо буркнул я в ответ, и свет в зале снова потушили.

Фильм начался. Он не только оказался взрослым, но ещё и страшным. Индейцы, ковбои, винчестеры, томагавки, любовь, мистика. Одним словом, Оленька была вне себя от радости, когда по экрану, наконец-то, побежали титры. И я тоже, хоть и храбрился, а всё равно, как девчонка вздрагивал, дорисовывая ужасы и страшилки в своём воображении.

Мы встали со своих мест и поплелись в общем потоке взрослых в один из боковых выходов.

— Куда теперь? — спросил я вместо того, чтобы узнать впечатление о фильме.

— Я домой, — озвучила своё решение дама.

— Тогда нам на лавочку и в полёт, — скомандовал я, наконец, почувствовав себя тем самым кавалером, но пока не королём.

«Не хватало еще, чтобы кто-нибудь меня увидел, а потом в школе дразнить начал, — сконфузившись, подумал я. — Господи. О чём я? Мы же в чужом городе».

— Тили-тили тесто! Жених и невеста! — тут же услышал от недорослей, встретивших нас с Ольгой на выходе из кинотеатра.

«Ты их специально собрал? — обратился я к миру. — Спасибо за доброе дело. А я-то думал, мы сокрыты».

— Брысь, карапузики, — рявкнул я на малолеток, и те кинулись врассыпную.

— Зачем ты так? Они же теперь не отстанут, — напустив безразличие, выговорила Дульсинея-попутчица.

Но случилось непредвиденное. Троих из семи наших сватов-карапузиков изловили местные хулиганы и потащили за кинотеатр, подальше от равнодушных взрослых взглядов, явно собираясь чем-нибудь поживиться или, не дай Бог, отлупить.

— Извини, но я должен что-нибудь сделать, — обратился я к Ольге. — А ты меня на лавке обожди. Я пару минут. Жалко же мелюзгу.

— Я с тобой! — поразила своей отвагой соседка.

«Скефий, друг. Сделай что-нибудь», — начал я клянчить мировую помощь и замедлил шаги.

— Пин-н-н-нь! — воткнулся рядом со мной серебристый металлический штык длиной не менее полутора метров.

— Что за новости? Шпага? Но я же не мушкетёр. Фехтовать не обучен, — отблагодарил я за подарочек, но отдалённо знакомый штык-луч всё-таки из асфальта выдернул.

— Сделай из него другое оружие, — подсказала Оленька, будто всё знала и обо мне – посреднике, и о мире – волшебнике.

— Хочу самое страшное оружие. Желательно огнестрельное и двуствольное, — объявил я своё хотение, а штык-луч сразу же превратился в игрушечное пневматическое ружьё-двустволку с полиэтиленовыми пробками-жаканами на лесках. — Туды его налево! — разочаровался я моментально, пожалев о своём необдуманном желании. — Лучше бы штык-меч остался…

— Из чего оно стреляет? — спросила моя подсказчица.

— Из всего! — огрызнулся я, имея в виду всякие палочки, карандаши и прочие снаряды, которые в далёком детстве умудрялся заряжать в оба ствола, а потом пулять ими в своих солдатиков.

— Тогда заряди его тем, что хулиганы у мальчишек отнимать собрались, — продолжила Оленька.

— Ёшкин-кошкин! — выдохнул я с облегчением и пошагал за угол кинотеатра, обрадованный подсказкой самого Скефия, а никак не соседки, которая, не отставая, семенила вместе со мной на битву с хулиганами. — Десятикопеечные жаканы, товсь! — скомандовал я миру и взвёл своё всеядное оружие.

— Кто это к нам пришёл? — обратили на нас взоры кандидаты на колонизацию малолетних учреждений.

— Отпустите парней подобру-поздорову! — потребовал я у «Фигур», как мы иногда называли хулиганов после фильма «Тимур и его команда».

— Валите, пока сопатки целые, — процедил сквозь зубы один из шести грабителей и мучителей.

— Напугали кошку грыжей. Вот и стала она рыжей, — не заставил я долго ждать ответа и сначала дедовой присказкой откупился, а потом и из ружьишка пальнул весомыми столбиками из десятикопеечных монеток штук, этак, по десять.

«Раз!» Одному по мягкому месту. «Два!» Другому по ноге. Передёрнул приклад и снова: «Раз! Два!» После третьего залпа хулиганов словно ветром сдуло.

— Но я же не рыжая, — почему-то обиделась Оленька.

— А ещё ты, как это ни странно, не кошка, — отбился я и от одноклассницы.

— Ха-ха-ха! — рассмеялась она над моими словами, а, может, над спасёнными шкетами, которые опустились на четвереньки и начали усердно и споро собирать отстрелянные мной копеечные боеприпасы.

Я тоже пару раз хихикнул и поспешил в сторону перелётной скамейки, увлекая за собой смеявшуюся Дульсинею.

— Погодь. Дядя. Паря, — донеслось сзади от карапузиков-нумизматов.

— Что вам, господа хорошие? Нашли тоже, дядю Парю. Дядю Брею. Дядю Подстригаю, — отозвался я и остановился.

— Мы же для тебя монетки собирали. И это... Спасибо, что вы на тесто-невесту не обиделись, — сказали мне первоклашки.

— Ладно вам. Сами тратьте. Только больше не зевайте. Я тут не каждый день дежурю. Если не трусите, подставьте ладошки под дула, — решил я покуражиться и над спасёнными, а заодно испытать всеядность своего оружия.

— Больно не будет? — засомневалась троица оболтусов, разделив и попрятав мелочь по карманам.

— Чего желаешь отведать? Говорите, а я пальну этим вам в руки, — обратился я к первому пострелу.