Я вместе со всеми подивился Кармалии, оказавшейся не самой упитанной среди своих сестёр астр, но и не слишком миниатюрной. О световых годах и их количестве я уже откуда-то знал, а вот с размерами и местом прописки мамки наших миров познакомился впервые.

— Световой год, это что такое? — продолжил расспросы первый.

— Расстояние, которое проходит энерго-частица света в космосе за земной календарный год. Земной календарный год равен одной двухсот пятидесяти миллионной галактического года. Галактический год равен периоду полного оборота галактики вокруг оси вращения, — зачастила с объяснениями ЭВМ.

— Хватит о непонятном. Верните нас, пожалуйста, в нашу солнечную систему, — взмолился я, чувствуя себя полнейшим и неграмотнейшим оболтусом.

— Критерий опознан, — откликнулась Образ и выключила Млечный Путь. — Начинаю демонстрацию Солнечной системы без детализации параллелей.

Над потолком включилось солнце, мигом озарив пещеру ярким оранжевым светом, а вокруг него закружились все наши настоящие планеты и планетки, а не многочисленное семейство Кармалии.

— Модель Солнечной системы. Ожидаю команду.

— Вы так не шутите. Давайте детализацию параллелей, — попросил я Образ. — Все обитаемые миры к потолку. Все четыре круга.

— Критерий опознан, — откликнулась Образ.

Все разнокалиберные и разноцветные планеты моментально исчезли, а солнце, моргнув, притушило своё яркое свечение и уставилось на нас портретом улыбавшейся мамки Кармалии.

Через мгновение и все четыре круга голубых планет с такими же улыбавшимися портретами, помогая мамке, озарили всё пространство пещеры.

— Тишкино коромысло! — восторженно выдохнул седьмой Александр, а все остальные онемели и открыли рты.

— Междометие. Вроде бы, восхищение, — поспешил я с объяснениями, пока Образ не начала переспрашивать.

— Обалдеть! — согласился третий. — Сколько же у мамки деток?

— Двести двадцать пять, — похвастался я знанием арифметики.

— Ответ неверный, — не согласилась со мной ЭВМ. — На данной карте изображены миры, которые при соответствующих уровнях допуска, доступны для посещения через адресаторы.

Имеются молодые миры пятого круга без права посещения. Пятый круг не является полным, и доступ в него ограничен по причине процессов терраформирования и сопровождающих его аномалий, — как всегда, бесстрастно доложила Образ.

— Ни фига себе! Туды его, перетуды! — посыпались возгласы на голову электронной тётеньки.

— Междометия. Всё это междометия. Иттить колотить! Это уже моё междометие, — я тоже не выдержал и влился своим голосом в хор восхищавшихся, как будто до этого четырёх полных и посещаемых кругов с близнецами-планетами мне, и всем остальным, было мало.

— А в первом круге сколько? Что-то я со счёта сбиваюсь, — отрезвил наши восторги первый.

— Поднесите, пожалуйста, к нему первое колечко, — попросил я ЭВМ.

— Батюшки! Это я междометие восхищения произнёс, — захлебнулся в эмоциях Александр первый и начал пересчитывать голубые шарики с портретами миров. — Пятнадцать. Двенадцать сыночков и три лампочки-дочки? Это… Междометие… Междометие… И ещё одно, почти матерное, междометие.

— Вот и вы теперь всё знаете, — вступил я с речью знатока. — И пещера, фактически, живая, хоть и командует здесь электронная вычислительная машина – ЭВМ. Я её, по-космически, Образом зову. По-морскому – объект номер раз. И с количеством миров первого круга у нас получается полнейший недочёт. А если узнаете, что наша посредническая нумерация с конца, то междометия ваши до утра не умолкнут. Покажите нам номера миров, — попросил я Образ.

— Критерий не опознан, — заявила ЭВМ, но сразу же перенесла мировой круг от первого близнеца ко мне.

Я отыскал взглядом Скефия и ткнул в его портрет указательным пальцем.

— Первый мир, — озвучил необдуманное действие.

Моментально вся световая феерия выключилась, и пещера погрузилась во мрак, зато над моим выходом в мир загорелась цифра один.

— Напрасно это сделал. Погорячился. Зато теперь все видят, что над римской цифрой двенадцать красуется наша русская единица, — повинился перед близнецами, но тем было явно не до моих речей.

— Это что же получается? — возмутились чуть ли не все цепные и охотничьи. — Нас что, дурили до этого?

— Не дурили, а готовили к тайным знаниям, — попытался я реабилитировать Павла с его особым видением мироустройства. — Помните, что наша служба тайная? А это сверхтайны. Сверхсекреты. Потом попытаетесь всё понять. Может даже, и Павел об этом ни слуху, ни духу. Я же случайно обо всём таком и прочем узнал.

— Может быть, всё снова включить, чтобы получше разобраться? — взял слово шестой Александр.

— Включить можно. Только мы ещё больше путаться будем, — засомневался седьмой.

— А так мы не путаемся? Так мы всё правильно делаем? Если у них человеческие лица, то и нумеровать их нужно по-человечески. Даже не нумеровать, а имена придумать. Как у Стихии! — разгорячился третий.

— Ничего мы придумывать не будем, — начал я приводить всех в чувства. — Сначала привыкните к той мысли, что их пятнадцать, и что среди них есть сестры. Я вот, например, был во втором круге. Так там девятнадцать сестёр и всего девять братьев. И всех их люди по номерам зовут.

— Есть же Млечный Путь, Орион, Персей, Кассиопея, — не сдался третий.

— А так же Первый вокзал, Второе водохранилище, Третья больница, — парировал я. — Если наши мозги так устроены, то и не будем пока заморачиваться. Начнём с малого, а не с донкихотских наскоков на сокрытых сестричек.

— Давайте и на другие выходы глянем. Правда, что ли, они все неправильные? — с сомнением в голосе попросил первый.

— Сам вставай на бананы и проси, — сдался я под горящими праведным гневом взглядами сослуживцев.

Первый, чуть ли, не запрыгнул на ящики, а вот потом растерялся и заморгал глазками, то ли позабыв порядок включения, то ли испугавшись своей отчаянной смелости.

— Руки… Руки к потолку и представься, — подсказал третий.

— Я тоже Александр из мира ном… — начал первый, но осёкся. — А из какого я мира? Если все наши номера неправильные, — потупился он окончательно.

— Она нас знает по посредническим номерам. А по ним ты из первого мира, — успокоил я напарника.

— А давайте сразу начнём правильные номера говорить? Пусть она знает, что мы теперь в курсе этих тайн, — продолжил колебаться первый.

— Не включится. Она же не поймёт, что вы об этом уже знаете, и подумает, что это или шутка, или ошибка. И потом, нужен очень высокий уровень допуска, чтобы сменить этот пароль.

И сами путаться будем. Я, между прочим, до сих пор свой мир так и называю двенадцатым, а не первым, — прочитал я длинную лекцию, в процессе которой успел передумать. — О чём это я? Наши же пароли параллельные. А настоящие мирные номера никто ещё не отменял. Это всё моя инициатива была. Чтобы и вас пещера слушалась. Называй себя пятнадцатым и всё. Начинай!

— Был первым, стал последним, — вздохнул Александр из Корифия, но руки к потолку поднял. — Я посредник из п… пятнадцатого мира. Александр, сын Василия, внук Григория, правнук Федота. Прошу Образ о повторном включении в работу, — торжественно, но как-то обречённо, выговорил первый и выстрелил молниями в потолок.

Через секунду Кармалия уже расцвела оранжевым центром нашей маленькой подземной вселенной, а четыре круга лепестков-деток закружили свои хороводы, заново осветив пещеру.

— Поднесите к пятнадцатому первый круг, — попросил я ЭВМ. — Он сейчас нажмёт на все миры, а вы сразу не выключайтесь, а покажите нам выходы к ним и, если конечно можно, проходы в другие звенья и шлюзы. Нам очень-очень интересно.

— Критерий опознан. Режим «Standby»… Извините. Режим «Готовность» отключен. Включен обучающий режим вариант номер три.

— Вот повезло, — вяло пошутил я и, обращаясь к первому, выпалил: — Нажимай уже. И слазь с фруктов.

Первый быстро перещёлкал миры и спрыгнул с коробок, а Образ, не выключаясь сама и не выключая детализации параллелей, зажгла все номера на выходах в миры первого круга и два, никому из нас неведомых, знака над проходами в шлюзы и звенья.