— Здравствуй, табурет подсудимого.

Женщины залились смехом, как какие-нибудь девчонки.

«Несерьёзно всё. Морок несерьёзный», — решил я.

— Всё очень, очень серьёзно, — вздохнула Стихия.

— Коли начала, тебе и слово, — распорядилась Кармалия.

— С какого конца браться? — спросила её тётка-красотка.

— С ответов на его вопросы, — предложила мировая мамка.

— Спрашивай, — скомандовала моя защитница.

— А о чём можно? — попытался я уточнить.

— Обо всём, кроме прозрачности, — отбрила Стихия.

— Хорошо, — согласился я.

«О чём бы её спросить? О кресте? О лодках? О пропуске в пещеру?» — думал я, решая, с чего бы начать.

— Отвечаю, — перебила меня Стихия. — Помнишь, когда в одиннадцатом мире неожиданно с Каликой увиделся? Что тогда с тобой было?

Я взбодрился, повеселел от воспоминаний о приключениях в мирах своего круга, и ответил:

— Ничегошеньки, кроме удивления. Но если по правде, струхнул, как незнамо кто, застигнутый на месте преступления.

— Подробнее. В лицах, пожалуйста, — потребовала мама Кармалия. — Мы тут не скучать собрались.

— В лицах, так в лицах, — вздохнул я и начал расписывать своё незабываемое приключение. — Ох, и испугался я тогда, несмотря на то, что Татисий своим воздушным пулемётом предупредил, что явился кто-то из наших и попросил невидимость. Вот я и кумекал. Мир-то одиннадцатый, а Калика вот он. Припёрся в Татисий и перепугал до чёртиков. А мне же с ним встречаться строго-настрого запрещено было. Дед такие условия поставил.

А Калика здоровается и говорит, что прибыл от Угодника. Мол, Николай у меня, у будущего, всё узнал и прислал поймать для сообщения. Потом, беда, говорит, с Богом вот-вот произойдёт. Ноги, говорит, Богу переломают и в милицию его заберут. И это всё я, который будущий, наплёл. А он, наивный и доверчивый, мне прошлому передаёт. Умный он человек после этого? Будущее змеиным хвостиком вильнуло, бац, и я во втором круге с шашкой наголо на тёток войною.

— Стоп. Вернись к тому, что ты будущий наплёл себе прошлому, — прервала меня Стихия.

— Откуда знаю, что у меня старого на уме будет? Или было. Не запутывай меня, пожалуйста, — попросил я свою защитницу.

— Ты не допускаешь, что Калика тебе правду сказал? — спросила Аквария.

— Мог сболтнуть, если для дела, — согласился я.

— Тогда почему не допускаешь, что я всё по твоей просьбе сделала? И крестик взрастила-слепила. Лодки с бочками заказала и обвязала. И метку тебе не поставила, а с носом оставила.

— А на кой… Ой! — осёкся я. — Я, который будущий, попросил тебя об этом? Вот я, который прошлый, балбес.

— Ещё какой. Спрашивай, да судить тебя начнём, — вступила в разговор Ливадия.

— Ты-то с какого бока прилепилась? — удивился я и уставился на вредную сестрёнку Кристалии.

— С бедового. С бедового бока! Ты же должен неделю в бедовом мире пробыть? Должен. Тогда почему всё время в Кристалии? С утра до ночи всё шлифуешь и полируешь. Глаз ко мне не кажешь. Неделю ему ещё. Неделю! Не меньше. И хода в Кристалию не давать, — разнервничалась Ливадия и вскочила с трона.

— Он всё правильно хочет сделать. По-человечески. Мог бы проспать на диване свою неделю? Мог. Что бы вы тогда делали? Раньше парня отпустили? Не верю, — вступилась за меня Кармалия, не соблюдая положенного ей нейтралитета.

— Спрашивай, — напомнила Стихия.

— Зачем я всё это просил? — еле выдавил я из себя.

А под ногами, вдруг, забегал невидимый жучок, издавая почти неприятный звук: «Ц-с! Ц-с!». Пока я шарил глазами по полу, слово опять взяла Стихия:

— Чтобы на этом суде аннулировать приговор о штрафной неделе. Чтобы домой вовремя вернуться. Ты бы и сам до всего додумался. Только постепенно, не так быстро, как сейчас получилось.

И с женским начальством в Майкопске по-другому бы разговаривать пришлось. Чтобы тебя потом по всей Кубани не разыскивали, я представилась столичной штучкой. А всё, как ты будущий сказал, так и вышло. Теперь сам разбирайся. И метку свою можешь хоть сейчас получить. Только теперь, вроде как, она ни к чему.

Стихия закончила речь защитницы и затихла.

Жучок снова забегал, шикая на меня своим «Ц-с!»

— Он в таком объяснении поймёт? — спросила Кристалия у Кармалии.

— Душа-то с ним. Всё понять должен, — невольно вырвалось у Ливадии.

После упоминания моей душеньки, Кармалия тоже встала с трона и с грустью в голосе сказала:

— Ой, мальчонки. Ой, девчонки. Прямо, беда с вами. Душу-то пополам не разломишь, как яблоко. И должна была вернуться, но с вами осталась. Понравились вы ей. И всё теперь кувырком да наперекосяк. Одним словом, головастая душа. Давайте, закругляясь с нашим судом, всё и проверим. Как монетку подбросим. А там глянем, что нам папка-творец приготовил.

— Так останется он? На недельку бы, а? — взмолилась Ливадия.

— И у меня из-за Новой Зеландии времени меньше будет за ними присматривать: аврал. Срочное заселение новых земель, — посетовала на что-то Кристалия.

— Я за ним присмотрю. Я. Повелась… Теперь, только в открытую помогать буду. Что хотите со мной делайте, — ультимативно заявила Стихия.

— А что с проходом? — спросила Ливадия.

— Потом решим, — отрезала Кармалия. — Кстати, я тоже внесу свою лепту. Пусть Скефий лучше на меня пеняет, чем на вас. И ты, Головастик, когда в мебельный снова пойдёшь, не замахивайся на «Классику». Бери два «Трио». Запомнил? Чтобы не тратить время на… Чтобы не тратить время. Эх, яблочко. Куда ты катишься! — невесело, но песенкой закончила разговор Кармалия.

А жучок в третий раз начал скрипучие рулады: «Ц-с! Ц-с!»

— Дезинсектор! — крикнула кому-то Стихия, и жучок сразу умолк.

— Испытывайте, и дело с концом, — вздохнула Ливадия.

— Куда умываться пойдёшь? — строго спросила у меня Кристалия какую-то нелепицу.

— Твоими слёзками… — начал я полушутя.

— Следующий вариант, — сказала Кармалия.

Я крепко задумался над таким глупым, по моему мнению, вопросом.

«Куда бы я хотел? Домой, а там под краном? Сентябрь кончается. Холодная уже вода в кране. И на рыбалку с папкой не успел наездиться по теплу да с ночёвками. Куда бы сходить умыться? На Чёрное море, в Джубгу? Там вода солёная. Засохнет на лице и чесаться будет. Хоть на пляж иди умываться, а сам думай, что на море. Или на рыбалке. И Кубань там рядом. Решено», — покончил я с думками и озвучил незатейливое решение.

— На Второе городское водохранилище, — бодро заявил судьям.

— Сами всё видели. Ни жучок, ни душа, ни мы с вами ему ни взглядом, ни намёком, — грустно вздохнула Кармалия.

— Может, не всё ещё потеряно? — спросила Кристалия с надеждой.

— Время не тянем. Больше не тянем. Возвращаем его в нормальный человеческий режим. И без фокусов. Договорились? — закончила суд Кармалия.

Я ничегошеньки из их о разговора не понял, да и не хотел понимать. От грусти в глазах Кармалии у меня защемило в груди, зазвенело над головой колокольчиком, давая понять, что натворил что-то опечалившее её, а вот что именно, так и не смог взять в толк.

* * *

«Выбрал для умывания городское водохранилище с пляжем. Что с того? Где лучше было умываться? Слёз Кристалия пожалела. У Насти с Димкой и так поутру умоюсь. Под краном дома? Может, и нужно было, да как-то неохота», — размышлял я не спеша, пока не осознал, что оказался в любимом месте.

— Я всё ещё в мороке и всё ещё ребятёнок? Городские водохранилища и пляжи. Тут я со всеми мирами веселился, — обрадовался я. — За нос меня таскали. Сегодня точно сбегаю в сторону будущего. Вот, значит, чего они перепугались? Ура! Всё узнаю. Хоть одним глазком, но гляну на него.

Я запрыгал на одной ножке и крикнул в небо:

— Хоть недолго себя человеком почувствовать. Надеюсь, этот морок не очень короткий?

— Ц-с! Ц-с! — ответил тёмно-зелёный жук и пролетел мимо.

Я перестал прыгать и уставился на жука, а тот не кружась, не вертясь, устремился прямиком к тому месту, где я в прошлом мороке разговаривал со своим взрослым отражением.