— Может, пойдем ужинать? Все готово, а я голодная.

— Скоро уже, потерпи немного, — мама лукаво подмигнула.

— А чего мы ждем?

Взгляды, которыми обменялись родители, только укрепили уверенность в том, что меня ждет приятная неожиданность. Но ответить мне не успели, даже если собирались — зазвонил колокольчик.

— Кого вы пригласили? — удивленно выдохнула я. Все же думала, мой последний вечер в столице родители захотят провести в семейном кругу.

— Беги открывай, — ласково посоветовала мама и, еще раз поцеловав отца, высвободилась из его рук. — Помоги на стол накрыть, Эткур.

Я поспешила к двери, отчего-то разволновалась и на ощупь стала поправлять пряди. Вышла из квартиры в небольшую общую прихожу, у ведущей наверх лестницы ярко загорелся кристалл. Спрашивать, кто стоит на пороге, не стала — шальная и невероятная надежда оправдалась. Даже сквозь толстую входную дверь я ощущала еще не восстановившуюся, а потому тусклую магическую десятку лорда Адсида.

— Я так рада вас видеть! — распахнув дверь, выпалила я, глядя в серые глаза Шэнли Адсида.

Οчень хотелось обнять его, вдохнуть бархатистый запах жасмина и смолистого лавра. Хотелось вновь испытать единение даров и счастье, которым оно для нас стало. Останавливала лишь мысль о том, что в нынешнем состоянии Шэнли Адсиду сильные колебания наполнения резерва могут быть вредны.

Он улыбнулся так ласково, что подумалось, опекун любуется мной.

— Я тоже очень рад вас видеть, — заверил он. — Но должен укорить вас за беспечность. Вы не спросили, кто пришел.

— Если речь идет о вас, то в этом нет нужды.

Нe в силах отвести взгляда от лица мужчины, я впустила его в дом и затворила дверь. Мой голос прозвучал тихо и робко, потому что простое и очевидное объяснение меня саму смущало:

— Я чувствую вас, ваш дар. Даже не прислушиваясь. Не так, как обычно. Наверное, это из-за "Семейного спокойствия"?

Шэнли Адсид легко покачал головой:

— Надеюсь, что нет.

Будь его тон хоть чуточку более деловым, еще можно было бы предполагать, что опекун имеет в виду дар Пророка. Но тон Шэнли Адсида показывал, что дело в другом, а его вопрос окончательно вогнал меня в краску.

— Кого еще вы так чувствуете?

— Семью, — прошелестела я.

— Я польщен и очень тронут.

Зря я думала, что увижу его особую двусмысленную улыбку. Шэнли Адсид говорил серьезно. И это грело душу больше любых комплиментов, было дороже любых подарков.

Дверь в квартиру открылась, на пороге стоял отец. Εго появление и радушное приветствие вмиг изменило все, и красота момента стала другой. Семейной, дружеской, раскрепощенной, но утратила доверительность, присущую нашему с Шэнли Адсидом общению наедине.

Вечер получился чудесным, несмотря на то, что темы поднимались трудные. Мой отъезд, общение с лордом Йордалом, странные обещания лорда Цорея и подбор свиты влияния беспокоили. В сочетании с моими видениями и советами леди Цамей все факторы привели моего отца к мысли, что мое появление с Амосгаре не входит в планы Таттореев.

— Они отлично знают, что кровная клятва помолвки может госпожу Льяну убить, если условие встречи с женихом не будет соблюдено, — возразил лорд Адсид. — Его Величество считает, что ваша дочь прекрасно подходит лорду Цорею. Ни правитель, ни заинтересованный юноша не станут рисковать жизнью и здоровьем перспективной восьмерки.

— А слухи о том, что кровную клятву можно обмануть? — нахмурился отец.

— Они оказались пустышкой. К сожалению, — мрачно признал опекун.

Душу постепенно затопляла горечь. Моя, но и его. С каждым ударом сердца таяли мечты о том, что из этой аролингской истории удастся выбраться с наименьшими потерями. В здравом уме (а я была уверена, что сохраню его без меток и зачарованных лент) я не соглашусь на брак с принцем. Отчетливо понимала, что скандала не избежать. Причем скандала с иноземным принцем в его собственной стране, где ему позволено все. Тогда явная заинтересованность Таттореев во мне может стать единственной защитой, а присутствие свиты поддержки — единственным шансом вернуться домой.

— Я одного не понимаю, — мама положила ладонь мне на руку. — Здоровые дети с сильными дарами рождаются в браках, где супруги любят друг друга. Зачем, зачем драконы привораживали Льяну? Это ведь не настоящая любовь. Οна не принесет пользы роду.

— Ума не приложу, зачем им это понадобилось, — признался опекун.

Особенно теперь, когда я знала, что никакого притяжения даров не было и в помине, этот вопрос не давал мне покоя. Οн оставался безответным, даже стоящие внимания догадки не появлялись.

Вечер закончился слишком быстро, но чудесное общение с родителями и Шэнли Адсидом продлить было нельзя. Утро обещало стать ранним, суматошным и хлопотным. Я еще не упаковала в дорогу разные мелочи и боялась забыть что-нибудь важное. Мыло или расческу, например.

В комнате ждал раскрытый дорожный сундук. Немногочисленные наряды не заполнили его и наполовину, а опустевший шкаф навевал тоску и рождал противное ожидание неприятностей. На полочке стояли письма от лорда Цорея, драконьего советника и Падеуса. Глядя на разноцветные конверты, я отчетливо понимала, что рада лишь весточке от друга, с которым не получилось даже толком попрощаться.

Опекун, спрятавший в карман послание аролингца, проверял остальные письма на вредоносную магию. Я смотрела на лорда Адсида, любовалась отражением его лица в небольшом зеркале у входа. Яркий свет кристаллической лампы полностью скрывал вызванное чарами опекуна сияние под украшенными перстнями пальцами. Я с болью подумала, что, возможно, больше никогда не увижу, как Шэнли Адсид творит волшебство, не почувствую медовое тепло его дара. Οт этого на глаза наворачивались слезы, и потребовалось огромное усилие воли, чтобы хоть как-то держать себя в руках.

Он закончил проверку, объявив письма безопасными. Повисло напряженное молчание, наверняка вызванное тем, что мои эмоции все ещё были для опекуна раскрытой книгой.

— Вы согласитесь позавтракать со мной, пока слуги будут уносить ваши вещи в карету?

— С удовольствием, лорд Адсид, — я нашла в себе силы улыбнуться.

— К десяти часам мы поедем во дворец, именно оттуда и начнет свое путешествие невеста наследного принца Аролинга, — его голос прозвучал глухо и тускло, истощенность янтарного дара лишь подчеркивала это.

Я кивнула, промолчала. Завтрашний день страшил меня, волной нахлынула щемящая тоска, усиленная чувством собственной бесправности.

— Перед отъездом у вас будет возможность попрощаться с господином Падеусом. Если хотите увидеть кого-нибудь еще, скажите мне.

— Магистра Форожа, — прошептала я, опасаясь, что голос дрогнет из-за слез, которые не удалось сдержать.

— Тогда мы обязательной зайдем в больничное крыло, — пообещал он.

Я кивнула и достала из кармана платок.

— Не расстраивайтесь так, госпожа Льяна, — попросил лорд Адсид, в лицо которому я не отваживалась посмотреть. — Помолвка — не свадьба. Ваш разум не затуманен наведенной любовью к принцу, вы трезво оцениваете происходящее. Вы не кукла в их руках, — он заговорил значительно тверже, даже напористей. — Им не удалось вас покорить. Не удалось! Вы уже не играете по их правилам! И никогда не играли по — настоящему.

Я вскинула голову, взглянула в глаза серьезного мужчины. Он был прав, а я, поддавшись слабости, позабыла о своих успехах. Он ведь говорил, что я всегда боролась с метками, оттого мое поведение под заклятием было таким искусственным, чем и вызывало подозрения.

— Когда действие зова прекратится, вы сможете решить за себя все сами. Вы вправе решать свою судьбу самостоятельно! — подчеркнул он. — Помните об этом! Всегда.

Его слова вернули мне уверенность в себе, приободрили. Напоминание о голосе из сна утешило, дало надежду и силу бороться за свою судьбу.

Шэнли Адсид почувствовал и увидел изменение моего настроения, а я ощутила, что ему понравились перемены. Οн тепло улыбнулся: