Голос светловолосого дракона звучал уверенно и покровительственно, будто он понимал и прощал временную слабость северянки. Леди Арабел натянуто улыбнулась, но промолчала. Видящая ласковым движением заключила мою ладонь в свои и, сказав «Еще раз поздравляю», заглянула мне в глаза.

Странное новое ощущение накатило волной — показалось, я на мгновение провалилась в чужие мысли, будто очутилась в чужой голове. Поэтому я совершенно точно знала, что леди Арабел не верит ни единому слову драконов, что она опасается их, не понимает их силы. Я знала, что Видящая почему-то переживает за Кедвос, тревожится из-за короля и князя, боится за мою жизнь и пытается найти разумное объяснение слишком яркой и нарочитой связи моего дара с магией принца.

Οна выпустила мою руку, отвела глаза, отступила на шаг. Наваждение пропало, сменилось восторженностью, предвкушением помолвки и чудесной жизни рядом с Его Высочеством. Но после отрезвляющего страха Видящей я ощущала собственное благодушие искусственным и мерзким. Неудивительно, что лорд Адсид заблокировал мои эмоции.

Эти тревожные мысли занимали меня недолго — счастье было сильней. А после объявления, которое в середине вечера сделал Его Величество, стало и вовсе невыразимым. Оказалось, мой будущий супруг настаивал на заключении помолвки сегодня же!

Принц объяснил поспешность пошатнувшимся здоровьем матери и своим сыновним долгом, предписывающим немедленно вернуться в Амосгар. Но я знала, чувствовала, что дело не только и не столько в этом. Суть решения поторопить помолвку заключалась в желании жениха как можно скорей укрепить наше волшебное единение, чудо нашей зарождающейся любви!

В тот момент меня не трогали слезы леди Кенидии, окаменевшее лицо лорда Цорея, вперившегося в меня каким-то ожесточенным взглядом, полыхающая яростью княжна. Ее дар час от часу вспыхивал алым, но девушке невероятным усилием воли удавалось держать себя в руках. Ее отец воспринял новости с чуть большим спокойствием, но его приглушенное раздражение меня пугало до дрожи, хотя и не могло сравниться с опаляющим, сметающим все блоки гневом лорда Адсида.

Будущий супруг нежно сжимал мою ладонь в своих, но я не могла заставить себя смотреть на него. Мой взгляд был прикован к опекуну, к бесстрастному, даже безразличному лицу одного из красивейших мужчин Кедвоса. ГЛАВА древнего рода тоже не сводил с меня глаз, но, не будь связи наших даров, непредсказуемого эффекта «Семейного спокойствия», я никогда не догадалась бы, что этот русоволосый эльф с радостью разнес бы сейчас зал в щепки. Он был невероятно зол.

— Ритуал помолвки мы проведем прямо здесь и сейчас, — нарушил ненадолго воцарившуюся в зале ошеломленную тишину лорд Фиред. Его голос, маняще ласковый и очаровательно мягкий, привел меня в чувство, вернул слепящую, помрачающую рассудок восторженность. — Его Высочество Зуар и госпожа Льяна будут лишь рады подтвердить искренность своих намерений при таком числе досточтимых свидетелей.

Я подняла глаза на будущего мужа. Кареглазый принц улыбнулся мне, прошептал слова ободрения и сделал то, о чем позабыл его советник. Зуар спросил, согласна ли я.

— Да. Всем сердцем, — любуясь теплом его взгляда, так же тихо ответила я.

Пусть все остальное таинство ритуала будет на виду, пусть! Эти произнесенные при всех, но и одновременно скрытые от окружающих слова важней. Подтвердив наше единение, они стали святы и нерушимы, сильней условностей, сродни клятве.

Его Высочество поцеловал мне руку, а мне больших усилий стоило не поддаться продиктованному чужим гневом желанию вырвать ладонь из его пальцев. Я только с укоризной посмотрела на лорда Адсида, от чьего влияния на свои чувства не могла защититься. Из-за этого мое отношение к происходящему было двояким.

С одной стороны, я с восторгом наблюдала за тем, как лорд Фиред ставит шкатулку на принесенный слугой высокий столик. С другой стороны, какая-то часть меня, поддерживаемая настроем лорда Адсида, противилась грядущему и почему-то считала обоих аролингцев обманщиками, притворщиками.

Из-за этой внутренней борьбы ритуал помолвки, в сущности очень простой, дался мне с большим трудом. Обряд напоминал «Семейное спокойствие». Тоже нужно было произнести несколько обещаний, а потом порезать палец ритуальным кинжалом, который лорд Фиред достал из шкатулки. Но на этом сходство с тем ритуалом, который мы провели с Шэнли Адсидом, и заканчивалось.

То волшебство, что связало нас с опекуном, было искренним. На него чудесным образом откликались и разум, и сердце, и магия. Чего только стоило переплетение даров в конце! Истинное наслаждение…

Ритуал помолвки показался мне грубым, сковывающим и, это противное слово я гнала с особым старанием, порабощающим. Я принуждала себя повторять формулы, смотрела в карие глаза принца, но будто наяву видела чешую, покрывающую его лицо, и боялась. Он, наверное, почувствовал это, заволновался, а потому сильно сжал мою ладонь левой рукой несколько раз. Палец пронзила острая боль, но начавшийся ритуал не дал мне вырваться.

Зуар, чье колдовское имя ласкало слух, первым проговаривал необходимые фразы о нерушимости намерений, об искренности. Я внимала с радостью, порядком отравленной недоверием. Странным сочетанием чувств я была обязана собственной двойственности восприятия, вызывавшей сильную головную боль.

Но несмотря на то, что та часть меня, которая соглашалась с Шэнли Адсидом и с подозрением относилась к аролинцам и их затее, постепенно слабела, удовольствия от ритуала я не испытывала. Чувствовала себя бесправной куклой, от которой ждут определенных действий и реакций, не позволяют выйти за рамки образа. Это вызывало отторжение, довольно сильное, но недостаточное чтобы прервать ритуал.

Лорд Фиред подал Его Высочеству кинжал, Зуар взял его свободной рукой, и в следующий миг мою руку пронзила острая боль. Я дернулась, чудом не вскрикнула, опустила глаза и увидела, как аролингский артефакт до капли вбирает мою кровь, текущую из глубокого пореза на пальце. В этом зрелище было что — то жуткое, как и в том, что принц крепко стискивал мою ладонь так, будто хотел выдавить побольше крови. Мне казалось, он хотел напоить клинок.

Это впечатление оправдалось, когда я в свою очередь кольнула палец Его Высочества. Кровь принца-полудракона клинок не интересовала и большой каплей упала на расстеленную у наших ног белую салфетку. Ее сразу же подобрал лорд Фиред.

Ритуал закончился, с ним ушли и сомнения. Οстались только чудесная восторженность и счастье.

Его Величество Иокарий сердечно поздравил принца и меня и, несмотря на множество предостережений лорда Адсида, выглядел вполне довольным. Очевидно, ему понадобилось меньше времени, чтобы смириться с бывшей рабыней на троне соседнего государства. Это великодушный правитель подтвердил, объявив во всеуслышание, что, учитывая мое происхождение и совсем недавнюю отмену рабства в Кедвосе и Аролинге, намерен дать за мной приданое.

Королевская милость выразилась в двух тысячах золотых монет и полутора десятках драгоценных камней. По знаку Его Величества слуги открывали ларцы и показывали собравшимся золото, аметисты, изумруды и голубые топазы. Когда люди, старательно изображая почтение, замерли у меня за спиной, правитель удивил еще одним дорогим подарком. Его Величество подарил мне дом в столице.

Ошеломленная щедростью короля, я сжимала в руке дарственную и с трудом сдерживала слезы, благодаря Его Величество. Οн с отеческой улыбкой желал мне счастья. Даже не верилось, что этот же эльф сразу после ритуала Видящей смотрел на меня с почти осязаемыми недовольством и злобой.

Мой будущий муж тоже выразил признательность за сделанные мне подарки, но чувствовалось, что он считает приданое скромным, скорей символическим. Поэтому не удивилась, когда Зуар, улучив момент, доверительно склонился ко мне и подчеркнул, что никогда не воспользуется своим правом распоряжаться приданым и не станет претендовать ни на один из королевских даров.

— Я думаю, будет правильно передать дом и деньги вашим родителям, — тихо добавил он, снова мягко завладев моей рукой. — Конечно, в будущем это изменится, но сейчас они стеснены в средствах.