— Сиди на месте! — Загробный голос Панкратова, вещает будто из преисподней. — Сейчас приеду. Тёл… то есть актеров не выгоняй.

Кладу трубку и чувствую, что если останусь в номере хотя бы на час, у меня станет на одно яичко меньше. Так, на всякий случай. Я упоминал, что у Панкратова «Черного» весьма серьёзная репутация? Нет? Вот теперь говорю.

Телефон в моих руках снова звонит. Опять, чего-то Панкратова надо⁈ Снимаю трубку.

— Какого хрена, Давидыч? — Голос хрипит. Не могу разобрать мужской или женский.

В голове с хрустом закрутились шестеренки. В этой жизни, я Самойлов Кристоф Викторович. Неизвестный звонит в гостиничный номер. Значит скорее всего звонит Панкратову. А он у нас Александр… а ну да, Давидович.

— Вы не туда попали. — Отвечаю голосом Панкратова.

— Давидыч, ты совсем страх потерял?

Так-с, это я ступил. Ладно, уведём разговор в сторону.

— Что с голосом? — Отвечаю за Панкратова.

— Простыла! — Рычит кто-то в трубку загробным голосом. — Котят на морозе жрала, вот и простыла.

— Так середина лета на дворе. — Отвечаю как Панкратов.

Из трубки телефона физически веет ахреневанием. А у меня между прочим каждая секунда на счету! Переключаюсь на громкую связь, кладу трубку на столик. Сам быстренько прячу еду и ноутбук в личное хранилище.

— Я готов, шеф! — Лысый радостно орет и лыбится, смотря как делаю экспресс уборку в номере. — Зови всех телок. Меня на всех хватит! Можем прямо тут начать.

— Дупло, захлопни варежку! — На автомате отвечаю голосом Панкратова, выдергивая зарядку от ноута из сети. — И оденься наконец! Хватит тут своим задом сверкать.

— Дупло, значит? Вот какое кино вы там снимаете. — Тишина в трубке звучит угрожающе. — Весь Воронеж судачит, что ты фильм для взрослых снимаешь…. Сашенька, ты посиди там и никуда не уходи. Я сейчас топор возьму и приеду.

Кладут трубку. Раздавшийся щелчок на проводе дал понять, что ставки удвоились. С виска стекает одинокая капля пота. Теперь оба моих яичка стоят на кону.

— Дупло, можно я у тебя переночую? — Обращаюсь я к стремительно бледнеющему Лысому до которого наконец дошло кто звонил последним. — Эй-эй! Сознание не теряй. Дыши ровно, вот так… Почку продавать не придется. Ты главное никому не рассказывай, что я у тебя прячу… то есть в гостях остался.

10:15, Воронеж, 26 июня 2030 года

1-й этаж, холл Ассоциации Охотников

У излишне большого здания Ассоциации есть свои особенности архитектуры. Одно из них, это система лифтов. Сначала Охотник на лифте — грузовом или пассажирских — попадает в холл со множеством смежных залов для ожидающих. По сути, вся основная часть Ассоциации базируется в холле. Тут формируются команды, проходят торги и сборы перед походом в Разлом. Если память мне не изменяет, ежемесячная большая вечеринка тоже проходит здесь.

Так вот Охотник поднимается в холл, проходит через него и доходит до второй группы лифтов ведущих на верхние этажи Ассоциации. Гостиница, офис ИСБ, «Банк Охотникоff», переговорки, лазарет — все находится выше холла. В связи с этим, из гостиничного номера мы с Дуплом выходили чуток порознь. Он на одном лифте, я на другом с интервалом в несколько минут.

Оказавшись в холле, втягиваю голову в плечи, натягиваю капюшон и быстрым шагом иду к стойке ресепшена Ангелины Волковой. Охотники народ шуганный. Когда видят нечто подозрительное сразу уделяют этому всё своё внимание. Так что уже тридцать секунд спустя в холле воцарила неестественная тишина нарушаемая лишь поскрипыванием моих ботинок.

Ангелина спиной почувствовало надвигающиеся проблемы и резко обернулись. Глаза у девушки стали размером с блюдце.

— Волкова, ты в бога веришь? — Сразу беру быка за рога.

— Нее… то есть да-а-а…

Щеки девушки пылают от волнения. Приближаюсь ещё на полшага.

— У меня вопрос жизни-и-смерти, Волкова! — Слышу как громко бьется её сердце и падают челюсти зевак. — Надо за двадцать минут превратить мой гостиничный номер в место для романтического свидания. Дорожку из лепестков роз от лифта, ванну с шампанским, цветы в номер и обязательно большого плюшевого мишку. Только обязательно сиреневого цвета!

Слышу, как разбивается сердечко девушки за соседним ресепшеном. У бедняжки аж слезки потекли. Ангелина ничего не понимая хлопает ресницами. Кажется у неё скоро пар из ушей повалит.

— Самойлов, а мишку то зачем?

— Видишь вот этот лифт? — Оборачиваюсь и глазах у притихшего зала указываю на вход в холл Ассоциации. — Господин Панкратов «Чёрный» выйдет из него через двадцать минут. Вручишь ему Мишку, пачку презервативов и букет цветов из Разлома. Видел такие в вашем меню услуг. Передашь, что Самойлов просил без этого всего в номер не подниматься. Помни, Волкова! Это вопрос жизни и смерти!

Кладу на стойку девушки два больших камня сущности жизни. Хорошо быть при деньгах, гы-гы-гы.

— Сдачу оставь себе. Все я побежал! На кастинг опаздываю.

Поправил капюшон, вжал голову в плечи посильнее, и посеменил к лифту. Где-то за соседней стойкой раздались шепотки.

— Кто это вообще такой? Весь такой загадочный, да ещё и с допуском С-ранга…

— Тсс… это Кристоф Самойлов, сын барона нашего. Ходят слухи, что Кристоф с главой Ассоциации на пару снимают фильмы для взрослых… Слышала про номер? Видать за актерами поехал.

11:01, Воронеж, 26 июня 2030 года

Окраина Воронежа, 500 метров от городской стены

Во времена моей молодости, тут находились пятиэтажные панельные хрущевки. Без лифта, с раздолбанными дорогами и собаками гавкающими из под каждого куста. Что сказать! Года идут, а Воронеж не меняется. Даже знакомое КПП из столь же знакомых бабулек встретил у пятачка, где семечками торгуют. Меня просканировали взглядом, обласкали не ласковыми словами и наверное познакомили бы с паяльником, но я вовремя скрылся за поворотом.

Пока шел до дома Дупла, раза три чуть не применил дыхание разрушения. Бездомные животные в городе сильно изменились. Опасных особей-мутантов давно переловили. Так что с человеком в человейниках теперь сосуществуют только три большие группы собак.

Собаки-охранники, у которых хозяин превыше всего. Такие при должной дрессировке умеют гавкать по уставу и выть гимн Российской Империи. Затем идут дуралеи — весом под сорок кило лохматого счастья — встречающие тебя с работы могучем воем под дверью.

И конечно же пёсики, вложившие очки сущности в свою милоту. «Кавай!» Как любила говорить Машка Самойлова. Такой пёсик своей актерской игрой, разобьет сердечко самому Станиславскому. Они как котики из Шрэка, но с драматургией уровня Хатико и Белого Бима в одном лохматом лице. Умеют выть романсы, пить вино и быть хозяевами для своих хозяев.

Как ни странно, с приходом Системы у людей стало больше домашних животных. Добываемые в Разломах туши чудовищ и растения, сейчас часто используют в мясной промышленности. Как следствие, корма для питомцев сильно подешевели. Вот и получается, что иметь собаку или котика-абьюзера, теперь не роскошь, а норма доступная всем.

Но сейчас речь не о животных. А о нас с Дуплом, наконец добравшимся до его двора.

Мы с Лысым поднялись по лестнице на последний этаж панельки. Парень чуть повозился с дверным замком и тихо-тихо зашел внутрь.

— Крис, заходи. Только не шуми. — Лысый снял ботинки. — Я с бабулей живу. Она днём всегда спит. А я стараюсь ночью в Разломы ходить. Так конкуренция на роль грузчика меньше выходит.

Пожав плечами, я пошел в квартиру. Сняв обувь на цыпочках прошел в комнату Лысого. Ну что сказать⁈ Хрущевка она и во времена Разломов остается таковой. Обои отваливаются, пятна подтеков на потолке, фанерный шкаф из времен СССР. Реликт, черт возьми! Мебель пережившая пять правителей и три государства.

Пленочный видеомагнитофон, с затертыми кнопками пылится на дальней полке. При виде приставки Денди, у меня аж сердце защемило. Усатый братец Марио, черепашки ниндзя, и суровый танкист из Танчиков, предстали перед глазами. Ох сколько часов жизни мы с ними разделили вместе.