Алия с ужасом и недоверием посмотрела на меня, а я съехала по косяку на порог:

— Если мы его не остановим, похороните меня здесь, под березкой, ладно?

Алия проворно скинула одежду и рванула за порог, Лейя помогла мне встать, и мы выползли на крыльцо. В сумерках кладбище выглядело совершенно безобидным, ни шума, ни движения. Лейя окинула взглядом территорию и, посадив меня на ступеньку, сказала:

— Я тоже пойду посмотрю, я в темноте хорошо вижу.

Я оперлась спиной о стену дома. Мавка сбежала с крылечка и растворилась в темноте. Я сидела, и сил у меня хватало лишь на то, чтобы ругать себя за то, что за несколько лет спокойной жизни пела забыть об ЭТОМ и вовремя не сообразила, что происходит. Алия вернулась и встревоженно сказала:

— Верея, я никого не нашла, ты уверена, что это то, что ты думаешь?

Я в ответ лишь простонала. Алия надела рубаху и стояла на крыльце, стараясь держать нос по ветру. Лейя вынырнула из темноты и сокрушенно развела руками. В глазах начали плясать разноцветные искорки, слабость нахлынула с новой силой.

За кладбищенскими воротами кто-то показался, Алия, сбросив рубаху, с негромким рычанием огромными скачками помчалась в ту сторону. Послышался удивленный вскрик и тонкие взвизги. Лейя спрыгнула с крылечка и со всех ног побежала туда. Я, цепляясь за косяк, ухитрилась встать. Алия вернулась, недовольно ворча на ходу:

— Ошибочка вышла, свои пришли. — Она заскочила в сенки, чтобы переодеться. — Там Миколка и двоедушник. Принес же черт их в это самое время, — пробормотала она, появляясь на пороге. Я поняла, что последняя надежда погасла, вздохнула и, кажется, на несколько минут отключилась, так как открыла глаза только в доме на диване, оглядывая склонившиеся надо мной четыре головы. Алия облегченно выдохнула, Лейя всхлипывала, Миколка с ужасом смотрел на меня, а Велий хмурился.

— Чего уставились? — попробовала возмутиться я, но получилось неубедительно, как мяуканье котенка. Все как по команде отшатнулись, кроме Велия, взгляд которого остановился на моей шее, глаза сузились, и он вдруг рявкнул:

— Где взяла?!

Я непонимающе посмотрела на него, а он схватился за камень на моей шее и, рассматривая, повертел его из стороны в сторону.

— Где взяла? — повторил он, пытаясь без спросу развязать шнурок.

— Нашла. — Сил даже на разговоры не хватало, а нахальный двоедушник, видимо, отчаявшись развязать шнурок, со всей силы рванул его двумя руками. Мне показалось, что вместе с камнем с меня сорвали и голову.

— Бот дура, — проворчал Велий. — Ты хоть знаешь, что себе на шею навесила?

— Понятия не имею, — ответила я, потирая шею. — Что такое навесила на шею?

— Очухаешься, скажу. Ну ни на минуту нельзя оставить вас одних обязательно во что-нибудь вляпаетесь. — Он встал с кровати и отошел к лучине, рассматривая камень. Я же неожиданно для себя и подруг почти мгновенно уснула.

Проснулась я к утру. Слабости больше не было, чувствовала себя на удивление отдохнувшей. Все тело кололо тонкими иголками, как бывает, когда отлежишь руку. С кухни слышались Лейи смешки, возмущенное порыкивание Алии и довольный голос Велия.

Я встала, с удовлетворением отмечая, что самочувствие вернулось в норму. Подошла к зеркалу и расчесала волосы, торчавшие в раз стороны. Положила расческу на тумбочку и вышла к друзьям. Четыре пары глаз в ожидании уставились на меня.

— Чего? — засмущалась я. — Все нормально, я есть хочу.

Лейя подскочила и налила мне в кружку чая. Я плюхнулась на стул и схватилась за булочку, буркнув:

— И нечего на меня глазеть, как на привидение. — Мои слова возымели действие, компания снова взялась за карты. Мне стало как-то неудобно есть в одиночестве под взглядами подруг, и я, прихватив еще две булочки, ушла на крылечко, села на нижнюю ступеньку, задумчиво глядя на небо, приступила к трапезе.

Дверь хлопнула, я даже оглядываться не стала, предполагая, кто именно потянулся следом за мной. Велий сел рядом со мной на ступеньку и без зазрения совести вытащил одну булку из моих пальцев, надкусил ее и спросил:

— Ты как?

— Хорошо. Так что я навесила себе на шею?

— Лейя говорит, ты искала мага, когда тебе стало плохо. Почему?

— У меня был бред, — кляня болтушку мавку, выдавила я.

— А-а-а, — недоверчиво протянул двоедушник и откинулся на ступеньку, продолжая жевать булку. Мы помолчали.

— Ты повесила себе на шею глот — поглотитель магической энергии, — нарушил тишину Велий. — Откуда он у тебя?

— Нашла, — повторила я, быстренько придумывая обстоятельства находки. — Так это от него мне стало так плохо?

— Если глот наденет какое-нибудь магическое существо, он отнимет у него только часть способностей, ну, например, у Алии — способность чувствовать запахи, у Лейи — ее чары соблазнения, но чувствовать себя они будут хорошо. А у тебя все очень странно… — Он замолчал, вытащил из моих рук кружку и отхлебнул чаю. — Такое может произойти, если глот поместить рядом с накопителем.

— И что тогда произойдет? — спросила я, забирая свою кружку у Велия.

— Глот высосет всю энергию из накопителя. Но в твоем случае энергии оказалось слишком даже для такого мощного камня, еще немного, и он просто взорвался бы, уничтожив выбросом магии и избушку, и непутевых хранительниц, которые вешают себе на шею первый попавшийся предмет, — сказал Велий, отбирая у меня кружку.

Я помолчала, прикидывая размеры катастрофы, и проговорила:

— Звучит впечатляюще. — Я куснула булочку и, поняв, что наелась, протянула ее Велию: — Хочешь?

— Я не ем обкусанные булочки. — Он отстранил мою руку.

— Зато недопитый чай очень даже пьешь, — съехидничала я, кивая кружку в его руке. Велий усмехнулся, но кружку не вернул.

— Так где, ты говоришь, нашла глот?

— Я не говорила, где я его нашла, — сказала я. — А нашла я его в лесу около кладбища.

— Почему-то я тебе не верю, — проворчал Велий. — Странная ты, постоянно что-то скрываешь. Как ларец с потайными отделениями — кажется, уже все выяснил, понял, но что-то происходит, и приходится искать ответ сначала.

Я встала на ноги и, одернув платье, собралась идти в дом, но наглый двоедушник развалился на ступенях, не давая пройти, поставил кружку на верхнюю ступеньку и подозрительно сладким голосом предложил:

— Хочешь, что-то расскажу?

— Давай, — чувствуя, что ничего приятного для себя не услышу, все-таки согласилась я. Ногой отодвинула ногу двоедушника со ступеньки и села с краешку.

— Я слышал это еще в детстве, мать рассказывала. Чародей такой был, имя у него было то ли Касьян, то ли Ксанфий, не помню. Жена у него настоящая летавица была, красивая, говорят, но речь не о ней, а об их дочке. Ребенок необычный был, говорят, сама вместо накопителя могла энергию собирать, причем беспредельно.

Я сидела с прямой спиной и напряженно всматривалась в темноту, будто среди покойников силилась увидеть знакомого. Велий вздохнул и продолжил:

— Знаешь, что удивительно?

— Что?

— Энергию-то она накапливала, а магией пользоваться не умела совсем…

Я фыркнула:

— Ну и дура!

— Ты злая… Чародей прятал ее от знакомых магов, сама понимаешь — такой накопитель мог многих охотников привлечь.

— Ты говоришь о ней как о вещи, — раздраженно перебила я Велия.

— А маги и относились к ней как к вещи, очень дорогой вещи, надо сказать, — сказал двоедушник. — Настолько дорогой, что маги решились на кражу, убив при этом ее родителей. Сожгли их, запечатав в замке заклятием. Мне странно только одно — почему ее отец не воспользовался возможностями дочери? Почему не смог справиться с горсткой, по правде говоря, средних магов? — Двоедушник заглянул мне в глаза, я безмятежно встретила его взгляд, с трудом перебарывая желание подскочить, затопать ногами и вообще сделать что-то ужасное, лишь бы он заткнулся и не продолжал дальше. — Говорят, имея такой накопитель, Черный Лорд Лонгин с несколькими магами и поработил южные земли.