— Тетенька, а тетенька, где у вас туалет?

В спальне царила гробовая тишина, потом послышался возмущенный шепот, и Фима, растрепанная и недовольная, в ночной рубахе и платке, наброшенном на плечи, появилась передо мной. Я поставила ноги крестиком и состряпала вымученное выражение на лице. Фимка оглядела меня, несчастную, с головы до ног, и повела к туалету, напоследок сказав:

— Я тебя просила мне не мешать спать.

Я часто закивала головой и юркнула за дверь нужника, повозилась там, пока не утихли шаги на лестнице, и выскочила во двор. Из самого темного угла двора ко мне бросился сгусток тени.

— Прилетел?

— В спальне уединились. — Я хихикнула. — Слышала бы ты, что они там бормочут.

— Чем трубу забьем? — Алия подняла голову, осматривая крышу, я последовала ее примеру.

— Я на летней кухне видела мешок с картошкой.

— Тащи его сюда.

Я со всеми предосторожностями выволокла тяжелый мешок во двор. Алия сунула в него морду, оценивая наши возможности в поднятии тяжестей, и вынесла решение:

— Высыпай половину, не хочу надорваться из-за какого-то змея. Мы высыпали половину картошки прямо на землю. Алия, оглянувшись по сторонам, перекинулась в человека, и мы начали восхождение на крышу. Самое трудное было взобраться на козырек крыльца и затащить туда мешок с картошкой, это требовало физических усилий, да еще и сделать все нужно было без шума. Наконец эта задача была выполнена, и до трубы Алия добралась без приключений.

Пока Алия, стоя нагишом, держала над отверстием печной трубы мешок, примостив его на углу кладки, я вернулась в дом, и, запнувшись за порог, пролетела вперед лбом через всю кухню и врезалась в стопку посуды. Раздался жуткий грохот, который прекрасно заглушил падение мешка с картошкой в трубу. На этот раз Фима вылетела из комнаты, как пробка из бутылки.

— Что случилось?!! — заорала она, нависая надо мной, как скала.

Я, съежившись, сгребала черепки в кучку.

— Тетенька, — проскулила я, — я за порог запнулась, я все уберу. Фимка стала помогать, костеря меня на чем свет стоит. Змей не показывался, предпочитая оставаться в спальне. После того как на кухне был наведен порядок, мы снова разбрелись по комнатам. Я дала влюбленным полчаса для восстановления нарушенного душевного равновесия, потом подошла к окну, отодвинула шторку и тихо постучала согнутым пальцем по стеклу. Алия подбежала к окну с той стороны, я ей кивнула. Волчица скрылась за углом дома, а я улеглась на диван.

Минуты через две во дворе поднялся жуткий гвалт: орали перепуганные куры, протяжно мычали коровы, даже свиньи визжали в унисон прочей живности.

Фима ворвалась в горницу, зажгла лучину и, с трудом меня растолкав, начала орать, что моя собака гоняет кур во дворе, выгнав их из курятника. Я охнула, округлив глаза, и, простонав привычное «тетенька» босиком выскочила во двор «успокаивать собаку». Обиженная Алия была мною привязана к крыльцу, и, пока Фима загоняла в курятник кур и закрывала их там, я проскользнула в дом и открыла дверь в спальню.

Нащупывая руками стены, я двинулась вперед и в полной темноте наткнулась на чье-то голое тело, пискнула, хотела отдернуть руки, но была за них схвачена. Зажглась лучина, и я наконец-то увидела виновника нашей бессонной ночи. Наверно, Фимке нравились такие большие светловолосые, усатые мужики, но явно не мой тип. Я посмотрела в сузившиеся глаза змея и сипло прошептала:

— Дяденька, я тетеньке хочу платок вынести, а то на улице холодно.

Змей молчал, видимо, прикидывал степень моей опасности для него, в раздумье даже попытался изменить свой облик, чтобы соответствовать моему идеалу мужчины, во всяком случае, усы у него пропали. Рук моих он не отпускал, погрузившись в свои мысли, так что Фима застала нас в очень интересном положении. Он лежит на кровати, а я стою, согнувшись над ним, и держу руки у него на груди. Фимка, посмотрев на мой зад, уперла руки в боки и встала в проеме. Змей, заметив свою избранницу, отпустил мои руки и снова обзавелся усами.

— Тетенька, — заголосила я, бросаясь к Фиме, — я вам платок вынести хотела. — Я потрясла упомянутой вещью. Потом наклонилась к закипающей Фиме и нарочито громко прошептала ей на ухо: — А у вашего дяденьки есть хвост.

Змей сел в кровати, натягивая одеяло до подбородка. Я посмотрела на него и мысленно захихикала: ну чисто смущенная девица, а не мужик.

— А еще у него копыта на ногах, он мне показал, — закончила я свои откровения. Фима закипела, как котел на огне, видимо, демонстрация копыт была расценена ею как особо интимное действо.

— Ничего я ей не показывал! — взревел змей.

— Да-а, — плаксиво протянула я, — а откуда я тогда про это знаю!

Фима запыхтела, как напуганный еж, и гордо удалилась на кухню, я поскоками за ней. Женщина зачерпнула воды из бочки, попила и заорала на меня:

— Иди спать!

Я подпрыгнула от неожиданности и шмыгнула в горницу. Закрыла дверь и, довольно улыбаясь, подошла к окну и помахала Алии. Примерно с час змей успокаивал и заговаривал ласковыми речами ревнивую женщину, наконец они затихли. Почти одновременно подошло время сольного выступления Алии, и тишину деревни разорвал надрывный вой. Я захохотала в подушку, а волчица вкладывала все старание в берущие за душу завывания.

Сначала в спальне потрясенно внимали этому крику души, потом затопали, заругались, призывая проклятия на мою и собачью головы. Я выскочила из комнаты и, всхлипывая, стала извиняться и объяснять, что я предупреждала, моя собачка боится спать во дворе. В конце концов Фима разрешила впустить собаку в дом.

Алия, виляя хвостом, вбежала в горницу и чинно улеглась на диван.

— Надеюсь, остаток ночи я проведу спокойно? — проворчала Фима.

Я испуганно кивнула. Фима удалилась в спальню, а я повернулась к Алии:

— Что дальше делать будем?

— Не знаю. — Подруга, уже в привычном обличье, закуталась в мой плащ. — Это же ты у нас мастер по всякого рода каверзам.

Я немножко подумала, на цыпочках прокралась на кухню и, выглянув из-за печки, посмотрела на дверь спальни. Алия высунула из-за моего плеча свою встрепанную голову.

— Свет не потушили, — сказала я и заглянула в бочку с водой. Меньше половины. — Тихо ступая, я дошла до двери, приложилась глазом к узкой щелке, удостоверилась, что пламя лучины попадает в поле зрения, долго примеривалась, приседая и наклоняясь, стараясь не обращать внимания на жаркие шепотки в опочивальне.

Алия с огромным интересом за мной наблюдала. Наконец, надеясь, что не промахнусь, я подула в направлении лучины, помогая руками струе воздуха, не разлетевшись в стороны, достичь цели. Пламя, повинуясь магии, послушно перелетело с лучины на занавеску. Я отскочила от двери, увлекая за собой Алию, и метнулась в комнату. С минуту в любовном гнездышке царила тишина, но вскоре дом наполнился взвизгами. Я подскочила, выбежала на кухню и, поднатужившись, подняла бочку с водой, ворвалась в спальню и вылила воду на занавеску, окатив заодно кровать и сидевшего на ней разъяренного змея.

— Тетенька, — затараторила я, — я так испугалась, что горим, у меня дядька так сгорел, жуть как огня боюсь.

Фима тупо внимала моим речам, стоя посередине опочивальни с ковшом воды в руках. Ее остекленевшие глаза с тоской смотрели на мокрое ложе и любимого мужчину, с которого стекали струйки воды, а усы горестно обвисли. Змея начала колотить дрожь.

— Тетенька, у вас дяденька замерз, надо его чаем горячим напоить, — зашептала я. — Только воды нет, я ее всю вылила.

Фима покосилась на меня, а потом, смирившись с судьбой, пославшей ей такие напасти этой ночью, молча взяла ведро и пошла к колодцу, забыв даже обуться. Алия отправилась за ней, я на пальцах показала, сколько мне требуется минут. Как только дверь за ними закрылась, я с мерзопакостной улыбочкой повернулась к змею, который, брезгливо тряся ногами, выпутывался из мокрого одеяла.

— Дяденька, я забыла вам сказать, — начала я тонким голосом, — вам звезды предсказывают на сегодня разочарование в личной жизни. Меня в Школе Архона гадать научили.