— У вас пахнет чем-то вкусным, — заметил Аэрон, потянув носом.

— Картошкой жареной, — пискнула Лейя и, вильнув бедрами, полезла в печь и вытащила сковороду. — Хочешь?

— Хочу. — Вампир нацепил на вилку картофельный кружочек и повернулся ко мне: — Ну?

— И-го-го! — с готовностью откликнулась я, посмотрела на его сердитую физию и попросила: — Изобрази Химке что-нибудь посложнее. Я ей сказала, что мы попали в Заветный лес при помощи твоего ритуального танца.

Аэрон проглотил кусок картошки и хмыкнул:

— Только родители уехали, как эти три ненормальные химеры Ворвались ко мне в комнату и стали сначала умолять, а когда я сказал, что не понимаю, о чем они, принялись трясти за грудки, ссылаясь на тебя. Ну я их повыкидывал, и к вам. — Он сморщил нос. — Вся комната в перьях, черт их дери!

— Родители сильно пытали? — посочувствовала я.

— Угу. — Аэрон полез за чаем. — Все допытывались, применял ли я чары на тебе.

— И…

Аэрон наполнил стакан и спокойно ответил:

— Конечно да! Только они на тебя не действуют.

— А если бы подействовали? — теперь уже рассердилась я.

— Да ты бы у меня как шелковая ходила! — заухмылялся вампир.

— Надо было химерам еще что-нибудь наплести! — с досадой воскликнула я. — Танец — это слишком мало для такого мерзкого типа, как ты!

— Попробуй, — сказал Аэрон.

Вампирьи чары — это страшная штука, говорят, что после их применения молодые девицы сами кидаются кровопийцам на шею, предлагая себя в безвозмездное пользование, чего последним и надо. Я нахмурилась и даже потерла шею ладонью, заметила ехидный взгляд Аэрона и поспешно опустила руку.

В дверь начали скрестись, вампир вздрогнул и положил вилку на стол.

— Аэрон, выходи! — завыла за дверью Химка, послышались щелканья хвостов.

— Выходи, подлый трус, — попробовала я вторить ей, но Аэрон взбешенно зыркнул, и я заткнулась.

— И с чего бы такая страсть! — съязвила Алия.

Аэрон поднялся и пошел к двери, показав нам внушительный кулак.

Вернулся он через час, с таким видом, будто набрал полный рот воды и боится ее расплескать. Молча закрыл дверь, отошел от нее подальше и свалился на мою кровать, корчась от смеха. Мы собрались около него, как врачебный консилиум над умалишенным, горя желанием непременно узнать подробности, но вампир гоготал так, что тряслись стены, а при виде наших умоляющих глаз зашелся в новом приступе веселья. Лейя, испугавшись, что у Аэрона началась истерика, как у нервной барышни, принесла ему стакан воды, но вампир проигнорировал сей предмет. Успокоившись, Аэрон так нам ничего и не рассказал, объявив, что подобную мерзость и неприличие он просто не сможет воспроизвести повторно. Мы повздыхали, а подлый вампирюга язвительно намекнул, что это нам наказание за то, что так его подставили. Мы смирились и провели вечер за картами, отчаянно мухлюя и стараясь оставить друг друга в дураках.

Следующий день был расписан буквально по часам. Утро отводилось на уборку комнаты. После вчерашней игры в карты в ней царил жуткий беспорядок, так как Аэрон, которого заставляли хлопать крыльями и орать по-петушиному, Алия, выгавкавшая собачий вальс, и Лейя, изобразившая большую голодную рыбу, ждущую червяка, не по-товарищески отнеслись к моему предложению пойти на шиш, когда я, продувшись, отказалась показать им овцу под столом. То есть потом-то они меня под стол загнали, но желание запустить в ухмыляющиеся рожи партнеров по игре подушкой, а то и чем потяжелее, не покидало нас весь вечер.

День отводился на приведение себя в порядок. Ну а вечером торжественная часть: праздник в честь окончания бесовской недели, вручение нам выигранных денег и обмахивание Аэрона крыльями Калины публично. Ради такого события старшекурсники даже упросили учителей доверить им актовый зал. Учителя кинулись за советом к директору, и тот мудро рассудил, что ученики пусть лучше надираются в стенах Школы, зато потом не надо будет никого искать по буеракам, выслушивая претензии жителей близлежащих сел и деревень.

Лейя разложила перед собой косметику, ленты и заколки. Решительно заглянула в зеркало и с видом воина, бросающегося в атаку, схватилась за кисть для макияжа. Я и Алия со смешками наблюдали за ее приготовлениями. Мы пока ограничились обеспечением соответствующего наряда. Алия вытащила черные в обтяжку штаны, расшитые по бокам бисером, сапожки с небольшими заклепочками на отворотах и длинную серую рубашку с такими же бисерными вышивками по рукавам и подолу, надела даренный Аэроном пояс и с чувством выполненного долга уселась на кровати, затачивая нож и звеня серебряными пластинками в шевелюре. У меня выбирать было не из чего, поэтому я втиснулась в платье, которым одарил меня Аэрон, и с тоской воззрилась на сапоги. Лейя накрасила один глаз и сурово уставилась им на мои ноги:

— Тебе нужны туфли.

— Где я их найду?

Алия фыркнула, туфель у ней отродясь не водилось. Лейя поставила свою босую ногу рядом с моей и вздохнула:

— Мои, наверно, великоваты будут. — Она хитро прищурилась. А мы стельку потолще положим! — и начала рыться в своем сундуке с азартом собаки, выкапывающей кость.

— Вот! — триумфально потрясла она черными туфельками с широкими лентами, которые должны обвиваться вокруг лодыжки. Я прикинула размер каблуков и пробормотала:

— Лучше я босиком пойду. — Но Лейя уже не слушала, натягивая обувку на мои ноги. Цокнула языком, увидев, что туфли великоваты. Без церемоний вытащила из моих сапог стельки и положила внутрь, приказав:

— Засовывай ноги! — затянула ленты и довольно улыбнулась.

— Первый раз вижу туфли с меховыми стельками, — фыркнула Алия.

Я сделала несколько шагов. Каблуки оказались на редкость устойчивыми, так что ноги не подворачивались.

Лейя принялась измываться над другим глазом. Я походила по комнате туда-сюда, чтобы привыкнуть к обуви. Лейя, вплетая в волосы изумрудную ленту, пообещала:

— Сейчас я возьмусь за твои волосы.

— Heт!!! — Я в ужасе схватилась за голову.

Безжалостнее парикмахера, чем Лейя, представить просто невозможно. Прически у нее, конечно, получались что надо, но какие муки нужно было ради этого перенести! Однако Лейя была неумолима и усадила меня перед зеркалом. Я жмурилась и подвывала, пока она терзала мою встрепанную шевелюру. Алия перестала точить нож и, ухмыляясь, слушала мои стенания. В результате получилось очень даже неплохо.

— Аккуратно уложенный сноп, — резюмировала Алия. Лейя гневно вопросила:

— А до этого что было?!

— Неаккуратный сноп, — фыркнула подруга.

Я, радуясь, что мои волосы еще при мне, отвалилась от зеркала. Моя прическа никогда аккуратностью и не отличалась! Лейя, недовольно пыхтя, застегнула платье пронзительно-зеленого цвета и повертелась перед зеркалом, оглаживая ткань на бедрах. Я попробовала повторить за ней эти движения, но чуть не упала с каблуков. Алия захохотала и, сунув нож за сапог, спросила:

— Идем?

Мы стали спускаться по лестнице. Перила уже были обвиты гирляндами, а на стенах размещены фонарики с короткими свечками внутри.

— Девочки, — я, вдруг спохватившись, остановилась, — а как справляют последний день бесовской недели?

Алия поправила пояс и сказала:

— Сначала будем плакать, что официальный разгул нечисти прекращается.

— Боюсь, я не смогу выжать по этому поводу ни слезинки, — забеспокоилась я.

— А ты просто подвывай, это как представление, — с усмешкой сказала подруга. Мы обе посмотрели на мавку, зная, что уж ей-то никакого труда не составит маленько поплакать. Алия, спускаясь вниз, продолжила рассказ дальше:

— Потом принесем жертву…

— Чью?! — Я покрылась мурашками.

— А, — Алия легкомысленно махнула рукой, — любую. В том году крысу приволокли. Большую такую, противную. Я как раз с отцом о месте в Школе договариваться приезжала, ну и попала на этот кошмар. Эта крыса потом, живя под лестницей, половину Школы перекусала, отрываясь за доставленные унижения. Пока Феофилакт Транквиллинович не избавился от нее при помощи крысиного яда.