И он, улыбнувшись, исчез, так ничего толком и не объяснив. Но я заметила, что прочая нечисть с их уходом враз взбодрилась и даже раздухарилась чересчур.

Лейя наконец закончила свое действо и, приподняв бровь, посмотрела на нас. Мы вздохнули и, накинув на плечи теплые платки, вышли в коридор. Там было темно и прохладно. Алия взобралась подоконник и хмуро смотрела на снег за окном. Я протянула ей мешочек с семечками, подруга взяла горсть, и мы принялись, негромко переговариваясь, их лузгать, складывая скорлупу в ладошки. Лейя в комнате молчала, видимо, гадание было делом не быстрым. Мы поиграли в крестики-нолики на стекле окна.

Наконец мавка с довольной мордашкой выпала из комнаты, сообщив, что ее судьба — это богатый красивый эльф. Лаквиллка захохотала, поражаясь Лейиной завышенной самооценке. Та надула губы и предложила подруге самой погадать. Алия хотела было отказаться, но Лейя намекнула, что девица просто боится увидеть в зеркале какого-нибудь рогатого гада, и будущая валькирия, сердито нахмурившись, согласилась. Они уединились в комнате, оставив меня в гордом одиночестве.

Я закончила игру в крестики-нолики на запотевшем стекле, в пух и прах разгромив воображаемую Алию, затем потопталась у окна и посмотрела на горсть шелухи от семечек. Просто так стоять и мерзнуть не хотелось, я ссыпала скорлупу в опустевший мешочек и отправилась в туалет выбрасывать. Коридор был темен, только луна, с любопытством заглядывавшая в окна, давала немного света. Около туалета окон не было, и я застыла на месте, не решаясь переступить порог. Постояла, сама себя позоря всякими укоризненными словами, дескать, такая взрослая девушка, можно сказать, чародейка, а боится темного нужника. Довела себя до состояния тихой злости и, решительно накинув платок на голову, шагнула в темноту, еле вписавшись в проем.

Пошла вдоль стены, касаясь ее рукой, дошла до предполагаемого ведра и разжала кулак. Послышались чьи-то чертыхания, сдобренные изрядной долей отборных ругательств. Я от страха присела, так как был мужским. Что за лешак еще поселился в женской уборной? Может, нечисть какая-нибудь, хотя о чем это я? Конечно, нечисть, здесь другого не водится. Неизвестный перестал поминать мою родню и с обиженными нотками в голосе спросил, вернее, повелел:

— Имя.

Я сначала тихо, а потом во весь голос захохотала.

— Ты чего?! — не понял парень. Я, утирая слезы от смеха, поинтересовалась:

— Кто ж тебя надоумил искать суженую в таком месте?

— А вот тебя это не касается! — вспылил обиженный моим весельем незадачливый гадальщик. — И вообще, чего ты на меня уставилась?

— Я?! Уставилась?! Да здесь темно, как в склепе! — Я вытянула руку и помахала перед своим носом.

— А-а-а, так ты не видишь в темноте! — обрадовался собеседник. — Ты с какого курса?

— С первого.

— А факультет?

— Зачем тебе факультет? Ты же имя узнавать явился, так вот, — я перешла на заговорщицкий шепот, — я готова тебе его назвать. Твою суженую будут звать Афигения.

— Издеваешься? — спросил голос в ночи, и по шагам я поняла, что сейчас меня будут бить. Я развернулась к выходу и пребольно ударилась лбом о стену. От искр в глазах в туалете стало даже светлее. Платок упал на пол, и я, при сев, стала рукой его нашаривать.

— Держи, — раздалось сзади, и в руку ткнулся мой платок. Я взяла его, но после пола в туалете накидывать на плечи не стала, так и держала в вытянутой руке. — Я тебя узнал, ты та рыжая, которая подвальных поморозила и архив обрушила, а потом ты еще воровала пирожки с картошкой в школьной столовке.

— Не надо про пирожки! — взмолилась я, вспомнив, как мы с Алией ими объелись, а повариха пыталась поймать ожившую выпечку при помощи ковша, что все-таки не помешало пирожкам добраться до нашей комнаты, распугав учеников, которые приняли их за новый вид тараканов. Что было потом, когда выяснилось, что лапки пирожкам вырастила я, лучше и не вспоминать.

— Пойдем-ка, у меня к тебе дело. — Видимо опасаясь, что сослепу я тут заплутаю и выберусь только к утру, он схватил меня за руку и вывел в коридор. — Мне один гаденыш сказал, что, когда девки гадают, по женской половине Школы бегает черт Святке и если этого черта подкараулить в женской уборной и ухватить за хвост, то он тебе весь год исполнять желания будет. Только Святке все время обличье меняет, поэтому нужно его имя требовать.

— Ух ты! — восхитилась я. — Я, конечно, не отличница, но рядом с тобой чувствую себя самое меньшее академиком! Еще одна такая встреча, И я лопну от гордости! Кто ж тебе посоветовал ловить злобного черта?

Он засопел. И тут я с удивлением воззрилась на вампира. Красавчик старшекурсник Аэрон был известен на всю Школу, девицы встрече с ним в коридорах неизменно строили глазки и томно вздыхали, обнаружить этот светловолосый идол мужской красоты в женском туалете было немыслимо.

Я знал, что тут какой-то подвох! — отчаянно взмахнул рукой красавчик.

— Еще какой, — согласилась я, — хотя, говорят, вампиры живучие. Он молча посмотрел на меня, не веря, что все так плохо, а я провела пальцем по горлу, объясняя, чем бы дело кончилось.

— Знаешь, чего я сейчас хочу? — спросил он.

— Отомстить, — хмыкнула я, услышав такой глупый вопрос. А он сверкнул глазами и хохотнул:

— Схватываешь на лету!

— Да я вообще не дура! — уверила я его, представляя, что сейчас будет с мавкой, когда я его заведу в комнату. — Хорошо, отомстим за твое долгое сидение в нужнике. — Я прыснула в кулак, а Аэрон бросил на меня возмущенный взгляд. Тогда я стукнула себя кулаком в грудь и, стараясь придать голосу серьезные нотки, полузадушенным голосом сказала: — Могила!

Вампир с сомнением посмотрел на меня, видимо ничуть не доверяя моей клятве, а я продолжила:

— Я помогу тебе, а ты поможешь мне. Услуга за услугу.

— Только не на архоне, — попросил вампир.

Я радостно потерла ручки.

Признаться, до сегодняшнего вечера я считала упырей чем-то вроде одной большой дружной семьи, в которой слишком много родственников, настолько много, что они даже не все знают друг друга. И, как выяснилось, была неправа. Знали они друг друга наперечет, даже тех, кого в глаза никогда не видели, потому что все они были если не врагами, то уж солдатами враждующих армий точно. Это не значит, что они кидались друг на друга, нет, они ненавидели с улыбками. А уж такие принцы крови, как Аэрон и Калина, пославший его ловить Святке, улыбались друг другу особенно широко, демонстрируя все клыки.

Я удивилась: как красавчик вообще попался? Но Аэрон, бия себя в грудь, признался, что разыграли его просто мастерски. Мол, от самого Калины он вообще ничего о Святке не слышал, не дурак же он, в самом деле, чтобы верить этому упырю! Просто кто-то с кем-то болтал, а он услышал и купился, потому что любознателен и безголов.

— А это идея! — вдохновилась я. — Кстати, ты богат?

Аэрон сделал обиженное лицо, всем своим видом показывая, что он не просто богат, а готов хоть завтра еще одну Златоградскую империю отстроить, и тут же спросил:

— А сколько надо?

— Кладней сто, — сказала я.

— Не-э, даже не думай. А тебе зачем?

— Ну вообще-то я знаю только двух настоящих чертей в нашей Школе, но Рогач на Святке никак не тянет, а к Злыдню я без бочки хорошего вина не сунусь.

— Я к нему и с тремя бочками не сунусь, — сказал вампир, однако мошну развязал.

Через час мы целой делегацией заявились на кухню к чинно ужинавшим хозяйственникам.

— Привет честной кампании, — с ходу взяла быка за рога наученная Алия. — На дворе праздник, а вы сидите с постными минами.

Кто-то из дворовых, не задумываясь, запустил в нее обглоданной костью.

— У-у, какие вы недружелюбные! — протянула Лейя, а я обиделась:

— Ладно, тогда забираем вино и идем отсюда.

Аэрон демонстративно перекинул бочку с плеча на плечо, еще раз поздравил всех с праздником и развернулся к выходу. Он успел сделать шага два, когда в него вцепились десятки рук и лап.