— Энрик! — сказал Лео сурово. — Это не смешно.

— Конечно, но я пойду один. Коль скоро весь лагерь не выстроился в очередь бить мне морду, значит, общественное мнение на моей стороне. И Ловере это знает.

— Ну и что?

— А если вы все придете со мной? Тогда что? — ответил я вопросом на вопрос. — Вообще-то, он показался мне довольно вменяемым.

— И что же ты ему вменишь? — спросил Роберто.

— Найду что.

— Это точно, — заметил Алекс. — Энрик может. Ну, удачи тебе.

Лео был мрачнее тучи, но и он тоже сдался: а что он может сделать?

После ужина ребята сделали вид, что пошли к нашему жилищу, а сами крались за мной в темноте. Только Тони еще не умеет ходить и дышать по-настоящему тихо. И я чувствовал за спиной их поддержку.

Я вошел в домик и ровно в 21:00 постучался в дверь начальственного кабинета.

— Да, — раздалось оттуда.

Я вдохнул поглубже и шагнул в комнату. Ловере попытался посверлить меня суровым и осуждающим отеческим взором. Я тоже посмотрел ему в глаза, и через минуту он отвел взгляд.

— Считаешь себя правым? — спросил он.

— Да, считаю. И не только я, — я старался говорить спокойно, так же как и он.

— Это не аргумент, — отрезал капитан.

— Согласен. Но аргументы у меня тоже есть.

— Значит, ты об этом думал?

— Конечно. Я ничего не делаю просто так, — я запнулся, очень даже делаю, но не в данном случае.

— Ну и…

— Странно, что он вам пожаловался, мне показалось, что он кое-что понял.

— Это не он.

— Один из его приятелей, — догадался я, — а вы знаете, зачем?

— Не «зачем», а «почему». Обиделся за друга. Не может сам тебе отомстить.

— Сначала он поиздевался над чьим-то горем, а потом решил кому-то посочувствовать. Я не верю. Именно что «зачем».

— М-м-м, — Ловере слегка нахмурил брови. — Тогда зачем?

— В первый день вы намекнули, что маленьких обижать нельзя. Это и так все знают. Так что фактически вы объяснили всяким мелким пакостникам, что им всё можно, если им только десять или одиннадцать. И вчера был первый звоночек. Хотя… может быть, уже не первый. А теперь они хотят узнать: им действительно всё можно или все же есть какие-то границы.

— То есть тебя нельзя наказывать из стратегических соображений?

Я разозлился:

— Вы спросили, я ответил. Вы могли не спрашивать!

— Или не принимать во внимание то, что ты сказал.

— Ну да.

Я опять вдохнул поглубже: похоже, меня все-таки накажут.

Как долго он думает. Ну, решай же скорее!

— Друзья ждут под дверью? — вдруг спросил он.

— Конечно, ждут.

— Свободен.

— Синьор капитан, — я вежливо склонил голову.

Облегченно вздохнул я уже в коридоре. Не его дело знать, как он меня напугал.

Я вышел на улицу и спрыгнул с крылечка. Хм, многовато здесь народу. Мои ровесники ждали, скрываясь в тени деревьев. Убедившись, что со мной все в порядке, они тихо растворились в темноте. Под окном кабинета Ловере торчали двое мальчишек помладше, когда я вышел, злорадные выражения сползли с их физиономий и сменились разочарованными. Я хмыкнул. М-м-м, а если бы мне влетело? И все знают. Брр! «А ты не влипай!» — заявил противный внутренний голос. Моя команда спряталась лучше всех, я их не заметил, пока они не подбежали.

— Я же говорил, что все будет в порядке, — весело улыбнулся я.

— Тогда пошли петь песни, — предложил Роберто.

Мы рассмеялись и побежали домой.

Когда Гвидо и Тони отправились разжигать костер, а Алекс и Роберто — запасаться дровами на весь вечер, Лео посмотрел на меня с беспокойством:

— Действительно все в порядке, или это гениальная игра?

— Лео, ты плохо смотрел на часы, — ответил я. — Если бы я вышел минут на десять позже, тогда действительно имело бы смысл спрашивать.

— Угу. Не до того было, — согласился Лео. — Как тебе это удалось?

— Я — стратег новосицилийский, ты сам сказал.

Наутро о скалах уже никто не вспоминал: все бегали по полосам препятствий, гадали, какие именно нам предстоит пройти завтра, и разрабатывали наиболее экономичную тактику. Ха, да мы эту самую тактику уже давно придумали и отрепетировали. Поэтому, пробежавшись по паре полос и обратив внимание друг друга на различные ловушки, мы отправились поразмяться на татами.

Сержант Бовес, очень довольный нашей вчерашней победой, впервые сделал нам комплимент: сказал, что финал чемпионата лагеря по кемпо — внутреннее дело нашей команды. Постараемся его не разочаровать.

Кстати, надо подумать, действительно ли мы можем выиграть общий зачет, а если нет, то нельзя ли что-нибудь сделать, чтобы увеличить шансы.

Скалолазание мы уже выиграли, завтрашние полосы… ну, пятое место можно постараться занять. Кемпо: результат считается по трем лучшим, отлично: я его выиграю, а Лео и Роберто займут второе и третье места, неясно только, в каком порядке. Если не случится какого-нибудь неприятного чуда. Стрельба: Лео выиграет, а в сумме мы выйдем на четвертое или, может быть, даже третье место. Алекс и Гвидо тоже очень хорошо стреляют: сказывается боевой опыт. Роберто стреляет выше среднего уровня (следовало ожидать), от Тони пока ничего ждать не приходится, но если я буду вторым в личном зачете, то бонусных очков за нас с Лео будет много, и в итоге мы даже можем выиграть, от меня зависит. Ночная игра: тут может быть всё что угодно, гадать бесполезно.

На нашей тренировочной площадке лейтенант Дронеро демонстрировал капитану Ловере, что в бою нет никакой субординации. Очень красиво.

Мы попросили разрешения потренироваться.

— Нигде от них не спрячешься, — пробормотал Ловере, поднимаясь на ноги. — Я думал, вы будете до изнеможения лазать через стенки, бегать по бревнам и ползать под колючей проволокой, — заметил он погромче.

Мы переглянулись: чего ему надо? Татами большой, всем хватит.

— Или вы не надеетесь выиграть? — добавил он.

Тони фыркнул:

— Очень даже надеемся!

Я застонал, и даже не мысленно: кто его за язык тянул?

— Пошли обратно? — печально спросил Лео.

— А что делать? — ответил я с безнадежностью в голосе. — Вдруг кого-нибудь озарит, и он придумает какое-нибудь гениальное решение. А ты думай больше всех! — обратился я к Тони. — А то я тебя и впрямь отшлепаю.

— После меня, — добавил рассерженный Алекс.

Тони втянул голову в плечи и спрятался за широкой спиной Роберто: напугали ребенка.

Ехидно-самодовольные физиономии Дронеро и Ловере (прогнали щенков с ковра) будут сниться мне ночью.

Летучие коты! И как мы это выиграем? Наши результаты на тренировках были совсем не рекордными. М-м-м, ну и что? Задрали носы: выиграли скалолазание, ну так мы и должны были его выиграть, у нас было стратегическое преимущество.

Десять полос препятствий для старших ребят не пустовали, но очереди нигде не было. Роберто уже вознамерился побежать — он у нас всегда бежит первым.

— Стой! — велел я. — Это бесполезно.

— Почему? — удивился он.

— Эти дурни себе только хуже делают: кто-нибудь связку растянет или хоть коленку разобьет, и все… завтра они пробегут медленнее, чем сейчас.

— А что же мы будем делать? — спросил Гвидо.

Кажется, он усомнился в моей командирской мудрости.

Подожди до завтра, а потом усомняйся на здоровье.

— Мы сейчас сделаем две вещи, — сказал я тихо. — Во-первых, внимательно прочитаем правила. Нельзя ли, например, не лезть через стенку, а свалить ее, желательно через ров. Или взять с собой альпинистское снаряжение, ну хоть что-нибудь. Или срезать колючку, вместо того чтобы ползти под ней.

— А во-вторых? — спросил Алекс.

— А во-вторых, внимательно посмотрим, как другие все это проходят, где и почему они теряют время, не случайно, а систематически. И примерим это к себе.

— Понятно, — согласился Алекс.

— Энрик! — проникновенно произнес Роберто. — Для того чтобы быстро бегать, надо бегать, а не лежать на боку!

— Ага, — ехидно парировал я, — сейчас начнем бегать и будем делать это до рассвета, а завтра свалимся еще на старте. Мы все бегали много лет. Один день не даст нам больше, чем по полсекунды на брата, а этого сейчас недостаточно. Нам нужно не меньше сорока секунд на каждой полосе.