– В Открытые…

– Это было до снятия Заклятия. В другой раз Йорг-Норберт упоминал, что записи, связанные с сокровенными знаниями, таятся в некоем монастыре карнионского устава. Заметьте – он не сказал «в карнионском монастыре».

– Я весь внимание, ваше превосходительство.

– То, что узнал император Йорг-Норберт, осталось тайной для современников. Но мы знаем, что его правление было одним из самых удачных в нашей истории. И если существует некая сила, которую можно употребить не во вред, а на пользу государству, почему бы этого не сделать?

– Этот Вайфар… не оставил больше никаких указаний?

– Увы, правление Йорга-Норберта было отмечено не только блестящими реформами, но и эпидемией Черной Смерти, выкосившей пол-Европы. Одной из жертв чумы стал референдарий. Он не довел до конца свои записи. Но совсем недавно в мою канцелярию поступило прошение из монастыря Святой Евгении в Открытых Землях. Настоятель его, некий отец Джеремия, просит в будущем, когда Открытые Земли перейдут под власть губернатора из Тримейна, сохранить за обителью право убежища. Особо напирая на то, что монастырь сохраняет карнионский устав. Улавливаете мою мысль?

– Да, ваше превосходительство. Открытые, в прошлом Заклятые Земли и монастырь карнионского устава.

– Вот именно. За пределами Карнионы таких монастырей – наперечет. А в Открытых Землях – всего один. Да еще с правом убежища для тех, кто скрывается от правосудия. Так что нам известно, где искать.

– Я вас правильно понял, ваше превосходительство?

– Надеюсь. В моем распоряжении достаточно преданных людей, способных захватить этот монастырь…

– Захватить? Почему бы просто не потребовать необходимое?

– Те, у кого в руках подобные ценности, добровольно их не выдадут. Станут лгать и изворачиваться. А может, им неизвестно, что у них хранится. Господи помилуй, да нам самим это в точности не известно! Поэтому я и хочу послать человека, способного в этом разобраться. К тому же нет необходимости, чтоб это поручение исполнял государственный чиновник. Обстановка там достаточно сложная…

– Я постараюсь оправдать ваше доверие, господин канцлер.

– Да уж постарайтесь. Вас прикомандируют к воинскому отряду, но ваша задача – по возможности обойтись без кровопролития. Цель вашей поездки должна сохраняться в тайне. Вы ведь уже беседовали с судьями Святого Трибунала и вряд ли захотите встретиться с ними вновь. Исполните мое поручение как следует, и я подумаю о постоянной должности для вас… Отто-Карл Дидим… то бишь Ивелин.

И вот теперь он здесь. Все прошло как по маслу, за единственным исключением – рукописи, которой вожделеет Сакердотис, здесь нет и быть не может. Старый дурак! Кичится своей осведомленностью, а простейших вещей сопоставить не способен. Император Йорг-Норберт правил двести лет назад. А этот монастырь основан тому назад лет двадцать. Какой бы монастырь ни имел в виду император – только не здешний. Но это не важно. Он придумает, что преподнести старому ослу под видом сокровенных знаний. Он годами зубрил оккультные трактаты; у сильных мира сего этот товар нынче в моде. Еще что-нибудь вытрясет из монахов. Или сыщет на стороне. Не зря же в этих краях, как в отстойнике, веками оседали всякие мерзавцы, в том числе выдававшие себя за адептов тайных знаний. Что-нибудь да отыщется. Он нашел способ, как поймать на крючок Ромуальда Сакердотиса (ну, предположим, подсказали, и что с того?). Он побеждал и худшие преграды. Сумел же он подняться после того, как все казалось потерянным из-за глупейшего плана, придуманного матерью?

Должен признаться – поначалу этот план показался ему разумным. При том что матери он никогда не доверял полностью даже в детстве, когда она имела на него огромное влияние. Уже тогда это влияние было отравлено. Как она ни старалась, до него доходили обрывки разговоров, будто притаком муже она спала с лакеями и конюхами, да что там, со всей мужской прислугой, и даже, войдя в охоту, тайно посещала притоны на Канальной, обслуживая посетителей. В те времена она никогда не опровергала подобных сплетен. Когда он стал старше, она поклялась, что это клевета и гнусная ложь, распространяемая врагами Дидимов. Он поверил. Потому что хотел поверить. Но осадок остался. И он так и не решился спросить, кто был его отцом. Боялся услышать ответ. Ибо чьим бы сыном он ни был, он не мог быть сыном Дидима. Это знали все. Но первым, кто осмелился сказать ему это в лицо, был тот наглый ублюдок, сын Веллвуда. Никого в жизни Отто-Карл не ненавидел больше, чем его, хотя видел лишь раз. У него не было законного имени, но держался он так, словно сам император ему ровня. Он чудовищно оскорбил Отто, и никто, никто не вступился за него, все только ржали, даже те, кто только что подлизывался к нему: и дворня, и пажи, и самая низкая тварь – мальчишка-комедиант с нахальной рыжей мордой, – для всех Отто, по вине веллвудовского пащенка, в единый миг стал посмешищем. Поэтому, когда мать поделилась с ним своим замыслом, Отто его одобрил. Наказать ублюдка! Не только отобрать у него то, что по праву принадлежит законной ветви рода, но и уничтожить его! Подумать только, уже третье поколение дожидается своего наследства! Еще дед Отто, Рамбальд Веллвуд-и-Ивелин, надеялся получить его, потому что дети брата Рупрехта умирали один за другим. Но младший, Торольд, выжил. Эберо и Беретруда совершили ту же ошибку. Они не уничтожили Торольда. Они ждали.

Больше этого не повторится. Хватит деликатничать. Веллвудовский пащенок должен умереть, и не просто умереть, а в страхе, боли и мучениях.

Но все повернулось не так. Вернее, не совсем так, как было задумано. Ублюдок, разумеется, умрет, может быть, несколько позже, чем хотелось бы, но уготованная участь его не минует. Так было обещано Отто. А вот с мыслью о владениях Веллвудов придется расстаться. До времени. Одно утешение – эта жадная баба, вдова Торольда, и ее отродья тоже пока остались ни с чем. Замок и земли переданы под опеку короны, вплоть до дальнейшего рассмотрения дела. Эта сука, конечно, рассчитывает, что убрала всех соперников, но если решать будет Сакердотис, все еще может измениться…

А сейчас есть более насущные проблемы. В одном старый дурак не ошибся. Здесь сейчас многое будет решаться, и выиграет тот, кто окажется в Открытых Землях вовремя. Только игроков больше, чем предполагал Сакердотис. Кое-кто из них уже объявился. Главное – дать понять этим наемным слугам и шпионам, что он им не ровня. Южане давно разучились различать, в чем истинное благородство крови, при этом заносчивости в каждом как в принце.

Вошел Клаттербак – капитан отряда, приставленного к Ивелину канцлером. Он, правда, упорно считал, что это Отто приставлен к отряду. Приходилось постоянно ставить его на место. Клаттербак и по физиономии, и по имени, и по выговору был явным выходцем из тримейнских низов. И в императорской армии, где офицерами могли быть только дворяне, он бы карьеры не сделал. Но в наемном отряде, с прискорбием приходилось признать, под высоким званием можно было обнаружить любую шваль. И теперь главное было – не дать ему перехватить ведущую роль в разговоре.

– Что, Клаттербак? Настоятель решил образумиться и все рассказал?

Сказано это было более для порядка. Допрашивать Клаттербак умел – в этом Отто-Карл убедился, когда близ Кулхайма на них напали разбойники и Клаттербак решил проверить, не подослали ли их враги канцлера. Однако он был в курсе повеления «по возможности без крови», и пока что Ивелин был не склонен отменять в монастыре это распоряжение (привратник не в счет, и вообще, если бы не он, крови пролилось гораздо больше). Да и допрашивать монахов Отто-Карл предпочитал сам.

– Нет. Приехали двое. Тот парень, что был раньше, и с ним дамочка, по виду из благородных.

Ага! Посланцы адмирала! В Тримейне Убальдин держал себя как вельможа из вельмож, знатнейшие придворные пресмыкались перед ним, заслуженные воины и видные чиновники, словно робкие юнцы, толпились у него в приемной, а Отто-Карла, не имевшего ни чинов, ни званий, к нему и близко не подпустили бы. А теперь адмирал вынужден вести переговоры не с кем-нибудь, а с Отто. И его посланцы будут выполнять то, что он им скажет.