— Да ладно, — ухмыльнулся Дуайн, целясь в меня из лука. — Не будь таким банальным. Это ведь тренировка, так?

«Какого хрена? — хотел спросить я. — Что это, твою мать за тренировка, если ты сейчас попросту пристрелишь меня? Что я могу вообще сделать против стрелы, Дуайн? Прекрати маяться дурью, если ещё и мне придётся пару дней отращивать новый глаз или…»

Стрела сорвалась с тетивы.

— Блин! — только и выкрикнул я, судорожно вскинув топор.

Звяк.

Едва ощутимая отдача прокатилась по рукам.

Я хлопал глазами, глядя на стрелу, упавшую возле стены напротив входа.

Не понял… Я топором отбил стрелу? Да это ж чистое везение! Я её даже не заметил.

— Неплохо, — похвалил Дуайн. — Повторим.

Он поднял руку, копируя движение лучника, достающего стрелу из колчана. Только никакого колчана у него не было, он достал стрелу либо непосредственно из плеча, либо просто из перчатки. Обтяжка служила складом оружия, понятия не имею, как и почему.

— Погоди, — запротестовал я. — Дуайн, нет!

Стрела противно пискнула, разрывая воздух. Я опять взмахнул топором. И — снова «звяк». Вторая стрела отлетела непосредственно к первой.

На этот раз я даже дух перевести не успел. Третья стрела полетела вслед за второй, потом — четвёртая, пятая, шестая… Я вертел топором, как вентилятор. Стрелы разлетались в разные стороны. «Повезло, повезло, повезло…» — машинально думал я.

После двенадцатой стрелы Дуайн опустил лук, и я вдруг понял, что нифига мне не «повезло». Это раз может повезти. Но двенадцать раз подряд — это уже закономерность.

— Я думал над тем, что нам предстоит этой ночью, — сказал Дуайн, как ни в чём не бывало. — Ну, ты понял. Новички, всё такое. Я ведь уже видел эти наплывы. Когда появилась твоя подружка — была ровно такая же задница. Два Наказания подряд — жёстко, Крейз. Жёстко… Я сам тогда только появился.

— Как же ты выжил? — спросил я и присел на колени возле одной из стрел.

Наконечник от удара нисколько не притупился. Что опять навело меня на отвлечённые мысли. Ведь и к моему топору точильный камень не прилагался. А я им уже сколько всего накрошил. На лезвии — ни зазубринки. Что ж это за чудо-металл такой, который вообще никак не страдает от взаимодействия с материей.

— Ну, я бы не сказал, что это прям предмет моей особой гордости…

— Прятался в прачечной?

— О боже мой, Крейз. Откуда ты, чёрт побери, знаешь?

Удивление Дуайна казалось наигранным, но, взглянув на его лицо, я понял, что он совершенно искренен.

— Серьёзно? — спросил я.

— Стаффы разболтали?

— Ага.

— Чёрт… — Дуайн с недовольным видом помахал луком. — Ну, в общем, да. Отличное место…

— Постой! — дошло до меня. — Так ты и сегодня там прятался?

— Ну, я ведь живой, — усмехнулся Дуайн. — Главное — результат, Крейз. Что? Что за презрение у тебя на лице? Я поступил недостаточно благородно для тебя? Не стал тупо подыхать во имя Пресвятого Нихрена? Или не закрыл героически своим богатырским телом какой-нибудь беззащитной девчонки? Крейз, это всё — чушь собачья. Не подумай, что я стесняюсь. Подойди здесь к любому, расскажи обо мне, и первое что он спросит — «Где это охренительное место?!»

— Может, и так, — согласился я. — Только вот ты почему-то оправдываешься, хотя я тебе слова не сказал. Может быть, тебе и кажется, что ты слышишь в голове мой голос, но на самом деле ты слышишь себя.

Вот теперь лицо Дуайна изменилось капитально. Мне почудилось, будто он вообще перестал быть человеком. Передо мной был разъярённый и напуганный зверь, которого загнали в угол. Ему некуда бежать, а значит, сейчас он бросится в атаку. Уже без разницы, насколько он смелый или трусливый. Инстинкт говорит ему, что иного пути спасения нет.

Дуайн натянул тетиву, на которой не было стрелы, как мне показалось. Но вот она появилась.

Не металлическая, но будто выкованная из света. Ярко-красная, словно бы лазерная стрела.

— Ненавижу таких умников, как ты! — процедил Дуайн сквозь зубы. — Дебилов, поначитавшихся дерьмовых статеек диванных психологов.

Стрела сорвалась с тетивы. И в этот раз инстинкт меня не подвёл. Только пришлось подать в топор энергии, этой трудноопределимой «маны», как её тут прозвали.

Фиолетовое лезвие столкнулось с красной стрелой. Удар был куда более ощутимым, чем прежде. Яркая вспышка, звук, похожий на звук взрыва.

— И что мы будем с этим делать? — спросил я.

— С чем?

— С твоей ненавистью ко мне.

— А. Да, я думаю, то же самое, что делаем с моей ненавистью ко всем остальным участникам этих крысиных бегов. Махнём рукой. Расслабься, Крейз. Мы здесь, чтобы выплеснуть дерьмо и выйти ободрёнными и посвежевшими. Я называю эти залы «душевыми для души». Кстати, на вашем долбанутом языке звучит совершенно по-идиотски. Как вы вообще общаетесь?! Боже… Если бы я родился в России, я бы, наверное, предпочёл глухоту.

— Кто бы говорил! — возмутился я. — «Ту ти ту ту ту ту».

— Чего? — скривился Дуайн.

— Да так, старый мемасик про вашу мову.

Я вкратце объяснил Дуайну суть.

— Это бред, — вынес он вердикт. — Никто так не говорит. Ну, может, кроме русских, которые учили язык по разговорнику для умственно отсталых.

— Так и у нас тоже про «душевые для души» никто не говорит, — парировал я. — А что за байка насчёт Избранного, который освободит стаффов?

В этот раз Дуайн недоумевал дольше. А когда до него дошло, что я имею в виду, он расхохотался.

— Вот так они это запомнили? О боже… Крейз, если хочешь узнать, что там было на самом деле — сходи сам. Я подозреваю, что здесь есть ещё места, на первый взгляд неочевидные, в которых мы можем получить экстра-сообщения Системы. Например, один парень пытался покончить с собой, сиганул с четвёртого яруса. Разумеется, выжил. Но потом рассказывал, что, пролетая через определённое место, получил инструкции, как вернуться из этого мира домой. И на следующую ночь — исчез.

— В смысле?! — обалдел я.

— Ну, тут есть способы исчезнуть, — пожал плечами Дуайн. — Например, можно просто выйти за дверь среди ночи. А перед этим наврать про возвращение домой, чтобы оставить людям надежду. Он был весь такой из себя благородный, чем-то напоминал тебя… Вот только сколько бы придурков ни прыгали, пытаясь повторить его маршрут, ничего, кроме переломанных костей, они не добивались.

— Боже…

— А я о чём! — Дуайн опять вскинул лук и натянул тетиву. — Готов?

На меня смотрели сразу три красные стрелы.

— Чёрт…

По итогам нашей тренировки я прощёлкал только одну световую стрелу. Она ударила мне в ключицу и прошла насквозь.

«Обтяжка» затянулась моментально. Кровь тоже остановилась — стрела заодно прижгла рану. Но дыра затягивалась медленно. Боль задержалась надолго. И левая рука двигалась хреново.

— Спасибо тебе, Дуайн, от всего сердца, — проворчал я.

— Ты побил рекорд Сайко, — невозмутимо сказал тот.

— А?

— Он, со своим кнутом, отбился от двенадцати стрел, тринадцатая попала ему в лоб. Ты одолел двадцать пять. Пожалуй, я тебя боюсь.

— Так что ты хотел сказать насчёт новичков? — спросил я.

— А, да… — Дуайн убрал лук и пошёл по залу, собирая свои «физические» стрелы. — Собственно, я уже пообщался со всеми, и большинство в деле. Видишь ли, Крейз, когда имеешь дело с человеком — есть смысл взывать к разуму. Но когда имеешь дело с толпой… — Он помолчал. — У толпы нет разума. Поэтому честные политики никогда не побеждают на выборах. С толпой работают только примитивные стимуляции. Им можно либо пообещать что-нибудь прекрасное — чего у нас нет и быть не может — либо напугать их до усрачки. Толпа, пересравшаяся до дрожи в коленях, предпочтёт забиться в угол и трястись, а не вершить революцию. Да, это объединит новичков против нас. Но для начала — вполне себе неплохо.

— И как ты это видишь?

Дуайн объяснил.

Мне его объяснение не понравилось.

— Есть идеи получше? — развёл руками Дуайн.