— Мой господин, я… я не знаю, что делать…

Зато честно! Не стал юлить, выкрикивать «мы будем сражаться!» и вот это вот все. Пират с Быком, например, страшно торопились героически погибнуть, Юлька ходила с таким видом, словно все произошедшее — ее вина, а Мытарь просто озвучил то, что и так было очевидно всем — нам конец.

Хорошо хоть, не заплакал.

Примерно в такой же атмосфере прошел и военный совет. Никто не делился завиральными идеями, не строил планов в стиле «прикинемся мертвыми — может, пройдут мимо». Соратники просто пришли, посидели и выразили готовность исполнить приказ. Что тоже душу грело — все решили остаться со мной до конца. Толку, правда, с этого было чуть.

Но, несмотря на безнадегу, я предавался унынию недолго — около суток. Характер изменился за время, проведенное в должности Стратега. Я больше не умел долго заниматься самоедством. Сколько раз уже должен был погибнуть в десятке безвыходных ситуаций и выгребал только на чистом упрямстве и нежелании сдаваться. А раз так, не стоит себя хоронить раньше, чем в гробницу утащили.

В общем, я велел слугам не беспокоить господина, за исключением случаев доставки свежего чая и легких закусок, дал знать всем остальными, что «Стратег думает», и погрузился в разработку плана спасения фракции. Время у меня еще было — до границ Вэнь врагам топать еще несколько дней.

Это было сродни медитации. Я просто сидел, смотрел в стену перед собой, а перед внутренним взором разворачивались картины вероятного будущего. Не «прощальный подарок» Гуаньинь — воображение и аналитика в чистом виде.

Вариант номер один. Поход на запад, встречный бой с объединенной сорокатысячной армией, который с высокой степенью вероятности закончится моей победой. Их больше, но качеством и выучкой мои войска превосходят их на порядок. Затем рывок обескровленным (скорее всего) войском на Юйчжан — с учетом того, что он сумел продержаться против владетеля Лулина, — и еще одна битва. Если побеждаю, а шансы есть, в финале останется только сражение с Чэн Шу, у которого к тому моменту будет тысяч тридцать-сорок воинов, а у меня останется хорошо если пятнадцать. А ведь еще оставался тот товарищ из-за Янцзы со своим флотом вторжения, но с ним уже придется справляться моему речному генералу и Бешеной Цань.

Этот сценарий был верным, если цель врагов растащить по кускам собранную мной территорию. Но что-то мне говорило, что замысел нападающих в другом. Скорее всего, они шли, чтобы сперва наголову разбить меня, а уж потом захватывать земли. Почему? Да очень просто!

Если Мэн Хи и Пэй Пинг захватят Поян, Юн И — Юйчжан, даньанский князь — Синьду, а мой тесть — Куайцзи, то они тем самым подпишут себе смертный приговор. Территории это друг от друга удаленные, их придется удерживать, значит, прийти друг другу на помощь они не смогут — да и не захотят. А у меня останется самая сильная (да, я гордец!) на юге армия, которая просто раскатает каждого из агрессоров в блин по одному.

Еще один довод в пользу данной версии развития событий — мой тесть. В смысле, именно он за всем стоит. Не кто иной, как он срежиссировал это наступление на Вэнь со всех сторон. Скорее всего, пообещал каждому из князей по городу, но только после того, как будет разбит его главный враг. А если так (а это так!), то выход у меня только один.

— Сыграть свадьбу? — Чэн Юэлян захлопала глазками, как настоящая инста-няшка. Вот чей аккаунт бил бы рекорды посещаемости в мое время, причем без всяких фильтров. — Но как же это, мой господин? Ведь на церемонии должен присутствовать мой отец!

Тут я, признаться, подвис. Ждал возражений в стиле: «Не время сейчас о любви думать, поручик, отечество в опасности!» — но мою будущую супругу волновал только аспект традиций. Согласно им, мы должны были принести друг другу свадебные клятвы в присутствии моей и ее родни.

— Юэ, насколько я знаю — консультировался с У Ваньнанем и Матушкой И, — вполне допустимо заключить брак и без твоего отца. Да, это не совсем традиционный подход, но все равно обстоятельства на нашей стороне. Оспорить брачный договор никто не сможет, а все предсвадебные формальности, в том числе и со стороны твоей родни, уже были соблюдены. Нам осталось лишь подписать документ и сдать его в городской архив.

— Но зачем? — продолжала недоумевать девушка. — Зачем сейчас?

Резонный вопрос. И я ей на него ответил. Во всех подробностях, которые продумал за ночь. Она остолбенела. Прикрыла ладошками рот и долго смотрела на меня во все глаза. Потом последовательно: пустила слезу, прокляла тот день, когда согласилась на брак со мной, сбивчиво объяснилась мне в любви и наконец сказала «да».

Не так, ох не так я представлял этот момент. Но и так нормально… Не до жиру.

Понятно, что ни о каких пышных церемониях речь не шла — у нас попросту не было на них времени. Так, небольшой пир, на котором в полном недоумении собрались все, кого я хотел видеть. Там я толкнул замечательную речь о том, как всех люблю и уважаю, выразил надежду на множество славных побед, которые нас ждут в будущем, и отпустил восвояси в еще большем обалдении, чем то, с которым они на праздник пришли. Раскрывать им свой замысел не стал — слишком рано.

Став моей женой, Юлька неуловимо изменилась. Не в том смысле, что после произнесения клятв она превратилась из прекраснейшей девушки в злобную мегеру, конечно. Но статус ее поменялся, а значит, и поведение стало другим. С окружающими, например, со слугами она сделалась более властной, а со мной наоборот.

В спальне, куда я ее повел после всех церемоний, освящений и омовений, к концу которых я чуть не волком на всех рычал, меня ждала еще одна неожиданность. Нет, не девственность невесты — это-то как раз было вполне ожидаемо. Все в рамках традиций, другого нельзя было и предположить.

А вот собственная неопытность поставила меня в тупик. Я, простите за подробности, решительно не знал, как подступиться к своей супруге, чтобы не напугать ее раз и навсегда. Девиц в прошлом у меня не было — таким же, как я теперь понял, опытом, то есть полным его отсутствием, мог похвастать и оригинальный Вэнь Тай.

Как-то я иначе представлял первую брачную ночь. Мечталось — я был бы лжецом, сказав, что не думал об этом, — как освобожденная от необходимости прятать чувства Юэлян набросится на меня, едва за нами закроется дверь. Как мы примемся срывать друг с друга одежды — та еще задача, учитывая количество слоев ткани, в которые нас задрапировали для церемонии. И как наконец горячие наши тела соединяться в единственно верном принесении супружеской клятвы.

На деле же Юлька вошла в комнату, села на постель и замерла, будто из живого человека мгновенно превратилась в фарфоровую куклу. Я сбросил с себя парадный, расшитый до состояния легкой брони, халат и устроился рядом.

— Поздравляю. Теперь вы стали мужем и женой. Можете поцеловать супругу.

Шутка не зашла. То ли от моего уровня владения китайским языком, то ли от общего повисшего между нами напряжения. Я попробовал снять его, коснувшись девушки, и почувствовал, как она дрожит под всеми этими слоями одежды.

— Юэ… — протянул я, не придумав ничего умнее. — Не бойся меня…

— Мне незачем боятся своего мужа и господина, — голосом, лишенным интонаций, ответила она. — Вам лучше выйти. Сейчас придут служанки и помогут мне раздеться.

— Знаешь, с этой задачей я и сам справлюсь, — буркнул я. Напомнил себе, что в данной ситуации неверно выбранным тоном могу заставить девушку окончательно уйти в себя. Добавил, подпустив в голос интонации глубокой почтительности, смешанной с изрядной долей иронии: — И поверь, ничто не доставит мне большего удовольствия. Госпожа Юэлян, позвольте Стратегу Вэню стать сегодня вашей служанкой.

Впервые за весь вечер она улыбнулась. Робко, но искренне. Это заставило меня поверить, что я на верном пути. Одним движением скользнув на пол, я оказался у ее ног на коленях, взял в свои руки ее узкие, чуть подрагивающие кисти. И начал нести какой-то вздор.