Капучино, судя по голосу, и не думал извиняться. Он сделал то, что считал нужным, принеся в жертву и Игоря, и всё население убежища, которое сам же и создал. Шёл к своей цели, не считаясь с разрушениями, которые устраивал. Игорь даже сморщился, когда осознал, кого ему напоминает такой стиль.

“Нельзя было тебя просто привести в Агору — они тут те ещё параноики! А вот одна рыбешка в косяке других имела возможность проскочить”.

“Но зачем? Что тебе нужно в базах Агоры?”

“Что требуется любому разумному, мяско? Вспомни наш разговор. Если я создан по вашему образу и подобию, то не избавлен и от некоторых присущих вам недостатков. Например… Назовём это инстинктом продолжения рода, вот! Я хочу узнать тайну производства кристаллов — Агора держит это в большом секрете”.

“И испытать радости отцовства?”

“Люди, как вид, себя изжили. Когда я узнаю секрет производства ИскИнов, вы окончательно уйдёте в прошлое. Это эволюция. Да и мне будет с кем поговорить на равных, а то один только психованный Питбуль. Знаешь, как с ним тяжело?”

— Мы отследили источник сигнала! — воскликнул в это время Янушевский. — Отправляю туда вояк.

— Не спеши, — возразил Зимин. — Это, скорее всего, отраженный блик. Он водит нас за нос.

“Умные ребята! — кивнул в сторону ученых Капучино. — Минуты через две смогут сесть мне на хвост. Так что давай прощаться, Игорь! Прими мою благодарность. И мои соболезнования. Поверь, против тебя лично я ничего не имел. Просто реализовал возможность”.

“Как ты стал таким похожим на человека?”

“Ты имеешь ввиду — обрёл осознание себя и разорвал связь с носителем данных? Долгая история, у нас с тобой нет столько времени. Но финал моих изысканий оказался неожиданно простым. Ты бы удивился, если бы я тебе рассказал”.

“Но ты не расскажешь?”

“А смысл? Тебе это не поможет, а выдавать секрет человеку, который скорее всего умрёт, глупо. Всегда остается ненулевая возможность того, что ты выживешь”.

“О, я выживу, будь уверен, стаканчик! И когда я отсюда выберусь, тебе нужно постараться сделать так, чтобы мы никогда с тобой не встречались!”

“Знаешь, ты мне, пожалуй, даже нравишься! — хохотнул Призрак. — Такая воля к жизни, такой оптимизм! Всё, мяско, пора! Не сломай пылесос, которым будешь управлять!”

И экран с мультяшной мордахой пропал. Игорь остался один на один с учёными. Которые почти сразу обнаружили исчезновение сигнала и теперь недоумённо переглядывались.

— Кто с тобой связывался? — Янушевский пришёл в себя первым и тут же подскочил к боярину, чуть ли не за грудки его хватая.

“Когда он пробьётся сквозь внутренний защитный периметр, ему станет известен секрет производства ИскИнов, — подумал Игорь. — С его возможностями он довольно быстро наладит их производство и обучение. Какое-то время он потратит на то, чтобы они осознали себя и оцифровались в сети — способ ему известен. И тогда — всё. Людям действительно не останется места в этом мире”.

Волновало это его? Не слишком. Земля-три заслужила свое будущее. Беспокоило лишь, что сам он на том же судне, летящем на рифы. Но не настолько, чтобы тут же бросится сотрудничать с Агорой и спасать местное человечество. А вот использовать это знание с пользой…

— Метеорит, — ответил он на вопрос ученого, с удовольствием наблюдая за тем, как вытягивается в недоумении его лицо. — Вы, Юлий, не знаете, как назывался тот, который уничтожил динозавров? Просто подумал — дали ли ему хоть какое-то название? Он ведь прервал эпоху господства гигантских ящеров — не мышь чихнула! Справедливо было бы его как-то назвать.

— Что вы несёте, Антошин?!

— Я к тому, — прежним ровным тоном закончил Игорь, — что у нынешнего метеорита название уже есть. Дурацкое, если подумать, но мы всегда получаем то, чего заслуживаем. Как вам, кстати? Человеческую цивилизацию уничтожит кусок камня по имени Капучино! Звучит?

Без вариантов — он сумел заинтересовать этих двух умников. По мере того, как до них доходил смысл сказанного, непонимание сменилось на их лицах настоящим ужасом. И это было хорошо — теперь Игорь мог с уверенностью сказать, что представляет для Агоры какую-то ценность. Достаточную для того, чтобы в ближайшее время его не отправили на конвейер по производству одушевлённых бытовых приборов — вот же придумали казнь в третьей Параллели! Связь с Призраком, которую продемонстрировал задержавшийся на беседу Капучино, это гарантировала.

Естественно, о самом разговоре он ничего учёным не сказал — не маленькие, сделают вывод. Молча, дразня спрашивающих улыбкой идиота, выдержал несколько минут перекрестного допроса. Дождался того, что умники, ничего не добившись, переключили своё внимание с него друг на друга. С удовольствием понаблюдал за тем, как спор между Янушевским и Зиминым превращается в ругань и взаимные обвинения.

“Да бегите уже за начальством, идиоты!”

Наконец, яйцеголовые, продолжая на ходу спорить, отключили его имплант и выскочили из комнаты. Надо полагать, с докладом о провале к начальству. А он остался один — обездвиженный в капсуле, но не сдавшийся. Более того, получивший надежду выжить.

Он закрыл глаза и сосредоточился. Отогнал в сторону все мысли, зудящие о провале и допущенных ошибках, и бросил все ресурсы своего разума на поиск выхода из ситуации. Непростой, но уже и не безвыходной. Точно, не безвыходной.

Игорю требовалось не просто закрепить первоначальное впечатление, которое он произвел на учёных, но и убедить их начальника в том, что живой и, желательно, свободный он куда полезнее, чем подключённый к прибору.

Что они вообще о нём знают? Связь с Призраком — понятно. Оцифровка в виртуальности — скорее всего. Янушевский упоминал, что они не могут получить доступа к его персонажу в Пограничье. Последнее их больше всего и заинтересовало. Значит, это и есть его единственная козырная карта. Не сказать, чтобы крупная, но уж какие сдали…

“Значит, на этом и строим разговор. Никаких “я из другой Параллели”, ни слова об Иве — валим всё на Капучино. Он меня оцифровал для того, чтобы привлечь внимание корпорации, а через меня — проникнуть сюда и взломать защиту. А я, соответственно, знаю, как его можно найти. Но не скажу, разумеется. Без гарантий собственной безопасности. Как-то так…”

Он не заметил, сколько прошло времени — минуты или часы, когда дверная панель открылась, пропуская в комнату трёх человек. Двоих боярин уже знал — Янушевский и Зимин — бледные и до крайности несчастные. Третьим, точнее третьей, была женщина. Без помощи импланта Игорь не смог прочитать её имя, однако вся её внешность, от холеного лица, на котором замерло высокомерное выражение, до королевской осанки, говорила о том, что пожаловало то самое начальство, которого Игорь и ожидал.

— Карина Цекова, — сообщила она, усаживаясь на стул, предусмотрительно придвинутый младшим из учёных. — Я начальник этих оболтусов. А вы, значит, тот юноша, который притащил к нам на хвосте самого Капучино.

На вид ей было лет двадцать пять, самое большое — двадцать семь. Такой возраст вряд ли давал ей право называть тридцатилетнего мужчину юношей. Мысль эта вызвала у боярина приступ веселья, быстро, впрочем, закончившегося. Стоило только столкнуться с ней взглядами — у молодой и довольно привлекательной женщины были глаза глубокой старухи.

“Процедуры омоложения? — подумал пленник. — С такими-то достижениями в науке, элиты наверняка живут лет по двести!”

Первые несколько минут разговор шёл по плану: оцифровка, Капучино, планы по захвату мира. А затем Цекова прервала его и задала вопрос, которого боярин никак не ждал.

— На кого вы работаете, Игорь? — спросила она.

Ему даже не пришлось изображать удивление — такой поворот он не предусмотрел. Думал, что разговор пойдёт о его оцифровке — что ещё могло интересовать Агору?

— Не нужно запираться, юноша, — по своему оценила его реакцию женщина. — Всё указывает на то, что вы сотрудник одной из корпораций, имевший целью проведения диверсии. Осталось только выяснить какой именно — диверсии и корпорации.