Снаружи гроб выглядел как вертикально стоящий снаряд. Если, конечно, существовали орудия, способные стрелять болванками размером со взрослого человека. И стоял этот снаряд у одной из стен крохотной, совершенно пустой комнаты. Направляющие полозья в полу говорили, что агрегат способен менять положение на горизонтальное.

Правильнее было бы назвать комнату конурой, настолько она была маленькой. Два с половиной на три метра — он не поленился промерить её шагами. Высота потолка — взмах рукой — примерно два с половиной метра. Ни двери, ни окна — голые светло-серые стены. Никакой мебели, кроме “снаряда”. Белый тускло светящийся потолок. Всё. Конура непонятного назначения.

“Почему непонятного? Вполне тянет на камеру в тюрьме!”

Нервы у Игоря были не из стальных канатов, но покрепче, чем у большинства. Видел он и жизнь, и смерть, а также то, о чём бо?льшая часть живущих и не догадывалась. Поэтому он не запаниковал, не принялся орать и звать санитаров с целителями. Да, только что он находился в одном месте, а попал совершенно в другое.

“Странно? О да!”

Но если по порядку — боярин изначально собирался в другой мир. Планировал насильно вытеснить сознание местного двойника в своё тело, а самому занять его. План удался, и вот он в новом теле и в новом мире. А странности? Разберёмся со странностями! Всего лишь немного более странно, чем мир, в котором русские княжества слились в единое государство под названием Россия.

Первым в голову, разумеется, пришло объяснение, что в процессе переноса случился сбой. Игорь только успел заселиться в новое тело, и его тут же из него выкинуло в другое. Но не обратно — уж квартиру пресс-секретаря он бы узнал. Причиной сбоя могло стать всё что угодно: начиная от ошибки при процедуре переноса и заканчивая генетической несовместимостью тел двойников. В конце концов, о технике обмена сознаниями, полученной от правой руки Бестужева, боярину Антошину доподлинно было известно только одно — она работала. Как, почему и прочие вопросы — это уже были детали. Они мало интересовали его в момент первого испытания, да и сейчас, в общем-то, не особенно. Погружаться в суть каждого явления или закона невозможно — так можно дойти и до изучения принципов действия бытовых приборов!

“Как вариант, принимаем сбой… — продолжал размышлять путешественник. — Может быть всё что угодно… Стоп! Первое пробуждение после обмена было похоже на сон: яркий, красочный и бестолковый. Ниндзи эти в плащах, хряк с молотами… Иллюзия? Настолько реалистичная? Впрочем, если человек чего-то не знает, не факт, что этого не может быть”.

Другое дело, что считать наведённой иллюзией: путешествие по миру, где средневековье соседствует с электричеством, или это место, похожее на тюремную камеру? И что из этого будет реальностью?

“Давай без философии! — оборвал собственные размышления бывший наследник князя. — Здесь и сейчас, только это имеет значение!”

А здесь и сейчас все было достаточно плохо. Тело местной копии не радовало. Немощное и лишенное дара, а ещё бледное, дряблое и ужасно худое. Осматривая себя, он видел тонкие руки, спички-ноги, впалый живот и проступающие сквозь рыбью кожу рёбра. Пальцы на руках, казалось, принадлежали мумии, а не живому человеку. Узника морили голодом?

Оно даже шаталось от слабости! Когда боярин ходил и замерял размеры своей конуры, приходилось иной раз к стене прислоняться! Как вот себя до такого можно было довести? Или это не вина двойника? Если он в тюрьме, то, возможно, тут очень плохо кормят. Или, например, внутривенно, вот в этом снаряде. Игорь даже сунулся в в него, проверяя догадку, но ничего похожего на иглы не обнаружил. Ложе из какого-то мягкого, пружинящего под пальцами материала, обруч в изголовье, который, надо полагать, и транслировал сны, но никаких игл. Даже отверстий, куда ушла жидкость, не наблюдалось — должно быть, машина откачала её в специальную ёмкость.

Ладно, допустим, заключенных тут держат в снарядах-капсулах — Игорь, наконец, вспомнил это слово, обозначающее медицинский прибор, стоящий в углу. Кормят внутривенно — отсутствие игл ничего не значит. Предположим, что его двойник находился в этом стазисном состоянии, а процесс обмена сознаний прервал сон. Мозг в этот момент просто выдал серию реалистичных видений с ниндзями и кабанами-переростками.

Догадки боярин строил на мокром песке — он и сам это понимал прекрасно. Но нужно же было что-то принять за отправную точку? Может изучение камеры даст понимание к происходящему?

И он принялся очень внимательно осматривать стены и пол. Вскоре заметил, что поверхность стен не такая уж и однородная, как показалось вначале. В нескольких местах имелись щели толщиной с волос. Один, нет — два контура явно были дверными проёмами, другие — квадраты, треугольники, прямоугольники и даже круги — поменьше. Некоторый прогресс, правда, без понимания, как их открыть, довольно условный. Однако рядом с каждым таким контуром обнаружились ещё и белёсые, под цвет стен, глазки, очень похожие на объективы мини-камер. А вот это уже был прорыв. Боярин встал ровно напротив одной из камер, установленной рядом с контуром двери, и произнёс:

— Там есть кто-нибудь?

Собственный голос заставил его досадливо сморщиться. Сухой, шершавый, болезненный. Так может говорить узник или безнадежно больной человек, большую часть времени проводящий в молчании.

Разговаривать с тюремщиками по ту сторону камеры, может, и не самая умная мысль, но что он терял? Придёт охрана — получит подтверждение своим предположениям — тюрьма. Отсутствие реакции тоже станет подсказкой — продемонстрирует предел терпения наблюдателей. Любой результат работал сейчас на него.

Никто на вопрос не ответил, не ожил спрятанный под потолком динамик, требуя отойти и прекратить заниматься глупостями. Зато кусок стены, к которому Игорь обращался, превратился в экран. Небольшой, в две ладони шириной и чуть больше в высоту, планшет. Который выдал три строчки:

“Гигиенические процедуры”.

“Приём пищи”.

“Гимнастический комплекс”.

То есть, за дверью находилась ванная комната, столовая и спортзал? Или это выход в коридор, ведущий к трём разным комнатам? Значит это не тюрьма? На кой ляд такие сложности устраивать для заключенного, который спит в капсуле? Лечебница?

Он ткнул пальцем в экран, выбирая “гигиенические процедуры”, но, видимо, управление было не сенсорным. Пришлось произнёс вслух, чуть ли не дыша на глазок камеры:

— Гигиенические процедуры.

За стеной что-то тихонько зажужжало, и один из дверных проёмов пополз вверх. Против ожиданий, за панелью оказался не коридор, а крохотная ниша, внутренним объёмом не больше снаряда в камере. Прямо на его глазах часть пола в нише разошлась диафрагмой объектива, становясь отверстием слива. Душ.

“А может и тюрьма. Высокотехнологичная”.

Некоторое время Игорь пытался разобраться с управлением, произнося вслух слова “душ”, “вода”, “гигиенические процедуры”, но ниша никак на них не реагировала. Наконец, решившись, он вошёл внутрь, и стенная панель тут же отрезала его от камеры. Включился свет, и из невидимых отверстий в стенах ударила водяная пыль.

Технологичная помывка удовольствия не принесла. Да, тело стало чище, появился даже какой-то намёк на бодрость и свежесть, но всё же подобное мытьё было суррогатом настоящего, когда упругие струи горячей или холодной воды гладят кожу, пробуждая желание жить. Покончив же с увлажнением и высушиванием в пенале душа, Игорь чувствовал себя автомобилем после мойки.

Из выдвижного ящика на выходе из ниши он получил одежду: светло-серые штаны, того же цвета рубаху-распашонку и тапочки на тонкой подошве. Голосом активировал в стене зеркало и принялся разглядывать своё новое лицо.

Оно было под стать телу, но, несомненно, принадлежало подвиду Антошиных. Только здешнее состояло из острых углов: тонкий нос, узкие губы, подбородок, как наконечник копья. Глаза почти терялись в глубоких впадинах, но горели живым огнём — боярин оставался боярином, даже если его держали взаперти и морили голодом. В принципе, можно жить, потренировать только немного, покормить и будет нормальное тело. С волосами только беда — обритый череп вместе с чрезвычайной худобой придавал Игорю вид какого-нибудь носферату.