— Связали факты, верно? — Довольная ухмылка в исполнении католика выглядела очень плотоядно. — В нашем мире, в американской коммуне.

Коммуна? У католиков? Звучит как-то бредово. Да фиг с ней пока! Пусть будет католическая коммуна в Америке — не самый большой сюр из того, что я здесь видел и слышал, если подумать!

— Обособленная, надо полагать?

— Полностью лишенная связи с внешним миром, — подтвердил мою догадку доминиканец. — Никакой сети и телевидения, никаких технологий сложнее прялки. Связь с миром только через надзирающих братьев.

Типа староверов, получается? Добровольный отказ от мира с целью улучшения видовых характеристик.

— И давно она существует, эта ваша коммуна?

— Ее создал мой предшественник около пятидесяти лет назад. Мальчик, которого я вам показал, представитель второго поколения рожденных там.

Ну ни хрена себе у них масштабы экспериментов! Полвека, чтобы доказать свою правоту, причем — самим себе.

— И его дар возрос…

— Больше чем у кого бы то ни было в этой семье! Когда бы то ни было!

Я покивал на это заявление. Мол, ни на секунду не подумал, что вы врете, отец Доминик, но сразу это все уложить в голове не получается. Дайте мне время.

— То есть Ватикан желает спасти магию в нашем мире? Почему, кстати? То есть цель, безусловно, благородная, но ведь естественного отбора никто не отменял, верно? Если технология при должном уровне ее развития сильнее магии, чего дурного в том, что она победит? — Мне бы, может, не очень этого хотелось — всего за месяц жизни здесь я к дару привык и находил очень полезным, но если объективно?

— Во-первых, далеко не весь Ватикан стремится к этому, — чуть помрачнел доминиканец. — И, чтобы вы понимали, вам я предлагаю присоединиться не к Ватикану, а к ордену, который взял на себя эту миссию. Иерархи у подножия Святого престола слишком разобщены, и каждый преследует собственные цели.

— Я заметил! Вы — представитель третьей фракции, про которую я знаю. — Есть еще Экхарт с непонятными пока целями, но про него я доминиканцу говорить не стал. — Хотите сказать, что все вокруг плохие, и только орден псов Господних у нас идеалисты и филантропы?

— Кто-то должен взять на себя этот крест, — пожал плечами старик, но я заметил, как блеснули его глаза. Гордыня, как говорил один киношный дьявол, — мой самый любимый грех! А еще благие намерения — самая распространенная причина для создания тоталитарной диктатуры. Но это так, к слову.

— Что до второй части вашего вопроса… — Старик на миг задумался, после чего придвинулся ко мне и продолжил: — Дело в том, что на определенном этапе миры, идущие по технологическому пути развития, сталкиваются с непреодолимым барьером, останавливающим это самое развитие. Результатом становится либо самоуничтожение цивилизации, либо стагнация с последующей деградацией. И вымирание, как следствие.

— Это-то еще почему? — вскинулся я возмущенно. Как-никак, я был выходцем именно из техногенного мира. И мне было обидно считать эволюционный путь «моего» человечества тупиком.

— Понимаете, Игорь… — Здесь мой собеседник немного замялся, подбирая слова. Было видно, что он не играет, а по-настоящему раздумывает. — Пир изучил тысячи технологических миров и в каждом находил подтверждение своим суждениям. По его словам, в сам механизм развития цивилизаций на технологической основе встроена закономерность их самоуничтожения. Но мы при этом до конца не понимаем, каковы причины непреодолимости барьера. Догадок много, две из них пользуются среди наших исследователей особым интересом, но я бы не стал говорить о них как о фактах. Обобщенно мы зовем их «парадоксом разумности».

— Расскажите! — Нет, ну серьезно! Что за барьер такой с парадоксом? Я настолько увлекся разговором, что даже стал забывать о своем статусе пленника. И о том, для чего он мне все это рассказывает.

— Первая версия — люди, — не стал томить магистр. — Точнее, людское мышление. Оно отстает от прогресса в науке и технике. Или наоборот: рост технологий опережает уровень массовой разумности. Это можно проследить даже по нашему миру. Всего сто лет назад бо́льшая часть людей и знать не знала о тех чудесах, среди которых мы живем сегодня, а ведь раньше они были недоступны и королям! Я не говорю о таких вещах, как расщепление атома, геном человека или запуск спутника связи на орбиту, все-таки они не касаются обычных людей и их повседневной жизни. Но возьмем простые бытовые радости: теплый туалет, бегущая из крана горячая вода, автомобили, телефоны, сеть. Самолеты, наконец! За несколько часов полета обычный человек может попасть в любую точку мира — это ли не чудо?

Католик сделал небольшую паузу, чтобы вдохнуть воздуха, и чуть добавил эмоций. Не знаю, читают ли магистры ордена проповеди перед паствой, но у этого получалось.

— Изменили ли эти чудеса людей? Нет! Они остались такими же, какими были во времена, когда мясо нельзя было купить в магазине, а требовалось самостоятельно добывать его. В массе своей человек не изменился — он так и остался трусливым, жадным, завистливым и ленивым! Подумаешь, самолет, скажет он! А вы видели цены на перелет из Германии в Тунис? Это же просто грабеж! Ему дана медицина с ее способностью восстановить зрение после шестидесяти лет жизни, но первое, о чем он начнет бурчать после операции, — это стоимость услуг. Живущего сегодня не волнует, что у предков, даже обладай они всеми сокровищами мира, такой возможности просто не было!

У меня на миг возникло ощущение, что никуда я из своего мира не исчезал. Что я все еще дома, просто заговорился со священником о природе человека. И дело не в том, что католик говорил искренне, скорее в том, что описывал он именно мой мир! И его проблемы.

— Чудеса, доступные прежде лишь избранным, да и то далеко не все, стали обыденностью. Воспринимаемой без трепета перед гением человека и милостью Господа. Человек смотрит на них, как на перезревший плод, упавший прямо в руки, с легкой брезгливостью — не слишком ли у него бок помят? Раньше людям приходилось в поте лица добывать хлеб насущный, а теперь эта необходимость отпала — большая часть населения планеты не участвует в производстве необходимого! Свободного времени стало куда больше, но куда они направили его? В благодарственные молитвы Творцу? В созидательный труд? В помощь слабым и обездоленным? Как бы не так! Воистину праздный разум — мастерская дьявола! Они проводят жизнь в сетевых словесных баталиях и выведении новых, совершенно нежизнеспособных пород собак!

Последние слова старик буквально выплюнул — так, видать, накипело у него на душе. А может, не любил всяких там маленьких собачек? Не могу сказать, что я был с ним не согласен, — и это я не про померанских шпицев. По большому-то счету католик говорил правильные вещи, хотя и слишком эмоционально. Но спишем это на религиозный пыл — он же священник, в конце концов.

— В других мирах, обогнавших нас в уровне развития, люди проводят время в устройствах, показывающих им иллюзии. Что-то вроде ванны, в которую они погружаются и видят миражи, неотличимые от реальности. Игорь, они проживают там жизни, вы представляете? Они воображают себя героями или злодеями, женятся, строят дома, воюют и создают новые религии! И все это не пошевелив даже пальцем и не открывая глаз! Сколько, по-вашему, просуществует общество, живущее так?

Это он, вероятно, про виртуальную реальность сейчас говорит. Лучшее, надо сказать, доказательство правдивости его слов — в этом мире игровой индустрии не существовало даже в зародыше.

— То есть ваши исследователи считают, что чем больше человеку доступно благ, тем больше он деградирует, — уточнил я. Сталкивался я с такой точкой зрения, в родном еще мире сталкивался. Назад к природе и все такое. Не мое, честно скажу! Я житель городской, ценящий удобство и комфорт.

— Только не нужно считать меня и моих братьев узколобыми фанатиками! — Убрав пыл из голоса, отец Доминик чуть улыбнулся, возвращая образ доброго дедули. — Не все так просто конечно же! Есть люди, которые и в таких условиях развиваются, раздвигают пределы возможного и ищут Господа сердцем своим. Но человечество как вид стагнирует и деградирует. Впрочем, это лишь одна из версий. Вторая не менее правдоподобна.