— Настенька-солнышко! Мне надо по личным делам отъехать. Часик, может быть, два. Тещу надо встретить, дай ей Господь здоровья и иные цели, кроме как клевать мой мозг! Да. Да. Ну конечно! Ты там на моем экране посматривай сканер. Да просто на всякий случай! Ага. И выгрузку минут через сорок сделай. Да. Слева которая. Ага. Будет спрашивать — скажи, живот прихватило, к врачу поехал. Да. И тебе, маленькая! Давай, трудись!

Убрав трубку в карман, он тут же вернул на лицо прежнее выражение невыспавшегося работяги, испытывающего искреннюю ненависть к своим рабочим обязанностям.

— Ну, поехали, чего стоим. В речпорт, район складов.

Протяженность здешнего Благовещенска вдоль Амура была такой же, как и у нас. Начинался он от слияния двух рек и тянулся, превращаясь в пригород, до самого Верхнеблаговещенского. Но расположение имел отличное. Например, речной порт стоял на Зее, достаточно далеко от слияния. А там, где в моем городе был автомобильный мост через Зею и тянулся частный сектор, ровными коробками стояли ангары складов. Серьезный тут был товарооборот, не то что у нас. Хотя вроде и там и тут — торговый город, стоящий на самой границе.

Впрочем, на Амуре поставить порт было бы логичнее, как мне кажется.

Следуя указаниям Алмаза, мы проехали бо́льшую часть складов, углубились в лабиринт контейнеров, стоящих друг на дружке в три этажа, и наконец, остановились в тупичке.

— Сейчас. — Татарин выскочил из машины, поколдовал у замка контейнера первого яруса, распахнул его створки и крикнул: — Заезжай!

Это был штабик — иначе не назвать! Настоящий всамделишный штабик! Квинтэссенция мечтаний всех пацанов, реализованная сорокалетним мужиком! Три поставленных друг на друга списанных морских контейнера, объединенных в одно трехэтажное помещение. Первый уровень — гараж, куда мы заехали. Вполне пристойного размера: «москвич» вошел без проблем, еще и место осталось. Почти весь второй этаж, куда мы поднялись по громыхающей железом лестнице, занимал здоровенный стол, а на дальней стене висела плазма — местечко было явно приспособлено для долгих мужских посиделок с одновременным просмотром спортивных трансляций.

Лестница на третий этаж упиралась в дверь с кодовым замком, открыв которую, Алмаз впустил нас в настоящее логово хакера. Стены в мониторах и компьютерных шкафах, куча мигающих огоньков, гудение систем вентиляции и пахнущий озоном воздух. Имелся даже экран, на который выводилось изображение с четырех уличных камер. Серьезная берлога, в общем.

— Каждому человеку нужно личное пространство, — со смесью смущения и гордости пояснил татарин. — Особенно если у него жена, четыре дочки и теща, приезжающая чуть ли не раз в неделю.

О да! Я бы не имел ничего против такого «личного пространства»! Даже без настолько большой семьи. Правда, на втором этаже лучше бы иметь здоровенную кровать…

— Давайте выкладывайте все, — проговорил хакер, оживляя парочку мониторов и падая в глубокое кресло.

Нам достались стулья попроще, в которых мы разместились безо всяческого удобства.

«Ты ему доверяешь?» — спросил я Глеба безмолвно.

«В этом вопросе — полностью! У него все дочки с мирским даром. И жена. До конца пойдет, если надо!»

«Тогда ты и рассказывай».

— Копаем под воеводу, — сообщил Самойлов, внешне выглядящий крайне впечатленным апартаментами хакера. И накидал ему усеченную, исключающую мое участие в деле версию дела Потрошителей.

— Да ладно! — выдохнул Алмаз в конце рассказа. — Арцебашев — Потрошитель?

— Крышует, — пояснил я. Лучше бы молчал — опять незнакомое местным слово выдал! Поспешил исправиться: — Заметает следы местной ячейки на самом высоком уровне. Глеб считает, что он получает процент с каждой продажи. Если сопоставить входящие платежи с его счетов с похищением женщин…

— Дела! — Глаза татарина просто светились от возбуждения. Затем он хищно оскалился — ни дать ни взять степняк с копьем, верхом на низенькой мохноногой лошадке. — Мирян, значит, воруем…

И заколотил по клавиатуре с такой скоростью, какой я не наблюдал и у потомственных секретарш. На экране замелькали строчки кода, которые, что меня очень удивило, были на кириллице. То есть смысл написанного мне был непонятен, абракадабра какая-то, но команды он вводил на русском языке.

«Глеб, — позвал я напарника. — А у вас интернет кто изобрел?»

«Кого?»

«Паутину. Сеть. Ну или как называется…»

«А, понял. Сеть. Если полностью — объединенная вычислительная сеть распределенной мощности. Новгородцы, в пятьдесят девятом или шестидесятом году — не помню точно. А у вас?»

«А у нас американцы в шестьдесят девятом. Но на самом деле еще в Советском Союзе…»

«Игорь, ты мне больше не рассказывай ничего, как там у вас что, ладно? Не хочу голову всяким бредом забивать!»

Тоже мне — Шерлок! Я не знаю об этом, потому что не считаю важным и нахожу отвлекающим! Мой мир ему бред! Ха! А магия, значит, не бред? А язык программирования на основе кириллицы — это не бред? Хотя круто, надо признать! Прямо вот круто! Тильда, решетка, «ввод»! Ха!

Алмаз работал молча, только иногда разражался звуками вроде «тыц», «на» и «опа». Минут за двадцать он повторил эти хакерские заклинания раз, наверное, сто. Ему было хорошо, человек в своей родной стихии находился. А вот для меня время текло тягостно. И чтобы как-то заполнить ожидание, я принялся вновь приставать к Глебу с вопросами.

«Я вот думаю про москвичей».

«Хорошо», — неопределенно откликнулся Самойлов.

«Как мне себя с ними вести? Они же меня не заказывали, а Люда считает, что заказывали».

«Дави. Главное, что ты думаешь, а не то, что является правдой. Ты сторона в сделке обиженная, доверие к партнерам потерял. Так они тебе скорее поверят. Даже можно попробовать поторговаться — москвичи прагматичные господа, этот подход для них понятен».

«А что требовать-то? И так вроде княжество обещали».

«Перед встречей еще подумаем, сеть посмотрим. Может, акции какие-нибудь. А сейчас не мешай, пожалуйста, мне подумать надо».

Как же он бесил меня, с этими своими закидонами! Между прочим, я его из тюрьмы вытащил! А, ладно! Займусь самообразованием!

Достав из сумки ноутбук, я спросил у Алмаза доступ к сети и погрузился в серфинг. Ничего конкретного я не искал, просто прыгал со странички на страничку, читая заголовки новостей и разглядывая фотографии.

Что интересно, градус истерии в здешнем интернете был на порядок ниже, чем дома. Кричащих заголовков практически не встречалось, никто не предрекал конца света от столкновения интересов сверхдержав или летящих к земле астероидов. О локальных войнах сообщалось, да, но без надрыва. И эти сообщения не доминировали в ленте событий, вполне гармонично соседствуя с новостями о строительстве электростанций и вялых попытках отправить человека на Марс.

Пуштуны вторглись в Кушанское царство, но были отброшены назад Самумом, призванным кушанским царем Мушшарафом. Я порылся в картах и сообразил, что речь идет о территориях Афганистана и Пакистана в моей реальности. «Самумом», вероятно, именовался аспект из арсенала царского дара пакистанца.

Палата Старейшин королевства Зулу сообщала об очередном раунде переговоров с королевством Голландская Гвинея, в результате которых был отменен удвоенный налог на торговые операции для резидентов-неафриканос.

В Перу обнаружили массовое захоронение первой испанской миссии в Америке. Останки порядка пятисот человек, строение черепов которых однозначно указывало на европейское происхождение, были аккуратно уложены под основание храма Инти. Что, по мнению некоего португальского историка, позволит иначе взглянуть на падение Империи Инков.

Другими словами, масса интересного, но малопонятного. Хотя читать такие новости было забавно. Я уже было собрался перейти к более узкому поиску — почитать о случаях применения царского дара в мире, но не успел. Удовлетворенно откинувшись на спинку кресла, Алмаз ткнул пальцем в экран самого крупного монитора. Там светился белым на черном какой-то код.