Почему, в таком случае, зрение земного насекомого оказалось для меня более приемлемым вариантом? Тут, скорее всего, единственное объяснение — я довольно долго пытался проникнуть в тайну артефакта, отчего мой мозг начал потихоньку адаптироваться к мировосприятию иного разума. М-да, неисповедимы пути… гм… (боженька тут не при делах) человеческие.
А еще те люди на картинках фотографического качества. Кто они? Ведь, если верить посмертной информации, полученной от уничтоженного мной гэва Наракана, разумные существа прибыли в свое время на планету откуда-то из иных миров. Про людей в остаточной памяти монстра ничего не было. Над усовершенствованием гэвов как биологического вида работали именно мухоглазы (пожалуй наиболее подходящий для них термин). Откуда же в таком случае представители вида хомо сапиенс на фотографиях, которые изготовлены скорее именно для человеческого зрения? А не означает ли это, что люди были частыми посетителями именно той ничем не примечательной придорожной гостиницы? В других местах подобных картинок мне не попадалось. Вполне возможно, что неподалеку от этого места есть вход в реальность, откуда пришли в тот мир разумные существа моего вида? Загадка, однако. Будем надеяться, что с помощью вновь приобретенного магического инструмента и имеющегося в моем распоряжении артефакта мне удастся приподнять полог над этой и другими тайнами канувшей в Лету загадочной цивилизации мухоглазов.
В Тифлисе тепло простились с Ашотом. Не обошлось без обильного застолья в одном армянском (кто бы сомневался) ресторанчике. Вино под традиционные блюда армянской кухни лилось рекой, однако, благодаря таланту нашего уважаемого друга как тамады, никто из парней не упился до состояния изумления. Все прошло чинно и благородно. Пленных, также прихватили с собой, поскольку оставить их было не с кем. Вина им не дали, но накормили от души. Поначалу смотреть на постные равнодушные физиономии «биороботов» было как-то не по себе, постепенно мы перестали вовсе обращать на них внимание и оторвались по полной. Пили, ели, балагурили, вспоминали отдельные примечательные моменты нашего довольно продолжительного путешествия, даже пытались изобразить какой-то зажигательный горский танец.
Вечером следующего дня моя команда вместе с пленными погрузилась на поезд, чтобы в одиннадцати утра прибыть в славный город Батум.
Мои знания о боевых кораблях девятнадцатого века основывались на разного рода литературных произведениях, прочитанных еще в первой своей жизни. «Отчаянный» я мысленно представлял как трехмачтовый красавец из книги очерков Ивана Александровича Гончарова «Фрегат „Паллада“» и был откровенно разочарован, увидев серую стальную громадину. Вместо высоких мачт две массивные трубы из которых вырывался полупрозрачный сизоватый дым. Носовая и кормовая орудийные башни с пушками весьма немалого калибра, по бортам пара дюжин орудий калибром поменьше, а также множество пулеметных гнезд. Хотя, чего это я разочарован? Прогресс не стоит на месте, и очень скоро на смену парусу повсеместно придет паровая машина и гребной винт.
Нашу весьма разношерстную компанию принял у трапа вахтенный офицер. Молоденький лейтенант непонятно по какой причине «включил» режим высокого начальства и начал орать на «наглых оборванцев» перепутавших какую-нибудь рыбацкую фелюгу с боевым кораблем аж второго класса Российского Военного Флота. В чем-то он был и прав, поскольку никто из нас не был одет по форме, а местная одежка а хоть и с газырями и мохнатые папахи аргумент ни о чем не говорящий, ибо большая часть местных щеголяет этими самыми сомнительными украшениями.
— Осади, летёха и заканчивай хабальствовать, как торговка рыбой на корсуньском торжище! — первым не выдержал напора бравого вояку Вениамин Порфирьевич Федотов. — Перед тобой российские офицеры, а не какие-нибудь хрены с бугра. А то, что выглядим как местные, значит, так нужно. Короче, лейтенант, извольте вызвать вашего главного начальника! Уверяю, мы именно те, ради которых твой корабль сейчас здесь и находится.
Я не вмешивался, наблюдал за разыгрывающимся перед нами спектаклем со стороны и даже с превеликим вниманием. Дорожная скука, поневоле начинаешь получать удовольствие от даже таких незатейливых зрелищ. А лейтенант действительно не прав. По уставу должен был не устраивать бурю в стакане воды, а в первую очередь вежливо поинтересоваться целью нашего визита, а уж потом по обстоятельствам спускать собак, или привечать дорогих гостей.
Поняв свою оплошность, офицер даже покраснел. Впрочем, извиняться перед нами не стал, но вестового все-таки куда-то послал.
Вскоре у трапа появился крупный мужчина кареглазый брюнет лет тридцати пяти в идеально подогнанной морской форме, в сопровождении двух гражданских неброской наружности. Прежде чем открыть рот, офицер вопросительно посмотрел на одного из гражданских. Получив подтверждающий кивок, расплылся в самой приветливой улыбке, приложил руку к козырьку фуражки и представился:
— Капитан второго ранга Василий Афанасьевич Тананыкин командир фрегата «Отчаянный». Милости прошу на борт, господа, мы вас уже заждались!
Пленных англичан тут же куда-то увели под конвоем.
Гражданские представились Иваном Силычем Самсоновым и Викентием Николаевичем Злобиным. Ни званий, ни чинов нам своих не назвали. Однако соответствующую бумагу, удостоверяющую их полномочия забрать у нас пленных предъявили. Вот и хорошо. Сразу как-то на душе стало вольготнее. Недаром говорят: «Баба с возу, кобыле легче». Наконец-то можно хоть немного расслабиться.
Двое суток хода и «Отчаянный» пришвартовался к российскому берегу. На этот раз пришли не в Тавриду а в основанный еще греками в античные времена портовый город Истрион, в переводе на русский «гавань моряков». В той реальности на этом месте расположена знаменитая Одесса. Поскольку здесь история сложилась сильно иначе, и граф Хосе де Рибас не приложил свою руку к строительству и к названию этого города-порта, Истрион так и остался Истрионом. Как бы там ни было причудливое смешение многочисленных языков и народов создавало ощущение, что находишься в самой настоящей Одессе. В свое время мне довелось бывать там неоднократно, как в советские, так и в постсоветские периоды, поэтому в ответ на вопрос «как пройти к гостинице „Континентальной“?» мы услышали: «А вам какая надобность, для пожить или за посмотреть? Если пожить, таки имеются более интересные варианты…». Вот такая она местная Одесса, именуемая Истрион.
Этот южный город встретил нас в весьма праздничном настроении. Причиной тому были свежие вести с Закавказского фронта. Как оказалось, пока мы находились в море, русские войска под командованием генерал-полковника Краснова после продолжительной артиллерийской подготовки и магических ударов по позициям противника перешли в наступление и погнали персидские войска на юг. Лишь на некоторых участках персам удалось удержаться на занимаемых позициях. Однако без фланговой поддержки эти части оказались в окружении и были вынуждены либо сдаться, либо геройски погибнуть. Поскольку умирать непонятно за что ни простые сарбазы, ни офицеры не желали, после недолгого сопротивления эти самые боеспособные подразделения шахской армии предпочли плен, то есть были выведены из игры в первую очередь.
Всю эту информацию я почерпнул из купленной у горластого разносчика-мальчишки газеты «Казачий вестник». Словами не передать, как на душе стало радостно, одновременно тревожно. Победоносные реляции не исключают гибели многих наших бойцов, а там аж целых три десятка не чужих мне людей. Да и прочих русских воинов, коим суждено сложить головы в далекой Персии жалко. Где-то в районе сердца кольнуло и вдруг захотелось оказаться там вместе со своим взводом. Даже не ожидал от себя столь воинственного порыва, по натуре я все-таки сугубо мирный человек, а тут всеми фибрами души вдруг потянуло на фронт.
В приморском городе наша команда не задержалась. Личные вещи, оставленные нами при отбытии из Корсуня в тамошнем управлении жандармской службы нас уже поджидали также в жандармерии Истриона. Так что на поезд мы садились одетыми по форме при медалях и орденах. Отмечу не без гордости, юные истрионки были очарованы нашим бравым видом. Задержись мы еще на пару дней, кое-кого из моих парней пришлось бы выдергивать из-под венца, ибо народ здесь хваткий и Сарочку или Розу подложить под бравого офицера как два пальца об асфальт, а под шумок обвенчать «счастливых влюбленных» законным браком. Не важно, что папа гой, главное, ребенок получится нужной национальности с хорошей русской фамилией, а уж мама его воспитает как надо.
