Однако есть и другая темная сторона моего лекарского дара. Я вижу наиболее уязвимые точки в организме человека или животного. Пользуясь этим знанием, могу легко лишить жизни практически любую божью тварь. Очень надеюсь, что это знание мне не пригодится в жизни. Ведь, прожив аж сорок шесть лет на той Земле, я никого не убил. Хотя в этом мире мой счет мертвецов уже открыт. Видит Бог, я не хотел убивать Винта. Не виноватая я — он сам ко мне пришел. Впору расхохотаться, да как-то всё не очень весело. Не хочу лишать жизни людей, даже таких моральных уродов, как Винт. По мне так лучше бы народ избавлять от хворей. Однако, как закоренелый эгоцентрист, подставлять щеки для ударов кому бы то ни было не собираюсь. Коль доведется еще раз встретиться с отморозком, пытающимся отнять мою жизнь, поступлю точно также, как с тем вором, без каких-либо угрызений совести.

Еще я совершенно случайно освоил огненную стихию, и после недолгих тренировок умею не только зажигать огонек на ладони. С помощью своей внутренней энергии могу легко разогреть небольшой объем воздуха до очень высокой температуры и отправить его в полет, закапсулировав конструкт, таким образом, чтобы тот не рассеялся в окружающей среде до того, как вступит в контакт с назначенной мной целью. Все вроде бы хорошо, но быстро создавать огнешары, пока не умею. Будем учиться.

В мои планы также входит освоение других стихий. Вот только если освоить огонь получилось у меня спонтанно, с воздухом, водой и землей отношения складываются не очень. Переместить из одного места в другое посредством силы мысли хотя бы даже пушинку у меня не выходит. Подслушать, о чем думает тот или иной индивид, пробовал, но тут также полный швах. Общий эмоциональный фон улавливаю, мысли читать не умею. Зато могу тырить целые информационные блоки из памяти недавно умершего существа. Странно оно как-то, но что есть — то есть. Тут как бы некромантией попахивает. Не нарваться бы на тайную инквизицию — вдруг мои действия нарушают какие-нибудь местные неписанные запреты и правила. Впрочем, на дворе не мрачное Средневековье, а просвещенный девятнадцатый век, будем надеяться, что тайных обществ борьбы с чернокнижием и чернокнижниками тут не существует. Хотя какой из меня нафиг чернокнижник? Хе-хе-хе!

В пять часов я сложил заготовленные бутылки и заедки в мешок из плотной вощеной бумаги. И отправился на гулянку.

Перейдя мостки, увидел своих приятелей в полном сборе. Первым вопросом болтливого Глиста было:

— Андрюха, а чо не со своим рюкзаком?

Ответил любопытному, издевательски ощерившись:

— Чтобы какой оторванный мудель его прихватизировал под шумок, а потом очаровывал им девок в красильном цеху?

Прозрачный намек был понят, тема замята, обиженный Глист немного посопел, но быстро оттаял.

Под молодежную тусовку был выделен старый овин. Парни поменяли тростник на крыше, снесли стены, подперли дополнительными столбами крышу, полы застелили плашками, которые хорошенько протесали рубанками. Получилась просторная веранда со столами и лавками по периферии и обширным пространством для танцулек в центре. Даже специальный подиум для музыкального коллектива предусмотрен, ну чтобы поддатые танцоры не мешали творить музон.

Сдал кулек с харчами и выпивкой какой-то бойкой девушке и десять копеек «для музыкантов». Парни также опустошили принесенные торбы и отстегнули по гривенному.

Пока девчата занимались сервировкой столов, мужская половина торчала на открытом воздухе. Парни постарше смолили табак, чаще самокрутки с самосадом, а кто побогаче да с претензией, потягивали фабричные папиросы. Из нашей компании курил только самый старший — Костян, остальным было не по чину. Разумеется, своей компанией табачком балуются все, кроме меня, но здесь светить цигаркой тем, кто моложе шестнадцати не полагается. Разбившись по кучкам, травили байки. В основном на тему поездок в губернский город. Очень сожалели, что «грып подешевел» и возить его в Калугу больше нет резону. Долго грибники без дела не засидятся. На носу сбор урожая. Озимые хлеба и горох, по большей части, уже скосили и обмолотили. На очереди картофель и прочие корнеплоды. А там и яблоки поспеют позднеспелые, груши и прочая «фрукта». В общем, информация для меня малоинтересная, поскольку в агрономы не собираюсь подаваться.

Постепенно разговоры с полевой тематики сместились в сферу тонких чувств. Короче, начали обсуждать девок.

Некоторым парням предстояло по осени жениться. Оно вроде бы вполне себе естественный процесс — женился, строгай детишек, получай удовольствие до тех пор, пока конец стоит, при удачном стечении обстоятельств можно и налево сходить, но почти всем женихам было как-то стремно. Одно дело в стожке повалять девицу ради обоюдного удовольствия. Другое — вести совместное хозяйство, делать детей, потом их воспитывать. В разговорах кандидатов в мужья чувствовалась какая-то обреченная нерешительность и скрытая боязнь предстоящих изменений гражданского статуса.

Молодежь, не замороченная на матримониальных перспективах, обсуждала достоинства той или иной девчонки. В этом историческом периоде особым спросом пользовались девы посисястее и пожопастее, чтоб, что называется, взял в руку, маешь вещь. Привычные для человека двадцать первого века женские пропорции здесь не котировались. Ну и ладно, мне же лучше — больше достанется. Пока крутился успел присмотреть несколько стройняшек со смазливыми личиками. Пожалуй, к какой-нибудь стоит подкатить, может получится затащить в скирду и хорошенько отскирдовать. Э-эх! Вроде бы при юном теле мозги взрослого человека, а все мысли, кому бы юбку задрать. А куда деваться? Гормон гуляет по организму, своего требует. Помнится, еще на той Земле прочитал где-то про деда восьмидесятилетнего, как он завалил на грядке соседку по даче шестидесяти лет и попользовал по прямому назначению. Вот казус, так казус. Нагрянувшим полицейским сказал, что уж больно красивая девка, не смог удержаться. Вот такие деды бывают, а тут юный организм, измученный тяжелыми физическими нагрузками, которые, вопреки утверждениям всяких умников, ничуть не ослабляют тягу к противоположному полу, наоборот, делают её еще более сильной.

Наконец всех пригласили к столу. Чинно расселись по лавкам. Чинно дерябнули по первой. Сам-то я пил квас, но мои товарищи махнули какой-то мутноватой жидкости. Употреблять вино или, упаси Господь, местный самогон нет никакого желания. Если что, пробку понюхаю, а там и своей дури хватит за глаза.

Рядышком со мной примостилась какая-то незнакомая девчонка лет шестнадцати. Ничего так на внешность. Она то и дело подкладывала мне всяких вкусняшек.

— Андрей Драгомирович, эти пирожки я сама пекла, извольте откушать. Андрей Драгомирович. Холодец да под хрен исключительно приятственный на вкус, позвольте я вам на тарелочку положу. Андрей Драгомирович… — Откровенно говоря, достала своей трескотней. Интересно, откуда узнала мое отчество и общается на «вы» будто с благородным.

— Послушай, как там тебя?..

— Маша, Мария Фролова, — скромно потупив глазки, представилась девушка.

— Так вот, Маша, давай без этих самых барских штучек на «ты» и без отчеств.

— Как скажешь, Андрюшенька, давай я тебе положу…

Её назойливое внимание, в конечном итоге, достало хуже горькой редьки. Еще по прошлой жизни страх как не люблю трещоток в юбке. Моя первая супруга была именно из таких. В конечном итоге она меня достала, я не выдержал, высказал всё, что думаю о её умственных способностях, разбежались мирно по обоюдному согласию без особых скандалов и дележки имущества, поскольку за столь короткий срок ничего толком не нажили.

Наконец поступила команда выходить из-за столов. Пока дамы убирали грязную посуду и оставшуюся еду с выпивкой, на сцене появился музыкальный коллектив. А я-то думал, к чему среди молодежной тусовки солидные мужчины среднего возраста, особенно один бородатый брюнет в темном костюме, при шляпе и свисающими с висков длинными волосами, завитыми в причудливые косички. Наконец-то мне удалось разобраться, что тут делает один из потомков Иакова, замеченный мной ранее за одним из столов.