Первой была европейка с короткими рыжими волосами и россыпью веснушек вокруг носа и глаз, личиком сердечком — натуральная кукла. Фигурка миниатюрная, но очень гармонично сложенная — я знал мужиков, которые велись именно на этот тип. Негритянка слева от нее тоже была миниатюрной и изящной, словно статуэтка. Один мой товарищ называл таких «точеными». Третья же, напротив, была дамой крупной, по сравнению со своими товарками, настоящей великаншей. Ростом где-то около ста восьмидесяти сантиметров, мускулистая, без капли жира — баскетболистка, короче. В целом, на любителя барышня, да и лицо с откровенно негроидными чертами лица не относилась к типу, который я считал привлекательным.

На пленницах был самый минимум одежды, словно их умыкнули из раздевалки с показа мод. Белье, скорее сексуальное, чем удобное, с массой просвечивающих участков и тонкого кружева. Смотреть на них было одним удовольствием, короче. Если не знать, кто они такие.

Сканер их по прежнему не показывал, но я ни на миг не подумал, что девчонок просто накачали наркотой. Именно так и выглядит стазис, в котором функции и новусы становятся невидимы для моей способности. Лежат себе, как замороженные тушки цыплят, ждут момента, когда можно будет включиться. Что было особенно плохо, во время подобного сна я не мог определить тип, к которому они относились.

А что если это новусы, а не функции? Может они тут еще со времени до вторжения лежат? Не, ну мало ли — попали в плен к людям, почему нет? Если они из гражданских типов, Наставники или Аналитики, то взять их вооруженным бандитам не составило большого труда. Тот же Пират — польстился на красоту, но уже успел убедиться, что один на один девок в койку не затащит. Сковал, а они в стазис ушли. Многие новусы умели это делать.

Стоит проверить? Пока не проснутся, я не смогу уверенно опознать тип и вид. Не хотелось бы убивать невиновных, но и рисковать, с другой стороны не стоит. Моя миссия важнее, сопутствующие потери я готов принять. Вот только множить их самостоятельно, без особой необходимости, нет.

Хлестко ударив баскетболистку по лицу, я сделал полшага назад, поднимая мачете. Ничего. Повторил процедуру — снова ноль эмоций. Несильно потыкал ее клинком в плечо, выпустив пару капель крови, и тоже не увидел реакции. Грудь негритянки медленно поднялась и опустилась.

Настолько глубокий стазис? Обычно, находясь в таком состоянии, новусы все слышали и чувствовали, но будто со стороны. И были готовы пробудиться и начать действовать. Правда, помню, кто-то из союзников говорил, что если долго оставаться в таком анабиозе, то можно никогда из него не выйти. Не случилось ли с пленницами то, о чем он говорил?

Еще несколько минут я потратил на то, чтобы повторить процедуру пробуждения с каждой из женщин. Ожидаемо не достигнув никакого результата, решил, что сделал все что мог, и дальнейшее будет только тратой времени. Запас которого у меня не бесконечен.

— Ну и что дальше? Сидеть и ждать, пока вы проснетесь я не могу, оставлять так, как есть, тоже. Придется, видать, брать грех на душу…

Поднял тесак, примериваясь половчее, чтобы снести голову баскетболистке одним ударом. Протянул с сожалением:

— Блин, жалко такую красоту губить…

Я убил много функций. Десятка три, не меньше. Но делал это всегда в бою. Никогда прежде мне не приходилось хладнокровно убивать пришельца, который не мог сопротивляться. Но я не сомневался, что смогу сделать это. Даже видя перед собой красивую бабу, что для всякого нормального молодого мужчины не очень нормально.

Негритянка открыла глаза. Одновременно с ней взлетели веки и у ее подружек. Три пары глаз уставились на меня с холодным равнодушием рептилий. Очередное использование сканера показало едва заметную пульсацию рядом со мной, но определить тип по прежнему не получалось — пленницы только начали пробуждаться. И, судя по взглядам, были они не новусами.

— Доброе утро, красавицы, — без выражения произнес я. — Выспались? Впрочем, не важно…

В этот момент меня накрыло очень странное, никогда прежде не испытываемое состояние. Перед глазами все поплыло, словно я пропустил очень сильный удар. В голове зашумело, а ноги дрогнули в коленях. Миг спустя я обнаружил, что я уже не стою, а сижу на заднице.

В ушах гремел прибой — я слышал звук биения собственного сердца, как кровь циркулирует по жилам и даже процесс переваривания недавно поступившей в желудок пищи. Но поверх всего этого было еще что-то. Словно бы голос, но без слов — черт его знает, как такое может быть! Даже не один, а три голоса. Разных, но схожих. Они то ли просили о чем-то, то ли требовали, я никак не мог разобрать. Да и как — слов же не было!

Мышцы превратились в вату — я не мог ни встать, ни пошевелить рукой. Разум тоже работал с перебоями. Мысли, вроде, принадлежали мне, но я почти не мог их распознать за шумом, который производил мой собственный организм и три, звучащих в унисон, голоса.

«Псионик» — промелькнула мысль. — Одна из этих сучек или все они разом — псионы! Хрен его пойми, как такое может быть, но они подавили мою волю!»

Голоса становились все громче, все настойчивее. В голове словно работала самая жуткая и кислотная дискотека из тех, что я когда-либо посещал. Стараясь не паниковать, я попытался сосредоточиться на одном из голосов, в надежде, что смогу распознать слова. Шум стал еще громче, хотя казалось бы уже некуда, но слова так не появились.

Попытался встать, но вместо этого упал на бок. Почувствовал удар и вспышку боли, кажется щекой зацепился за край одного из гробов. Послал мысленные приказы в руки, требуя, чтобы они оттащили тело от псионов. Нервные окончания задачу поняли, но реагировать не спешили. Похоже, меня взяли…

Тогда я расслабился и перестал бороться с собственным телом. Не знаю почему. Это не была сдача в плен, просто пробовал все варианты. Шум в голове сразу утих. Сил в теле, правда, не прибавилось, но и это уже было победой!

Тотчас один из голосов взлетел над остальными, требуя повышенного внимания. Я представил, что ее обладательница сидит у меня в голове, визуализировал ее образ, и постарался ударить. Вложил в удар всю свою ненависть к пришельцам, к тому, что они делают и чего добиваются. Ударил яростно, в сотни раз сильнее, чем, когда гнал из головы Наставника Ланских. И у меня получилось! Голос утих.

Но тут же ударили два других голоса. Они взлетели, держа одну ноту, превращая своё вытье даже не в вой, визг. Будто у меня в голове одновременно сработала система пожарного оповещения и автомобильная сигнализация.

Выделив из какофонии одну сирену, я повторил удар. Затем еще раз. И еще. Я лупил невидимыми кулаками по воображаемому противнику, голова раскалывалась, но голоса стали затихать. Через пару минут, потный и тяжело дышащий, почувствовал, как дернулась правая рука.

Контроль над телом возвращался ко мне!

В ушах по прежнему стучала кровь, но это уже не было и вполовину так сильно, как раньше. Потратив еще какое-то время, я сумел подняться и отползти подальше от гробов. Заметался взглядом по помещению и обнаружил, что забыл мачете радом с гробом баскетболистки.

— Ниче!.. — прохрипел я натужно. — Щас отдышусь и бошки-то вам посрубаю. Сучки крашенные!

Функции мне не ответили. С моего теперешнего положения не было даже видно открыты у них глаза или нет. Я понимал, что время работает против меня, знал, что если в ближайшее время не покончу с ними, они повторят атаку. Понимал, но прямо сейчас не мог даже подползти к ним, не то чтобы рубить головы. Каждое усилие отзывалось болью во всем теле, но больше всего страдала голова. В том самом месте, где чуть больше года назад застряла пуля небольшого калибра, выпущенная из сингапурского пистолет-пулемета.

Прощальный «подарок» Чистильщика лишал меня сил, но при этом, кажется, именно он меня и спас. Не в первый раз, кстати. Если бы не эта боль, не инстинктивная реакция на вторжение в мой разум, псионы смогли бы меня подчинить. И, черт его знает, чтобы я сейчас делал, но, вполне возможно, снимал бы с пленниц цепи.