Я проснулся от лёгкого, но немного болезненного касания. Когти Угрха, слегка прижатые к моему плечу, стали будильником, игнорировать который точно не стоит.

Проморгавшись и убедившись, что ночь ещё не кончилась, а свет, благодаря которому хорошо вижу медведя, создаёт ярко горящий костёр, тихо спросил:

– Что-то случилось?

– Ещё нет, но вскоре случится. – Угрх выглядит обеспокоенным. Нет, даже не так, он выглядит бесконечно потерянным, вся его морда – сплошное средоточие грусти. Огромной, необъятной, не поддающейся контролю грусти.

– Говори, – попросил я. – Слушаю внимательно.

Ожидая, пока мишка заговорит, решил осмотреться и понял, что с момента, как уснул, ничего не изменилось, Угрх всё так же заведует костром, Витя и Урхарер спят возле большого дерева, берсерк Рагхар лежит на спине урлоока, который принял удивительную форму, по сути, сделавшись кроватью для хозяина. Удивительный, однако, у них симбиоз. Комфортный…

– Харрор уже близко, и он почувствовал Рагхара, – осторожно, будто опасаясь быть услышанным, сказал Угрх. – Он идёт не один, с ним несколько берсерков, но это не поможет Харрору, потому что справиться с Рагхаром ему не под силу даже с армией таких же, как он.

– Не понял? – окончательно проснувшись, я сумел собрать мысли в кучу, и спросил: – Харрор что, хочет убить Рагхара? Хочет напасть на него толпой, вместе с другими берсерками?

Угрх с опаской посмотрел на Рагхара и хотел что-то ответить, но вместо этого лишь качнул головой.

– Ты словами говори! – прошипел я и, кивнув на спящего на урлооке берсерка, спросил: – Он нас сейчас слышит? Его стоит разбудить?

– Может, и слышит, но не подаёт виду. – Угрх как-то крайне печально вздохнул. – Обмануть Рагхара просто невозможно, а застать врасплох ещё сложнее, никому этого не удавалось и не удастся никогда. Рагхар – элитный воин, один из лучших, высшая категория. Что бы ни сделал Харрор, победы ему не добиться никогда, он это понимает. Свита берсерков, которые идут с ним, всего лишь свидетели грядущего боя. Харрор и Рагхар – родственники, которых ничего, кроме кровной вражды, протянувшейся на тысячи лет, не связывает. Один убьёт второго, и кто будет победителем, уже известно, у Харрора нет шансов.

– Так, давай для начала успокоимся, а уже затем всё обсудим. – Я встал, максимально бесшумно переместился к костру, с минимумом звуков наполнил кружку прохладным отваром из трав и начал потягивать его. Дождавшись, когда Угрх сядет, поинтересовался: – Быть тихим нет смысла, верно?

Медведь кивнул:

– Ты прав, потому что Рагхар точно слышит нас. То, что он бездействует, говорит лишь об одном – ему наплевать на то, что я говорю тебе.

– Может, наплевать, а может, и нет… – непроизвольно глянув на берсерка, я задал новый вопрос: – Что такого произошло между Рагхаром и Харрором, что они стали кровниками? И почему ты уверен, что будет бой между берсерками?

– Ничего, они до этого момента ни разу за свои жизни не встречали друг друга. Кровная вражда – следствие действий их предков, общих предков. Рагхар и Харрор, по сути, братья.

Нахмурившись от непонимания, я поинтересовался:

– Родные, что ли?

– Нет, не родные, очень далёкие. Используя один из ваших терминов, можно сказать так: седьмая вода на киселе.

Мысленно улыбнувшись тому, как медведь произнёс поговорку, уточнил:

– Насколько далёкие? Троюродные или дальше?

– Их прапрадеды были родными братьями. У нас, медведей, родство устроено иначе, близкими родственниками считаются даже те, кого у людей вообще за родственников не считают. Мы, по сути, все друг другу родственники, и многие при этом близкие. Понимаешь?

– Не особо, мозги плохо варят спросонья, но суть уловил, Харрор и Рагхар пятиюродные, может, даже больше, братья. Это всё ерунда, хоть десятиюродными пусть они будут, вражду всё равно не отменишь. Причину вражды скажешь или так и будешь молчать?

Угрх, отлично видна его внутренняя борьба, тихо ответил:

– Была война, в ходе которой прапрадеды Харрора и Рагхара оказались по разные стороны. Один убил второго, это и есть причина вражды.

– Кто кого убил? Харрор будет мстить за прапрадеда или Рагхар? И что за война? Это о ней вы всё время недоговариваете? Из-за неё стали изгоями?

– Не могу рассказать всё, рискую жизнью, даже сейчас рискую. Есть определённый информационный порог, превышать который нежелательно, потому что после его превышения уже не будет обратного пути, только смерть.

– Разве нет способа обмануть вашу защиту? Уверен, что вы знаете, как это сделать. Расскажи мне всё, Угрх. Пожалуйста, расскажи.

– Способ есть, но реализовать его в данный момент у меня нет возможности. Чтобы обмануть защиту Основы, мне нужно убедить свой разум в том, что я ничего тебе не рассказываю, а просто рассуждаю вслух. Увы, но мне это не под силу. Подобное может Урхарер, но и он не может дать полной гарантии, что не ошибётся.

Рагхар заворочался, тем самым разбудив урлоока. Крупная голова зверя приподнялась, быстро посмотрела по сторонам, затем взглянула на хозяина и снова вернулась на прежнее место. Продолжил спать, что хорошо, потому что бодрствующий урлоок непроизвольно заставляет бояться. Спящий, впрочем, тоже страшный.

– Доброе утро! – медленно сев, Рагхар потянулся почти как человек, резкими движениями размял голову и молнией спрыгнул с урлоока, продемонстрировав великолепную взрывную силу. Потянувшись во второй раз, заговорил: – Под ваш шёпот, грохочущий сильнее грозы, спать невозможно. А если прислушиваться к тому, что говорите, то можно с ума сойти, столько глупости слышу впервые в жизни. Угрх, ты что, всё знаешь? Зачем, не обладая достоверной информацией, вводить человека в заблуждение? Я понимаю, что Харрор тебе не безразличен, но и ты пойми, наша с ним вражда только наша, и никого, даже других родичей, она не касается. Мы – берсерки, последние звенья длинных цепей, после нас не останется потомков. Кому, как не нам, ставить точку в распрях предков? Ответишь?

– Я не хочу видеть, как брат убивает брата… – тихо, почти неслышно для моего усиленного слуха, сказал Угрх. – В той войне, потерявшейся в наших воспоминаниях, братоубийств было множество. Зачем вновь совершать ошибки предков? Эхо той войны, оно давно прошло, не будите его…

– Мне неинтересно твоё мнение, Угрх. – Рагхар прекратил волшебную зарядку и текучим движением переместился к костру. Мягко сев, заговорил: – Запрет на распространение информации заложен во всех нас Основой по одной причине – мы обладаем памятью предков. Если бы люди тоже помнили всё, что было до, то их бы запрет тоже не обошёл, но люди не помнят, они всё забыли, это тоже своеобразная защита Основы. Если не вдаваться в подробности, а поговорить лишь о теории, то можно смело сказать, что любая защита имеет бреши, которые нужно лишь найти. Наша раса может делиться информацией, при этом не обращая внимания на запрет. Люди тоже могут вытащить из себя информацию, если использовать для этого спецсредства. Нам, медведям, проще, потому что мы можем рассказать людям то, что нужно, посредством диалога, в котором человек будут всего лишь сторонним слушателем. Сейчас происходит именно это, я и Угрх общаемся между собой, а человек Никита всё слушает. Защита, заложенная в нас на генетическом уровне, сложна, но это не сделало её абсолютно надёжной, обманывается она проще простого.

– Я погружался в родовую память… – зачем-то рассказал я. – Во снах…

– Не сам, а с чьей-то помощью, уверен в этом. – Рагхар посмотрел на Угрха и спросил: – Не скажешь, кто погрузил человека в родовую память?

Покачав головой, тот ответил:

– Нет, я к этому не причастен, хоть и знаю, что без изгоев-отшельников не обошлось, ведь лишь они знают рецепты столь сильных отваров. Можешь попросить Урхарера покопаться в моей голове, он подтвердит, что не лгу.

– Угрх, зачем ты так со мной? – как-то расстроенно поинтересовался Рагхар. – Я что, обвинил тебя в чём-то? Или даже обидел? Никаких подозрений и никаких обид, между нами не может быть. Мы, пусть и бесконечно дальние, всё же родичи.