— Арахнид большой? — спросил я, наспех пытаясь установить на свою штурмовую винтовку подствольный гранатомёт. Зарядов к нему у нас только три. Эх, сейчас бы всё то, что я закупил перед отправкой.

— Большой, — ответил Угрх, слегка кивнув. — Повыше меня будет. Это паук-скалоед. Имя своё он заработал из любви к прогрызанию нор в горной породе. Живёт он в этих норах. Лучше бы нам с ним не встречаться. Тупое насекомое, не знающее боли и страха.

— Я этого паука раньше не встречал, — сообщил Андрюха. — И совсем ничего о нём не знаю. Угрх, что посоветуешь?

— Опасайся неожиданного нападения, — ответил медведь. — И пошли.

Угрх спокойно продолжил идти.

— То есть как пошли? — спросил я, догнав медведя. — Не проще подождать паука?

— Не проще… Паук-скалоед грызёт норы и живёт в них ожидая добычи. Паук-скалоед идеально маскируется и принимает форму камня. Пока мы не подойдём на расстояние атаки — он не покажется. Я его чувствую, но точного местонахождения определить неспособен. Он нас тоже чувствует. Это всё. Ждём внезапной атаки и стараемся не приближаться близко к стенам ущелья. Возможно нам повезёт, и паук не рискнут напасть.

Рассказанное мне не понравилось. Одно дело увидеть противника и отправить ему «подарки» заблаговременно. Другое дело — противник замаскированный, почти невидимый, способный напасть неожиданно и сожрать в одно мгновение. И этот противник — здоровенный паук. Боюсь, что у меня развивается арахнофобия. Что если наши предки давным-давно уже встречались со столь большими тварями и боязнь паучков небольших, земных, — это переданные нам на генетическом уровне страхи. Большие насекомые с лица Земли исчезли, а страхи остались. Теория имеет право на жизнь. Плохо, что я не на Земле. Большие насекомые в этом мире не исчезли. Они есть и занимают полноценную нишу хищных и опасных тварей.

Мы шли, опасаясь нападения. Угрх первым, Андрюха вторым, я третьим и замыкающим Стенли. Почти километр остался позади и впереди появился труднопроходимый участок ущелья. В узком месте, где от правой нависающей стены до левой вертикальной не больше двадцати метров, произошёл обвал. На высоте почти ста метров, где кончаются стены ущелья, с левой стороны откололся огромный кусок породы и набрав скорость, упал на дно. Порода рассыпалась на крупные камни, образовав настоящий затор. Ручей всё так же бежит, проточив себе дорогу, но человеку через щели в камнях не пройти. Придётся лезть.

— Паук где-то рядом, — сказал Угрх, осматривая завал. — Придётся перелезть эту преграду. К стенам не подходить. Лазить умеете?

Я и Андрюха кивнули. Стенли глазеет по сторонам. Не сомневаюсь, что лазить по камням он умеет. Здоровьем его природа не обидела. Мне в физической подготовке не уступит. Плохо, что не помнит ничего.

Угрх играючи полез по горе булыжников. Взобравшись на высоту шести метров, позвал:

— Давайте за мной.

— Давай ты первый, — предложил Андрюха. — Потом Стенли. Я последним пойду.

В высоту завал метров десять-одиннадцать. Забраться не сложно. Главное с умом это делать. Я полез наверх, тщательно выбирая уступы. Там, где взбирался Угрх, лезть не получилось. Пришлось брать на четыре метра левее.

Стенли с легкостью догнал меня. Затем полез Андрюха. Минут десять нам потребовалось, чтобы оказаться на вершине завала. В длину он максимум метров сорок. На вершине булыжники особо крупные и по ним придётся прыгать. Потом нужно будет слезть. Задача выполнимая. Главное — не торопиться. Поскользнёшься ненароком и костей не соберёшь.

Пять камней размером с бульдозер лежат на разном расстоянии. Угрх играючи пропрыгал по ним и остановился. Ему можно спускаться на дно ущелья. Стоит и ждёт нас.

Прыгать как медведь мы не способны. Между вторым и пятым булыжником расстояние почти два метра. Лететь до следующих камней, на которых стоят камни эти, метра четыре. Справа и слева от второго и пятого камня лежат третий и четвёртый. Этакий ромб из камней получается. Между вторым и четвёртым камнем расстояние около метра. Четвёртый камень, самый маленький, к пятому лежит вплотную.

— Обойдём справа, — сказал я и прыгнул.

Приземлившись на четвёртый камень, я не почувствовал неладного. Когда на него приземлился Стенли, камень вздрогнул.

— Паук-скалоед! — взревел Угрх и бросился к нам. Бокову хватило ума не прыгать. Сразу врубившись в происходящее, он попрыгал по камням в обратном направлении.

Я увидел, как у камня появились ноги. Я хотел прыгнуть, но шевеление паука не позволило это сделать. Не каждый день удаётся постоять на гигантском арахниде.

Стенли прыгнул обратно, но не долетел до камня из-за неожиданного рывка паука и полетел ему прямо под ноги.

Паук вышел из маскировки резко. Камень под моими ногами потрескался и начал расходится в стороны. Камень — особым образом склеившиеся в одно целое пластинки брони, которые покрывают туловище паука.

Сумев пережить трансформацию, я не придумал ничего другого и начал стрелять прямо под ноги. Паук рванул вправо и с легкостью подвинул стоящий рядом камень. Не сумев удержаться, я полетел на этот же камень, треснулся о него всем телом и понял, что темнота наступает со всех сторон…

Потеря сознания была короткой. Это я понял, когда открыл глаза и увидел толстую ногу паука, опускающуюся прямо на меня. Лежать прямо под пауком на спине — то ещё занятие.

Среагировать я был не способен. Не до конца осознал, что происходит. Полуметровой толщины нога, утолщающаяся к основанию, с множеством суставов и покрытая плотной чёрной шерстью, опустилась на камень прямо между моих раскинутых в стороны ног. Посмотрев наверх и увидев чёрно-серое узорчатое брюхо, переходящее в жуткую, с огромными и покрытыми зубами жвалами, голову, я пришёл в ужас. Хотелось закричать, но крик утонул в страхе и единственное, что смог — издать слабый хрип.

Приложило о камни меня неслабо. Больше всего ударился затылком и там имеется кровь. Рюкзак при мне. Винтовка тоже, но сомневаюсь в её целостности. Как я оказался под пауком — даже не представляю.

Пулемёт загрохотал со скоростью швейной машинки. Андрюха наконец-то соизволил пострелять и, сам того не подозревая, сделал только хуже. Наступили несколько особо долгих секунд, за которые я метался под пауком, пытаясь не попасть ему под ноги и остаться живым. Паук — пятиметровый гигант, расталкивал стоящие вокруг камни с непринуждённой лёгкость. Когда я отчаялся и думал, что сейчас меня раздавит — паук наконец-то выбрался на поверхность. На меня и вжавшегося в небольшую щель между камнями Стенли он не обратил внимания. Пространство, которое паук использовал для ловушки, опустело.

Каким образом в этом аду выжил Стенли для меня остаётся загадкой. Лежит себе тихо между камушков и всхлипывает. Наверху всё так же грохочет пулемёт. Ничего нового.

Я проверил винтовку и убедился в её целостности. Повезло, не иначе. Рюкзак тоже цел. Штаны в районе голени порваны и пропитаны кровью. Левая рука болит. Волосы на затылке слиплись от крови. Не повезло, если сравнивать себя со Стенли. На нём ни царапинки.

Пулемёт замолчал. Наступила гробовая тишина. Я посмотрел в небо. Из ловушки без посторонней помощи нам не выбраться. Метров пять до камней. Щели между ними уменьшились и человек в них не протиснется. Паук неслабо так растолкал камни.

Бабах!

Бабах!

Гранаты рванули одна за другой.

Снова бабах!

Тишина на несколько секунд и жуткий рёв, длившийся секунд пять. Затем снова тишина…

Я сел на камень. В ногах слабость. Хочется снова потерять сознание. Что там? Живы ли Угрх и Андрюха? Способны ли они убить столь огромного паука? Пугающая неизвестность. Стоны и всхлипы Стенли делают еще хуже. Здоровяк с сознанием подростка. Наша обуза…

— Никита, ты живой?

Андрюха свесился с одного из камней. Я облегчённо выдохнул. Видимо посмотрев на медведя, он сказал:

— Оба живы… Удивительно, но живы…

Угрх появился через пару секунд. Потрёпанный, но живой. Дышит тяжело. Грудь пересекает глубокая царапина. Шерсть промокла от крови.