– Предполагаю, – ответил Михаил. – Но не могу привести фактов, указывающих на её стопроцентное существование. О том, что они называют себя контролерами, слышу впервые.

– Будешь ломать комедию, Росс? – крикнул Марк Стариков. – Ты ведь тоже агент, как я! Что смотришь, признайся уже! Нас вербовали вместе!

– Не являясь агентом контроллёров, я не могу в этом признаться, – сказал Михаил, глядя в глаза генерал-полковника. – Если у Марка Старикова есть доказательства, то пусть он предъявит их. Без доказательств всё это лишь пустая болтовня, не более. Но с некой информационной составляющей, надо заметить.

– И с какой же? – поинтересовался Шилов, не прекращая сверлить Росса пристальным взглядом.

– Марк Стариков, если он всё-таки является агентом тех, кто называет себя контролёрами, автоматически становится доказательством их существования. Мне, честно сказать, неясен смысл их действий, но я очень сильно хочу понять его. Увы, но для этого придётся сделать кое-что такое, что не очень понравится присутствующим здесь людям. Не вижу, чтобы Марка Старикова подвергали допросу и поэтому прошу вас, товарищ генерал-полковник, разрешить мне провести допрос собственноручно. Жду вашего решения.

– Ты прав, капитан, допроса ещё не было, мы намеренно отложили его, чтобы он прошёл в твоём присутствии, нам интересна твоя реакция. Являясь обвиняемым, ты не имеешь права вести допрос, поэтому его будет проводить подполковник Ардишвили, а ты будешь просто стоять и наблюдать за всем – проговорил Шилов, так и не прекратив сверлить Михаила взглядом. – Твоя задача, капитан, просто присутствовать при допросе. Приказ понятен?

– Так точно, товарищ генерал-полковник!

Шилов приказал:

– Начинайте работу, подполковник.

– Так точно! – отозвался Ардишвили, имеющий типичный для грузинов, говорящих на русском, акцент.

Два майора, открыв дверь, внесли в помещение мощное и полностью деревянное кресло. Поставив его в центр комнаты, они молча подошли к Марку Старикову и схватили его за руки, умело выкрутив их. В этот момент агента прорвало:

– Не надо допрашивать, не надо, пожалуйста! Я всё скажу, не надо, отпустите, я всё расскажу! Контроллёр, тварь ты лживая, появись, помоги мне, ты говорил, что ничего подобного не будет! Ты обещал мне!

– Заткните ему рот! – крикнул Шилов, бледный от злости.

Подполковник Ардишвили ухватил Старикова за шею и надавил большим пальцем в районе сонной артерии. Переходящий в стадию безумия, крик мгновенно прекратился, остался лишь тихий хрип.

Майорам потребовалось не более минуты, чтобы надежно привязать Марка к креслу. Дабы не было криков, в его рот был засунут металлический шар с двумя ремешками, которые Ардишвили затянул так сильно, что послышался неприятный скрежет зубов по ржавому металлу.

– Слишком много ненужной возни, всё можно было сделать гораздо быстрее и проще, – сказал Михаил, но на его реплику никто не отреагировал.

Майоры, ещё раз проверив надежность ремней, фиксирующих ноги и руки Старикова к креслу, так и не проронив ни слова покинули помещение.

Подполковник Ардишвили, на лице которого появилась довольная ухмылка, достал из ниши в кресле небольшой металлический футляр и, положив его на подоконник, открыл. Михаил, разглядев содержимое, тут же понял, что зрелище обещает быть не совсем приятным…

Кравцов, ожидая Росса, расположился на лавочке. Не заметив, как задремал, он проснулся от холода. С наступлением ночи температура сильно упала и близко приблизилась к нулю. Одетый легко, полковник понял, что такое переохлаждение для него точно не пройдёт без следа и поспешил в столовую, где можно не только согреться, но и попить горячего чаю.

Недалеко от входа, возле большого клёна, рядом с которым проходит широкая тропка, Иван Петрович услышал быстрые шаги и резко обернулся, готовый ко всему.

Человек с ножом бросился на полковника из темноты и приготовился нанести удар. У него бы всё получилось, если бы не прилетевший откуда-то сбоку кусок кирпича, который попал нападающему в голову.

– Растеряли вы навыки, Иван Петрович! – Юра Егоров, выскочив из темноты, тут же прижал ногой к земле трепыхающегося на земле человека. Наклонившись, чтобы рассмотреть его получше, он недовольно пробормотал: – Вот же досада, переборщил малость, в висок попал, крови-то сколько, пол рожи набекрень съехало…

– Ты откуда взялся, Юра? – спросил растерянный и дрожащий Кравцов. – И кто это вообще, и зачем он напал на меня?

– Если бы я знал, Иван Петрович, кто это и зачем он на вас напал, то всего этого бы точно не случилось. Не спалось мне, вот и вышел на свежий воздух подышать. Стою, а мимо меня этот хрен крадётся, со стороны первой казармы шёл он. Я за ним двинулся, подозрительно мне всё это показалось, поэтому по пути кирпич прихватил. Тут вижу вас, потом вижу хрен нож достал и рванул. Я тоже рванул и бросил. Попал, сами видете!

– А крикнуть нельзя было, Юрка? – Кравцов начал приходить в себя, его дрожь усилилась. – А если бы не попал, тогда что?

– Я же крался, не подумал кричать, тихо ведь. – Егоров озадаченно почесал затылок. – Попал ведь, чего суету-то разводить!

– Ну да, капитан, с тобой не поспоришь. Что там с дураком этим? Всё, двинул кони? Переверни его, может знаем мы его.

Егоров присел и, перевернув лежащего в луже собственной крови человека лицом вверх, сказал:

– Готовый, уже остывает по сути. Темно, вся рожа в крови и сильно в сторону съехала. Непонятно. На свет его надо и водой полить не мешает, смыть кровь и траву. Хотя…

– Ну так тащи к входу, а я сейчас свет включу уличный, – перебил полковник. – Но сначала зайду внутрь, чайник поставлю. Замёрз сильно, пока на улице спал.

Егоров ухватил мертвеца за ноги и поволок его к крыльцу столовой. Вытащив на свет, он без труда узнал нападавшего, им оказался старлей Фомченков из третьего взвода.

– Вода не нужна, – сказал Юра появившемуся на крыльце спустя минуту с ковшиком воды Кравцову. – Коля Фомченков вас ножичком хотел разделать. Интересно, однако, всё выходит, не ожидал от него. Впрочем, ни от кого я такого не ожидал.

– Очень даже интересно, Юра. Пошли внутрь, там всё обсудим, холодно мне тут.

– А с этим что делать? – кивнул на покойника Егоров. – Оставить так?

– Так пусть лежит, ему-то уже точно не холодно. Сейчас чаю выпьем, а затем будем объявлять тревогу. Инструкции, чёрт бы их побрал. Юра, заходи уже!

– Иван Петрович, а может тревогу прямо сейчас объявить? – спросил капитан, оказавшись в тамбуре столовой. – Вдруг не только на вас покушение планировалось? Мы сейчас здесь, а кто-то может умирает. Надо бежать проверять! Мишаня…

– Мишаня твой под надёжной охраной, о нём не беспокойся. Полковник Мальцев тоже вне опасности, потому что ты его сейчас увидишь, спать в столовой для него привычное дело, его сейчас выстрелом танка не разбудишь, на грудь принял, много принял, как обычно. Есть ещё кандидаты для покушений, Юра?

– Нет, получается… А Миша под охраной… Это под какой-такой? У Нинки своей, что ли?

– Нет, не у неё. Долго объяснять, с генералами он, которые в обед заявились. В штабе они сидят, что-то решают, не знаю подробностей, там ещё непонятный хрен гражданский с ними. Придёт твой Миша, когда освободится, и сам всё расскажет.

Пока говорили, дошли до стола. Егоров, глянув на спящего на лавке полковника Мальцева, только вздохнул. Тревожить старика точно не стоит, пускай отсыпается. Здоровья у того хоть отбавляй, утром будет бодр и свеж, и в своей привычной манере весь день проведёт на ногах, занимаясь любимым делом – раздачей собственного недовольства всем окружающим. А с наступлением ночи, после отбоя, снова напьётся. И так по кругу.

– Что застыл, Юрий Николаевич? Давай, чай организовывай, кипит чайник-то.

Дверь столовой со скрипом открылась. Капитан и полковник посмотрели в темноту проема, ведущего в тамбур. Секунда, вторая, третья… Михаил Росс, как обычно невозмутимый, прошёл к столу и сел на лавку рядом с Кравцовым. Спокойным тоном сказал: