– Это что, какой-то цирк, товарищи офицеры? – тяжёлым басом перебил Росса большой, как платяной шкаф, генерал-лейтенант с неподходящей для его габаритов фамилией Малышкин. – Кто-нибудь может объяснить мне, что это за юнец и зачем он рассказывает нам свои байки?

– Я могу объяснить, – подал голос белый как мел полковник Чаурин. – Товарищ генерал-лейтенант, всё, что говорит этот парень, можете не сомневаться, чистейшая правда. Я лично готовил Михаила на задание, его навыки уникальны, другого такого бойца в своей жизни мне не встречалось…

Люди начали шептаться. В помещении стало слишком громко. Лаврентий Павловича Берия покашлял и тишина пришла незамедлительно. Кивком поблагодарив бывшего наркома, Росс продолжил устный доклад:

– Дабы не затягивать, перейду к самому важному, личному расследованию, которое провёл во время выполнения задания. И имена тех людей, вина которых на данный момент полностью доказана. Полковник Глеб Владимирович Чаурин и генерал-майор Берг Аркадий Тихонович встали на путь предательства и уже более трёх лет работают на английскую разведку МИ-5…

– Это ложь! – генерал Берг, сухой и высокий блондин с большими и глубоко посаженными глазами, встал и направился прямиком к Россу. – Капитан, ты обвиняешь меня…

– Стоять! – майор Тесминцев, взяв на прицел пистолета генерала, глянул на двух лейтенантов у входа и скомандовал: – Взять Берга под стражу!

Офицеры-контрразведчики, не сказав ни слова, скрутили обвинённого и отвели его на скамью, на которой до сего момента в одиночестве сидели полковник Чаурин и его подельник Огурцов.

Василий Сталин, так и стоящий рядом с Михаилом Россом, пробормотал:

– Интересное, однако, кино выходит. Странно, что здесь нет отца…

– Доказательства, капитан, – впервые заговорил Берия, обратившись к Россу. – Пожалуйста, озвучьте их.

Михаил еле заметно кивнул и, посмотрев на Тесминского, попросил:

– Товарищ майор, пусть приведут Дёмина, Колосова и Гэрри Фелтона.

Услышав хорошо знакомое имя, полковник Чаурин и генерал Берг не скрыли удивления. А затем последний на долю секунды улыбнулся и вновь стал недовольным. Всё это не укрылось от Михаила и он понял, что совсем скоро всё, чего он опасался и о чём предупреждал новое руководство, случится. Невзирая на печальные последствия, которых вряд ли удастся избежать, ему такой расклад событий только на руку. Укрепить свой авторитет до максимально возможного – вот что нужно Россу в данный момент.

Майор Тесминский, посмотрев на одного из лейтенантов у двери, кивнул, и тот сразу же вышел. Потянулись молчаливые секунды ожидания. Некоторые из присутствующих о чём-то шепчутся, но делают это так тихо, что почти не нарушают тишины.

Михаил, услышав шаги группы людей в коридоре, намеренно повернулся к Василию Сталину и сделал осторожный шаг. Это действие дало ему возможность контролировать практически всё пространство помещения. В оставленном за спиной контрразведчике Тесминском он не сомневался, агентом может быть кто угодно, но только не майор.

Первым в помещение вошёл лейтенант-посыльный. Следом за ним, ведомый двумя вооруженными автоматами бойцами без знаков отличий на форме, уже бывший капитан Колосов. Аналогично, конвоируемые так же двойками бойцов, вошли Дёмин и Фелтон. Завершающим стал неизвестный подполковник кавказской внешности, взгляд которого сразу же приклеился к Россу. Михаил, тоже смотря офицеру в глаза, обратился к Сталину-младшему:

– Василий, вместо вас здесь должен был быть ваш отец, но рисковать его жизнью мы не могли, поэтому было принято решение подменить Иосифа Виссарионовича вами. К счастью, это известно совсем немногим и большинство по прежнему думает, что генералиссимус Сталин здесь, в бункере.

Подполковник действовал быстро, но скорости ему не хватило, Тесминский оказался готов к подобному раскладу и взяв выхватившего из кобуры пистолет офицера на прицел, рявкнул:

– Жумагазиев, стоять!

Росс, увидев как ствол автомата одного из лейтенантов, охраняющих Чаурина, Берга и Огурцова, начал изменять положение с вертикального на горизонтальное, выхватил свой пистолет, но не успел, офицер нажал на спуск и начал стрелять одной длинной очередью, стараясь забрать ею как можно больше пространства помещения. В одно мгновение небольшой зал бункера, стены, пол и потолок которого были сделаны из бетона, стал самым настоящим адом, потому что помимо лейтенанта оружие применили ещё пятеро человек.

Свалив Василия Сталина на пол и придавив собой, Михаил попытался понять, кто из живых в данный момент максимально опасен. Один из конвоиров, выбрав приоритетной целью спасение Берии и Жукова, сделал рывок, но, получив шальную пулю в голову, завалился на Росса и тут же залил его и Сталина-младшего большим количеством крови. А затем на них упал ещё один убитый.

Выбраться из под тел Михаил самостоятельно не успел, ему помог это сделать министр госбезопасности Игнатьев. Он же вытащил Василия Сталина. Перестрелка, продлившаяся не более пяти секунд, закончилась. Придавленный трупами, Росс пролежал минимум в четыре раза дольше, и за это время многое успело измениться. Бой теперь происходил где-то в коридоре, из-за сильного звона в ушах определить точное местоположение не получалось. Чужая кровь, залившая лицо и голову, сильно раздражала.

Поставив рядом с Михаилом стул, Игнатьев посадил его на него и вручил ему небольшой платок, а сам, присев, начал что-то делать с левой ногой Росса.

Михаил, чувствуя боль в районе левой икроножной мышцы, наскоро вытер с лица кровь и посмотрел на ногу. Ступор и паника сковали его. Ошибка, страшная ошибка, по другому случившееся не назвать. Он должен был контролировать ВСЁ! Ранение – это полная потеря контроля над ситуацией, это проигрыш, это предательство самого себя. Прежде с ним ничего подобного не случалось и вера во врождённую неуязвимость давно стала чем-то обыденным, но этот случай доказал обратное. Он такой же смертный, как и все остальные. Различие между ним и теми, кто сейчас лежит и больше никогда не встанет лишь в одном – колличестве удачи. Будь её чуточку меньше и быть ему мёртвым.

– Я перевязал ногу, кровь больше не хлещет, – сказал Игнатьев и быстро удалился в потайную дверь, в которую сразу же после начала перестрелки ушли Берия и Жуков.

Михаил остался один на один с двадцатью четырьмя покойниками. Увидев лежащего на бетонном полу майора Тесминского, китель на груди которого начиная с шеи пропитался кровью, он на секунду огорчился. Не повезло контрразведчику, погиб. Подполковник Жумагазиев, входящий в число предателей, так же мёртв. Чаурин, Берг, Колосов, Дёмин, англичанин Фелтон – все они пополнили список убитых в перестрелке. Нет сомнений, их убрал кто-то из своих, потому что они знали очень многое и могли после нужного количества боли рассказать очень интересные вещи и назвать фамилии других предателей.

Василий Сталин, с ног до головы залитый кровью, но с довольной ухмылкой на лице, забежал в зал с автоматом в руках и, увидев Михаила, выдал:

– Везучий ты, капитан, спасибо, что прикрыл. Зацепило тебя не сильно, как вижу, так что пойдём, там помощь любого способного держать оружие очень нужна, зажали нас сильно. Бункер должен был остаться запертым, но сейчас он открыт и гады лезут как осы на сладкое. Свои гады, не различимые! Ты, как трясло, слыхал? Наверху тоже не всё хорошо, получается! Но нам ведь не впервой, прорвёмся…

Деревенька Валуны когда то была очень богатой. Добротные дома с просторными скотниками и огородами, мельница у ручья, даже лесопилка с двумя огромными, похожими на лётные ангары, складами. А вокруг, на многие километры, расчищенные от леса поля. С первого взгляда становится понятно, что люди здесь жили с умом.

Но после войны многое изменилось. От домов осталось чуть больше половины. Сгорела лесопилка, мельница. Лишь поля так же ухожены, как и в довоенное время.

Всё это Егоров успел заметить, пока машина спускалась с бугра в длинную долину, которую занимала деревня. На самом деле привычный пейзаж. Во время войны этим землям досталось по полной. Сначала наступление немцев, потом наступление Красной Армии. И даже после окончания войны местные жители продолжали страдать от банд бывших воинов УПА.