Пещера огромна и куда она идёт мне вряд ли удастся выяснить. Возможно берёт начало в горах, а выходит где-то в районе посёлков. Или я не прав. Кто знает, быть может эта речушка, текущая по дну пещеры, впадает в настоящую подземную реку. Чтобы исследовать всё это потребуется много времени, снаряжения и еды. Надо ли мне это? Затрудняюсь ответить.

Налюбовавшись пещерой и собравшись возвращаться, я случайно запнулся об один из камней и тот перевернулся. Глазам открылось что-то прекрасное…

Нет, иначе и не скажешь…

Этот мир, он словно сам ложится мне в руки…

Он делится своими загадками и сокровищами…

Он благосклонен ко мне…

Спасибо!

И пофиг, что на ноге теперь солидная ссадина…

С трудом преодолев обратный путь, я сперва вытолкнул булыжник из лаза, а затем обессиленный выполз сам. Упав на слежавшуюся хвою, с полным умиротворением закрыл глаза и расслабился.

— Каменюгу приволок? — разочарованно спросил Бодров.

— Ага, — тихо ответил я.

— Килограмм тридцать она весит, Никит, — не унимается Санёк. — Тебе там, в норе, на голову ничего не падало?

Я лениво сел. Одарив Саню недовольным взглядом, ответил:

— Ты каменюгу эту от грязи почисти, а потом о трезвости моего рассудка будешь говорить. Что я, по-твоему, идиот обычный камень пол километра по пещере тащить? Грязно на подъёме, а камень мокрый. Чисти его и сам всё поймёшь. И не тридцать он весит, а все сорок.

Бодров начал чистить булыжник от грязи, в которой я успел его извалять. Не справившись руками, сходил в машину за тряпкой и бутылью с водой. Когда грязь с нужной стороны камня была отмыта, его брови взлетели выше лба.

— Златий! — воскликнул он.

— Что? — удивился я.

— Это златий, Никита! — с прежним восхищением ответил Саня. — Не золото, а именно златий! Видишь зелёненькие вкрапления в структуре? Золото в этом мире есть, но также есть златий. От золота он отличается именно этими зелёными вкраплениями и тем, что менее цениться при изготовлении украшений, потому что быстро теряет блеск и становится матовым. Зато златий в промышленности ценится сильно. Идеальный проводник тока. Крепкий, не то, что золото. Не такой тяжёлый, что тоже плюс. Где ты его нашёл, Никита?

Выслушав Санин сверхбыстрый монолог, я подполз к каменюге и убедился в наличии зелёненьких вкраплений в структуре. Златий смешался с камнем в ходе расплавления. Без извержения вулкана точно не обошлось, что ещё раз подтверждает мою догадку — подземный ручей течёт с гор.

— Сколько стоит этот златий? — поинтересовался я.

— Точно не скажу, — ответил Саня, продолжая завороженно осматривать каменюгу. — Не дороже золота, но и не дёшево. Этот булыжник потянет на целое состояние. Почти на треть из златия состоит. Ну, примерно.

Я встал, подошёл к одной и могучих лиственниц, посмотрел на её крону и сказал:

— Не будем мы вас рубить, великаны. Живите свои тысячелетия спокойно. Мы, люди, в сравнении с вами — мгновенья…

— Удачлив ты, Никита, — заговорил Саня, когда мы поехали домой. — Это же надо вот так попасть. Ехали за одним, а уехали с другим. Ты кроличью лапку, случаем, не находил?

Я рассмеялся:

— Нет, Саш, не находил. Магией тут даже не пахнет. И ни каких талисманов. Сам не понимаю почему, но похоже, что этот мир симпатизирует мне. В какой-то мере, конечно. Не во всём. Будь у меня абсолютная удача — печень мне бы не прострелили.

— Что думаешь по поводу находки? Будешь с кем делится? В долю возьмёшь?

Я снова рассмеялся:

— Плохого ты обо мне мнения, друган. Не нужен мне этот бизнес. Почему не нужен — сейчас расскажу. Первая причина — одному или даже с напарником такое не потянуть. А если и потянуть, то в последствии есть риск быть зарытым в этой же пещере. Добычу надо осуществлять силами посёлков. И все доходы с добычи вести через посёлки. Так шансов на плаву остаться больше. Есть город Светлый и он узнает о том, что мы нашли. А когда узнает — захочет отобрать. Поэтому нам срочно нужна армия. Пусть она будет маленькая, но она будет.

— Не подумал… — пробормотал Саня. — Во многом ты прав. Сомневаюсь, что отберут, но вот делится попросят. Попытаться отобрать — объявить войну. А воевать, как они уже поняли, мы умеем.

— Реализация пойдёт через Светлый, — сказал я, подумав. — В открытую процент брать они вряд ли рискнут. Возьмут его на разнице стоимости златия. Нам будет нужна связь с центром материка. Узнаем актуальную цену на златий и после будем договариваться со Светлым о его поставках. Это уже не рыба, молоко, мясо. Деньги серьёзные. Слишком серьёзные…

К посёлку Заксенхаузен мы приехали в пол одиннадцатого. Небо затянуло тучами и совсем скоро стемнеет. Дождя пока нет, но это пока. В посёлке все по-прежнему. Только столбов в промзоне добавилось.

Боков Андрюха топит баню. Нагрянули к нему и с ходу сунули в руки найденный мной булыжник, не забыв обмотать его тряпкой.

— Это что? — удивился он, стоя в воротах и взвешивая каменюгу в одной руку. — Килограмм на сорок тянет. Зачем он мне?

— Где пропадал и какого фига ты нас в Светлый отправил? — спросил я и начал подталкивать Бокова в сторону беседки. — Мы, кстати, не на долго. Скоро стемнеет, а я дома с раннего утра не был.

— А как иначе тебя в Светлый отправишь? — вопросом ответил Андрюха. — Вы же трусливые у меня. С Саввой я созванивался несколько часов назад, и он сказал, что всё прошло в лучшем виде. Зачем возмущаетесь?

Мы зашли в беседку, и Андрюха аккуратно положил булыжник на стол. Я щелкнул выключателем и стало светло. Вокруг энергосберегающей лампочки тут же начали крутиться вездесущие летающие насекомые.

— Хрен с ним, со Светлым, — сказал Саня. — Ты лучше тряпку разверни и скажи нам, что думаешь.

Андрюха развернул тряпку и уставился на булыжник. Удачно он его положил, златием вверх. От света лампочки драгоценный металл этого мира начал красиво переливаться. Андрюха, хмыкнув, сел и принялся задумчиво почёсывать подбородок.

— Где взяли? — спросил он, потратив на раздумья секунд пять.

— Где взяли, там ещё дополна, — с улыбкой ответил Саня. — Я, правда, там не был. Никита его нашёл.

— Насколько его там много? — повернувшись ко мне, спросил Андрюха.

Я пожал плечами:

— Достаточно. Осматривал минимум двадцать аналогичных этому каменюг. По количеству златия не скажу. В каких-то его много, а в каких-то вообще нет. Не спец я в этом. Есть маленькие камушки, а есть большие. Целый ручей подземный.

— Кому-нибудь кроме меня говорили? — спросил Андрюха и заметно напрягся.

— Нет, — в голос ответили мы.

Андрюха облегчённо выдохнул. Еще раз взглянув на булыжник, сказал:

— Никому ничего не говорите. Завтра поедем туда и всё осмотрим. Модест говорил, что вы к Мёртвому лесу мотались. Там нашли?

Мы кивнули. Саня уточнил:

— Сто семь километров до того места от выезда из посёлка получается. Мы там всё замаскировали, если что.

— Молодцы, — тихо похвалил нас Андрюха и встав, замотал булыжник обратно в ткань. Показав на него, спросил: — У меня оставите или заберёте? Баню топлю и уже почти готова. Есть помыться желание?

Булыжник мы оставили Андрюхе. Надоело с ним таскаться. От бани не отказались. Хотели сполоснуться по-быстрому, но не получилось. Пришлось отметить находку шашлычком и местным вином. Домой Саня меня повёз во втором часу ночи.

Кейли начала принюхиваться, как только я открыл дверь. Уперев руки в боки, строго спросила:

— Ты пил и жарил мясо?

Выпили мы не много и опьянением даже не пахнет. Вином мясо запивали для вкуса. Опьянения нет, а вот запах, видимо, имеется. Улыбнувшись, я ответил:

— Вино не пил. Меня им облили. Мясо не ел. В меня им кидали.

— Ты должен соблюдать диету, Ник! — строго заявила Кейли.

Лучшая защита — это нападение. Я пошёл во встречную атаку:

— Ты должна учить русский язык, но не учишь. Ходила к Ольге на обучение? Не ходила. Почему не ходила? К подружке бегала? Прав? Прав!