— Две сотни лет? — моя челюсть медленно упала на стол, за которым сижу. — Тебе две сотни лет?

Угрх посмотрел на меня как на дурака и ответил:

— Сто восемьдесят семь раз планета обошла светило по кругу. Столько времени я живу. Вас это удивляет?

Я бы не удивился, если бы Андрюха выбросил соль или даже съел её. Но он только ответил:

— Нас охренеть как удивляет!

— Ты долгожитель, Угрх, — не переставая удивляться, но уже подобрав отвисшую челюсть, ответил я. — Мы не знали о твоём возрасте. Это так много…

— Много? — Угрх задумчиво почесал покрытую шерстью макушку. — Это не много. Я, можно сказать, молод. В самом рассвете сил. Плохо, что отшельник… Есть медведи, которые прожили больше тысячи оборотов планеты вокруг светила. Вот они долгожители. Говорят, что они видели и помнят… — Медведь осёкся, но постарался не показать виду и тут же продолжил. — Много, чего говорят. Не всему стоит верить.

— Подожди, — попросил я. — Что они видели и помнят, Угрх? Скажи. Пожалуйста, скажи.

— Он не скажет, — вмешался Андрюха. Солить ему перехотелось. — Да ведь, Угрх? Почему вы не делитесь знаниями с людьми? Это что, какой-то запрет?

— Мы и вы — разные, — ответил медведь. — Совершенно разные. Когда-то, очень давно, мы были почти как вы. Всё меняется. Когда-нибудь и вы, люди, станете похожими на нас. Или совсем другими. Или вас не станет. Не станет всех… Давайте не будем говорить об этом. Будущее закрыто как для нас, так и для вас. Прошлое в прошлом. Не стоит ворошить тайн, которые мы тщательно прячем. Они не приведут к хорошему.

Я задумался. Что такое скрывает медведь Угрх? Что скрывает его раса? Они не так просты, как нам кажется. Жить тысячу лет! И это период существования одной особи. Жизнь человека ограничена веком. Земным веком. Сколь долго существует раса разумных медведей? Сколько тайн похоронено в их памяти? Я знаю, что все медведи наследуют генетическую память предков. Угрх — кладезь знаний. Нужно только вытащить их из него. Нужно заставить разумного медведя говорить.

— Угрх, — я внимательно посмотрел на медведя. — Почему остальная суша недоступна? Кто создал барьер? Кто стоит за всем этим?

Медведь по-человечески пожал плечами:

— Мне это неизвестно. К тому же я не совсем понимаю о чём ты спрашиваешь. Барьер? А существует ли он? Я его не видел, поэтому и ответить не способен. И зачем тебе это знать, Никита? Некоторые тайны способны убить своих хранителей. Столь опасны они… Если что-то позабыто, то оно должно быть позабытым. Использую вашу поговорку: не буди лихо, пока оно тихо. Советую — не будите его.

Я ничего не понял. Но и спрашивать больше не стал. Вряд ли когда-нибудь удастся узнать тайны, которые скрывает этот разумный медведь. И вряд ли удастся разгадать главную тайну этого мира. Кто я такой, чтобы эти тайны мне открылись. Я всего лишь человек. Смотрю на горы и понимаю — я никто.

— Мы тут как на ладони, — сказал Андрюха, рассматривая окрестности. — Угрх, как далеко твой локатор может чувствовать опасность?

— Мы в безопасности, — ответил медведь. — Поблизости нет агрессивно настроенных живых существ. Кроме нас никого.

— Люди умеют убивать на расстоянии, — Боков пальцем показал попадающую в голову пулю. — Ты знаешь, что такое снайперская винтовка, Угрх?

Медведь кивнул:

— Я знаю, что такое оружие. Моё племя убили люди. Они окружили, лишив моих близких возможности отступить. Они убивали их на расстоянии. Я знаю, что такое снайперская винтовка. И я знаю на что способны люди. Мы в безопасности. Если опасность появится — я скажу об этом. Вопрос исчерпан.

— Прости меня, Угрх, — опустив взгляд, сказал Андрюха. — Люди жестокие существа. Жестоки все до единого. Плохо, что некоторые неспособны совладать с этой жестокостью…

Вода в казане закипела и нос уловил вкусный запах, от которого заурчало в животе. Когда уже? Местных ракообразных мне пробовать не довелось. Должны быть вкусными.

— Будите пришибленного, — сказал Угрх после десяти минут варки и снял казан с огня. — И доставайте свои столовые приборы. Еда готова. Я пока настоечку сделаю и поставлю кипятиться…

Андрюха пошёл будить Стенли, а я занялся сервировкой стола. Наши припасы оставляют желать лучшего. Имеются сухари, галеты, соль, приправы, парочка соусов и столовые приборы. Тарелки нам предоставил Угрх. В его рюкзаке много полезных вещей. Демонстрировать их он не изъявляет желания. Не рюкзак, а самая настоящая сокровищница.

Стенли был разбужен, удостоен пары оплеух и внятного объяснения. За стол есть не сел, но получил здоровенный кусок мяса и с радостью начал уплетать его, не забывая с опаской поглядывать на медведя, который тоже поедает рака. Я и Андрюха взяли себе одну из клешней, вскрыли её и приступили к обеду. Мясо оказалось вкусным. От земного рака это рак ничем не отличается. Точнее — отличается только размером. Даже вдвоём нам не под силу съесть целую клешню. Слишком питательно мясо и слишком много его.

— Угрх, ты знаешь о погоне, которая идёт за нами? — решил спросить я.

Медведь кивнул. Сожрав здоровенный кусок мяса, он сказал:

— Я чувствую потоки внимания, идущие к вам. И хорошие потоки, которых мало и целенаправленности они не имеют. И плохие, которых значительно больше, и они более целенаправленные. Друзья ищут вас, но не знают где вы. Кто-то плохой идёт за вами. Он не знает точного местоположения, но продолжает искать, предполагая приблизительное местонахождение. Вас найдут, можете не сомневаться. И первыми вас найдут враги.

— Потоки внимания — это как? — спросил Андрюха.

— Сложно объяснить, — ответил Угрх. — У нас, медведей, есть органы чувств, которые недоступны вам, людям. Вы бы назвали это сверхспособностями. Для нас же это обычное явление. Если кто-то захочет убить меня — я об этом узнаю. Даже если этот кто-то не будет знать моего точного местоположения.

Думая совсем о другом, я решил спросить:

— Если я прямо сейчас захочу убить тебя — ты об этом узнаешь?

— Ты не это хотел спросить, Никита, — ответил Угрх. — Ты хотел спросить почему убили моё племя. Хотел спросить почему они не почувствовали тех, кто шёл их убить. Я отвечу: люди, убившие моих родных, не хотели их убивать. Они были охотниками, продающими редких зверей и их органы. Встреча с моим племенем была случайной. Только увидев моё племя, они подумали об убийстве. У нас, медведей, слишком много сокровищ, отказаться от которых люди не смогли. Видеть будущее мы не способны. Тебе всё понятно?

Спрятав взгляд, я кивнул. Тихо сказал:

— Извини, Угрх. Мне правда жаль твоё племя. Этого не должно было случиться…

И почему я так говорю? Это же глупости. Уверен, что медведь что-то скажет и он сказал:

— Это случилось. Если случилось — значит должно было случиться. Любые случайности — часть чего-то большого. Ешьте и не разговаривайте. До наступления ночи мы должны успеть в одно безопасное место. Вы удивитесь…

Черногорье не так опасно, как мне о нём говорили. Или просто тропа, по которой мы идём, проложена кем-то умелым и по самым безопасным участкам гор. Или безопасен наш проводник. Или, или, или… Опасностей минимум и больших хлопот они не доставляют. Это главное!

Угрх в очередной раз остановился и сообщил, что совсем скоро от нас потребуется умение стрелять точно и быстро. Если прошлые стычки с местными жителями обошлись без стрельбы, то в этой её избежать вряд ли получится. Нами заинтересовался здоровенный паук. Как же всё-таки я ненавижу насекомых!

Ущелье снова сузилось и нависает вертикальными стенами. Дно усыпано огромными камнями, которые затрудняют передвижение и между которых бежит ручей. По уверениям медведя: через пару часов мы должны будем выйти из ущелья, совершить небольшой переход через низкие горы и попасть на огромное плато, соседствующее с двух сторон с глубокими ущельями, по дну которых бегут небольшие реки. Километров через тридцать плато упрётся в огромный горный хребет. Перейти этот хребет будет самой сложной задачей. Вариантов перехода два — либо по горам, что безопаснее. Либо пещерами — что слишком опасно. Мы пока не определились.