– Я тебя услышал, Энтони, – ответил Юра, когда к нему вернулась способность разговаривать, – гарантировать ничего не могу, но пообещаю, что сделаю всё возможное для того, чтобы исполнить твоё желание.

– И на этом спасибо, – улыбнулся старик и махнул рукой в сторону стелющегося над причалом тумана, – кажется, погрузочная команда прибыла. Это твои ребята?

Из серого смога, одна за другой, вынырнули три чёрных “полуторки” и затормозили около трапа. Из кузова начали спешно выпрыгивать рослые бойцы в шинелях, вооруженные знаменитыми ППШ и Мосинками. Следуя коротким командам, солдаты построились в две шеренги и замерли в ожидании приказа. От строя отделилась фигура командира и спешно зашагала навстречу спускающимся по трапу Егорову и Энтони.

– Майор Улумбаев, командующий сто двадцать седьмой отдельной ротой МГБ прибыл в ваше распоряжение, – бодро отдав воинское приветствие, рапортовал широколицый узбек. Потёртая шинель майора в нескольких местах имела следы неуклюжего ремонта, но сапоги были тщательно почищены и блестели не смотря на слякоть на улице.

– Давай на “ты”, майор, – с ходу осадил командира роты Егоров. – Какое у вас распоряжение?

– Можно и на “ты”, – улыбнулся в ответ узбек и протянул широкую, словно штыковая лопата, ладонь. – Приказ пришел простой, выдвинуться в порт Петропавловск-Камчатский и взять под охрану груз с сухогруза Ленинский Комсомол. Организовать хранение и безопасность груза до особого распоряжения из Главка. Дополнительную информацию получить от капитана Егорова.

– Капитан Егоров это я, – кивнул головой Юра и задумчиво почесал подбородок. – Вот только личность свою подтвердить не могу. Был на операции, документы брать не положено…

– Так и не надо, товарищ капитан, я вас и так знаю, – вновь улыбнулся майор. – В сорок седьмом, разгром банды Малюка… не помните?

Перед глазами всплыла давняя история, которая уже успела забыться из-за плотности событий в жизни Егорова. Маленький хутор на севере Могилевской области, ночная операция сил МГБ совместно с личным составом пехотной дивизии, которая дислоцировалась неподалёку. На хуторе Линьки окопалась банда бандеровцев. Местных запугали, детей и женщин насильничали и в заложниках держали. Нескольких мужчин, самых несговорчивых, просто убили в назидание остальным. В то время это было частым явлением. Разрозненные подразделения бывшего УПА словно саранча налетали на разбитые войной деревни, вытягивали из них все жизненные соки и уходили в поисках новой жертвы, творя на своем пути смерть и разрушения. Многие считали, что Великая Отечественная Война закончилась в мае сорок пятого, но для контрразведчиков она длилась еще долгие годы.

Ночью группа Егорова окружила хутор и зашла сразу с трёх сторон. Но как бы слаженно не действовали бойцы, жертв избежать не удалось. По окончании зачистки в поле за околицей лежало девятнадцать бандитских трупов и ещё три тела отдельно. Два женских и один ребенок, пацан двенадцати лет.

– Ну точно, лейтенант Улумбаев… Муса Улумбаев, – вспоминая худое, со впалыми щеками, лицо командира красноармейцев, улыбнулся капитан. – А ты поправился с тех времён, вон какие щёки отъел!

– А ещё тебя по званию обогнать успел, – кольнул в ответ Муса. – Уж второй год погоны сменил, а ты всё капитан!

– Карьера далеко не главное, Муса, совсем не главное.

Выразительное покашливание за спиной прервало обмен любезностями бывших сослуживцев и Юра представил старому знакомому своего нового компаньона. Улумбаев поначалу взглянул на итальянца с подозрением, но, услышав краткую историю появления Энтони в жизни капитана, стал относиться к моряку с большим дружелюбием.

Между тем, пока осуществлялось знакомство, подчинённые Улумбаева бодро перетаскали опечатанные ящики с борта корабля в машины и доложили об окончании работ. Для груза было выделено место в городском арсенале, одном из самых охраняемых мест в городе. Одновременно с докладом на пирсе появился посыльный из штаба гарнизона и вручил Егорову пакет с телеграммой.

– Кому второй пакет? – указал взглядом на опечатанный сверток в руках лейтенанта, спросил Юра.

– Михаил Росс, – после небольшой заминки ответил посыльный.

– Не удивлён, – хмыкнул под нос Егоров и указал на торчащую у края пирса парочку. – Он там.

Попрощавшись со старым знакомым и договорившись встретиться вечером, Юра вернулся в свою каюту на борту сухогруза. Собрав вещи в вещмешок, встретился с насмешливым взглядом стоящего на пороге Михаила.

– Судя по всему, тут наши дорожки расходятся? – уже зная ответ, спросил Егоров.

– Я надеюсь, что ненадолго, – ответил Росс и выразительно взмахнув распечатанным пакетом. – Но сейчас перед нами и вправду стоят разные задачи.

– Элизабет?

– Поедет со мной, – кивнул Росс. – Ты и так это знаешь. Ой! Я только сейчас заметил, – он указал на лежащий на кровати пакет, – ты ещёе не знаешь о своей дальнейшей задаче?

– Вскрою, когда буду один, – скрипнул зубами Юра, – сделаю по инструкции…

– Хорошо. – Михаил примирительно протянул раскрытую ладонь для прощания и улыбнулся. – Думаю, пара месяцев у тебя ещёе есть. Если ты ещё не передумал отправиться со мной… И, чуть не забыл, Кравцову привет передавай…

Не дожидаясь ответа, Росс по военному развернулся на каблуках и пошёл прочь по пустынному коридору, насвистывая под нос одну из песен, которые пели матросы во время их путешествия. Проводив его взглядом, Юра перевел взор на лежащий перед ним пакет. Кравцов? Что на этот раз? Нетерпеливо разломив печать военной комендатуры, он жадно погрузился в чтение документа…

Самолёт резко вздрогнул от соприкосновения с землёй и по корпусу прошла постепенно затухающая волна вибрации. Шум двигателей наконец утих и Егоров с облегчением расслабился в потоке относительной тишины, ласкающей утомлённый долгим перелётом мозг. Тысячу раз Юра проклинал самолёт и сожалел о том, что не мог хотя бы часть пути преодолеть поездом.

– Прибыли, товарищ капитан, – скороговоркой отрапортовал выглянувший из кабины лётчик и, весело подмигнув, понимающе улыбнулся. – Конечная остановка!

– Благодарю, – разминая ноющие виски, ответил Юра, и вышел из предусмотрительно распахнутой двери самолета в солнечное украинское утро.

Несмотря на ранний час, на небольшом военном аэродроме под Львовом было оживлённо. Практически одновременно с ПЕЭСкой Егорова на аккуратно выкошенные линии взлётных полос начали заходить два легкомоторных По-2, которые местные гарнизоны до сих пор использовали вместо современных разведчиков. Одна из машин приземлилась совсем рядом с самолетом капитана и неуклюже заскакала на кочках с сильным креном влево. Не дожидаясь остановки самолета, из кабины выскочил пилот и на ходу спрыгнул с качающегося крыла. Прокатившись привычным движением по земле, лётчик резво подпрыгнул на ноги и, с перекошенным от ярости лицом, начал озираться, бешено вращая выпученными глазами.

– Гулейчук! Ты где, скотина?

Один из молодых техников, почти мальчишка, движущихся в сторону приземлившихся самолетов, в этот момент остановился и сжался, визуально пытаясь стать меньше. Между тем, глаза летчика нашли замершую фигуру и угрожающе сузились:

– Паша! Что б тебя копытом убило! Иди сюда, мой родной!

– Не-а, – спустя секунду колебаний выдал остолбеневший Паша. – Вы ругаться будете…

– Да кто тебе такое сказал, Пашка? – медленно подкрадываясь к топчущемуся на месте технику, ласково прошептал пилот. – Я ведь просто спросить хотел. Ты посадочное шасси обслуживал? Помнишь? Я тебя вчера просил!

– Алексей Захарыч… – голос Пашки предательски дрогнул и он начал сдавать назад, не позволяя уменьшить расстояние между собой и злым командиром. – Меня вчера… я вчера… оно нормальное было, вот вам крест!

– Да что мне твой крест? На могилу мою поставить? – взвыл пилот и остановился. Ситуация начинала приобретать комический оттенок и, если боевой офицер начнёт бегать за пацаном по всему взлётному полю, то стыда точно не оберёшься. – Я ведь с тобой как со взрослым! А ты? Опять с Олесей тискался весь вечер?