- Боков, ты видишь их? – спросил Ефименко.

Ответил я:

- Ермаков говорит. Вижу. Метров семьдесят сейчас до них. На нас идут, но забирают в сторону. Пятьдесят метров – оптимальное расстояние для поражения. Отряд, что к тебе движется, не вижу.

- Стреляем по моей команде, - сказал Максим. – Всем приготовиться. Нужно уложить их максимально быстро. Уложим и переходим к штурму посёлка. Всем быть осторожными. Раненые среди своих нам не нужны. Трупы — тем более.

- Ох и начнётся веселье! – возбуждённо воскликнул полковник Стрелков. – Не терпится мне повоевать, мужики!

Сюрприз явил себя. Сюрприз – вмешательство берсерков. Медведи-психи не захотели остаться в стороне.

Два закованных в броню гиганта упали на парней Бомани с деревьев. Когда они успели на них забраться и затаиться узнать не светит, но берсерков я узнал: Харрор и Кхараан. Самый большой и самый маленький. Сложно не узнать.

Смерть и ужас, длившиеся три секунды – всё, что испытали парни Бомани, прежде чем умереть. Берсерки станцевали короткий танец с мечами и вокруг них не осталось живых.

- Отбой, - пробормотал я в эфир. – Берсерки, блин… теперь нам не в кого стрелять, Макс.

- Аналогично, - отозвался Ефименко. – Нам стрелять тоже не в кого… Так, стоп! Берсерки рванули в сторону посёлка!

Харрор, весь измазанный кровью, посмотрел на меня. То, что я в укрытии, его ничуть не смутило. Видит, гадина такая. Всё он видит и чувствует.

- Он ведь на нас смотрит… - тихо пробормотал Андрюха.

Харрор, продолжающий смотреть на меня, сделал человеческий жест – кивнул в сторону посёлка и провёл лапой по горлу. Повернувшись к Кхараану, тихо рыкнул, и два гиганта рванули к посёлку. Вот они были, а уже и не разглядишь среди деревьев.

- Наши тоже свалили, - доложил я. – Что делаем? Раиса, что видишь?

- Пока ничего, - отозвалась снайпер. Прошло две секунды и она добавила: - А теперь вижу смерть в облике четырёх огромных демонов. Не завидую я им…

Послышались крики ужаса и выстрелы. Много криков, но выстрелов ещё больше.

- Начинаем, - скомандовал Максим. – Повторяю, всем быть осторожными.

- Вы там поторопитесь, - пробормотала Раиса. – Если так и будете без толку болтать, то берсерки за вас всю работу сделают. Предупреждаю, слабонервным этого лучше не видеть…

Без потерь – так для нас закончилось сражение с наёмниками. Всё благодаря плану, удачи и везению. Хотя…

По сути, если быть честным, мы и не сражались с наёмниками. Бомани и Тревор между собой сцепились – вот это был бой. Правда, короткий.

Девяносто девять процентов убитых принадлежит берсеркам. Жнец собрал добрый урожай. Много людей погибло. Хороших и плохих. Наёмников. Хотели заработать, а нашли смерть. И ведь не знали до последнего, что в ловушке оказались. Не попрёшь против истины простейшей: идёшь кого-то убивать – будь готов к тому, что этот кто-то тоже попытается убить тебя.

Пострелять всё же удалось, но все видели, что берсеркам особо помощь не требуется и старались не мешать. Нашей основной задачей стала поимка тех, кто попытался удрать. Наёмники, что Тревора, что Бомани, быстро поняли самое главное: в грозных бронированных дьяволов стрелять бесполезно. В таком случае верное решение – это бежать.

Всего выжило двенадцать наёмников. Семеро парней Бомани, он сам и четверо Треворовских бойцов. Многие ранены и вряд ли выживут, но нас это не заботит. Жаль, что не выжил сам Тревор. И на кой чёрт он вздумал, будучи раненым Раисой в ногу, стрелять в берсерка Усхеша бежавшего прямо на него. Усхеш бежал не его убивать, а троих наёмников, стрелявших из окон дома. Тревор лежал рядом с Хамви и успел несколько раз выстрелить. Усхеш закрылся щитом и, не меняя траектории и не останавливаясь, небрежно выбросил лапу с мечом в сторону. Лезвие коснулось груди Тревора самым кончиком, но этого хватило, что бы острый металл на несколько сантиметров вошёл в сердце. Отбрось Тревор оружие и прикинься трупом – жил бы.

Сделав кровавое дело, берсерки ушли. Может ритуал какой провести, а может просто помыться. Ничего не сказали. Промолчали.

Мы же преступили к грязной работе. Свободные, бойцы Сорокина и Стрелкова – трофеи собирать начали, складировать их и трупы в одно место стаскивать. Всем, кто в убежище, было сообщено, что опасность миновала и они выдвинулись к посёлку. Должны приехать вскоре. Через час примерно, учитывая разбитость лесной дороги.

Пленных осматривала Ольга и поставила вердикт – семерых в расход, потому что выхаживать их она точно не станет, а выжить без медицинской помощи они не смогут. Только почём зря мучиться будут. Самое верное – ножом по горлу. Образно, конечно. Мы же не звери, чтобы так издеваться. Есть более гуманные средства. Например, выстрел в затылок.

Бомани, уцелевший главарь, был вырублен при захвате. Не хотел сдаваться, но патроны все истратил, а с ножом не навоюешь много. Зажали со всех сторон, да вмазали по затылку дрыном. Башка у негра крепкая, но сухая деревяшка всё же крепче.

Очнувшись, Бомани начал биться в истерике, а затем, став абсолютно спокойным, принялся громко и жутко петь. Африканская кровь, надо полагать, взыграла.

Вразумил Бомани Стрелков. Английский язык негр знает и Боря ему подробно изложил всё, что будет делать, если тот не заговорит. Бомани сказал, что заговорит, но при одном условии – ему сохранят жизнь. Согласились, чего не согласиться то? Убивать его никто не будет. Сам сдохнет. Условиями обеспечим.

Перед допросом, Бомани было предложено казнить раненых и он отнёсся к предложению крайне положительно. Объяснил, что принесёт жертву богам. Каким – выяснять не стали. Отнесли раненых в лес, дали Бомани нож и принялись ждать. Справился негр минут за двадцать. Снова громко пел. Так, что озноб по телу порой проходил.

- Он им брюшины вскрыл, а затем кишки вытащил и ими душил. – Андрюха сел за стол и жестом показал поварихе Шлейфмана – поесть мне принеси. Женщина, кивнув, бросилась выполнять. Товарищ, взглянув на меня, пояснил: - Сам не видел, знаешь ведь. Федерал один рассказал. Говорит, что смотрел. Кишки разматывать, оказывается, совсем не слож…

- Не видишь, что человек ест, да? – злобно спросил я и бросил ложку в тарелку. Отодвинув её к Бокову, добавил: - Доедай. У меня аппетит пропал…

- Ник, ну извини, - крикнул Андрюха мне в спину. – Не подумал я. И вообще, удивился, что тебе что-то противно. Привыкшие же…

Я не ответил, потому что уже вышел из барака. Андрюха прав – к крови и всему остальному, что творят берсерки, уже привык. Почти привык. Но не во время еды же об этом говорить! Испорчен не только аппетит. Испорчено настроение…

Лавочка и пустота. Сижу, рассматриваю не обременённое облаками небо и пытаюсь понять… Голова пуста. Мысли не хотят рождаться в ней. Что происходит? У меня поехала крыша? Нервный срыв?

Боец из свободных, не помню его имени, что-то говорит. Отвечаю, но не понимаю, что. Кивает и уходит. Вот же ерунда какая, почему не ощущаю реальности происходящего. Присутствую, но ничего не слышу. Хуже того – ничего не чувствую. Я есть и в то же время меня нет. Время, оно бежит или остановилось?

Маша смотрит на меня и улыбается. Улыбаюсь в ответ, хоть и не хотел этого делать. В голове звон. Что, сука, такое?

Диалог с Машей закончен. Непонятно, что ей наговорил, но ушла она сильно обеспокоенная. И почти сразу же, или спустя какое-то время, вернулась вместе с Боковым. Смотрят на меня и что-то спрашивают. Лица напряжённые и немного испуганные. У меня открылся во лбу дополнительный глаз? Что такого им говорю? Где контроль над телом? Где он?

Вокруг меня, незаметно как, целый консилиум собрался. Кто-то обеспокоен достаточно серьёзно. Кто-то просто смотрит. Даже медведи пришли. Угрх и Ущхам. Просто стоят. Эмоций на их мордах не прочитать.

Ольга Баркова взяла меня за подбородок. Посмотрел на неё и что-то сказал. Такое ощущение, что меня выключили из собственного тела. Оставили только глаза. Но даже их контролировать нет возможности.