Я понял Лейна. Понял, чего он хотел. Если нельзя вернуться назад, то можно привести в этот мир тех, кто тебе безумно дорог. Связь с миром прежним имеется. Средства – тем более. Пожелай Адриан, чтобы его родных доставили ему – их доставят. Адриан не пожелал. И сделал правильно.

Машина выползла на дорогу. Три минуты и мы будем в посёлке. Больше никаких вопросов и никаких ответов. Не стоит ворошить чужое прошлое. Особенно такое, как у Адриана Лейна…

Мы приехали. Адриан уковылял по своим делам, а я пошёл по своим. Нужно собрать всех, кто в ночной акции участвовать не должен, и отправить их в убежище еврея. Не сложное дело, если подумать. Но сначала нужно сделать кое-что другое.

Маскировка – важное действие. Дорога к убежищу евреев хоть и накатана, но успела замылиться дождями. Свежий след заметно отличается от старых следов, даже недельной давности. Чтобы освежить следы, я отправил одного из бойцов Бори Стрелкова колесить по всем дорогам на КрАЗе. Если кому-то вздумается проверить съезд в лес, то даже проехав с пол километра, он убедится в том, что по всем ответвлениям дороги ходит тяжёлая техника. Федерал задачу принял без энтузиазма в глазах, но возмущаться не стал. Попался мне бездельничающим на лавке – будь добр заняться делом. Будь мы в прежнем мире, то вряд ли бы я смог уговорить этого парня выполнить столь муторное дело. Моё звание на момент увольнения – старший прапорщик. На КрАЗ я посадил лейтенанта ФСБ. Это тут же высказал Боря Стрелков:

- Ты не ошалел? – как только КрАз, под управлением лейтенанта, уехал, Боря подбежал и навис надо мной, словно грозовая туча. – Ермаков, какого хрена ты посадил на Лаптёжника моего летёху? Тебе что, свободных мало? Или Вороны ребят?

- Сорокина, Боря. – Подполковник Сорокин положил руку на плечо Стрелкова и силой развернул его. Взглянув прямо в глаза, сказал: - Вороной меня не называй, Федя. Сорокой – можно. А на Ермакова так вообще грех наезжать. Этот летёха, как там его зовут то? Чего он уже два часа бездельничает?

- Я не Федя, а Боря! – Стрелков покраснел как помидор. – Нарываешься, Сорокин.

- Хочешь подраться? – с вызовом спросил Сорокин.

- Хочу! – тут же ответил Боря, скинул руку подполковника с плеча и встал в стойку, при этом чуть не сбив меня с ног. – Здесь и сейчас или как до этого?

- Дело сделаем – подерёмся. – Сорокин заметно подобрел и подставил ладонь для хлопка. – Лады?

- Лады! – Боря хлопнул по подставленной ладони. Звук получился серьёзный. – Сделаем дело, Сорока, и подерёмся. В этот раз ты меня точно не одолеешь!

Здоровяки разошлись в разные стороны. Я услышал, как буркнул Сорокин: «Сделает он меня, блин. Захочу – в первую минуту ушатаю…». Интересно, это чисто спортивный интерес или своего рода вражда? После боя в посёлке Речной, где Стрелков был нокаутирован, они старались общаться как можно меньше. Думаю, что всё-таки вражда, а значит драке быть. Нам же лучше – очередное развлечение.

Стрелков ушёл не далеко. Развернулся и снова подошёл ко мне. Более мягко спросил:

- Ты Попова куда отправил то? Он у меня сейчас делом должен был заняться. Что-то важное или ерунда?

Я решил объяснить:

- Съезд с основной дороги один, но дальше от него в лес уходят несколько дорог. Только одна, по которой я проехал, выглядит накатанной. Попов на Лаптёжнике будет накатывать остальные. Там болото, поэтому быстро ту задачу можно выполнить только на КрАЗе. Условно быстро, конечно же.

Боря, подумав, спросил:

- А с болота ты на основную дорогу выезжая сильно наследил?

Я кивнул:

- Конечно наследил. Половина дороги от съезда до посёлка грязью, отлетавшей с колёс, усыпана. Дальше не заметно. Ночные клиенты с другой стороны приедут, поэтому не страшно. Следов они точно не увидят. Да и летёхе я сказал, чтобы КрАЗ обратно в посёлок не пригонял. Там, в лесу возле убежища, он его оставит.

- Надо будет самому всё проконтролировать, - пробасил Боря и ушёл.

Я пожал плечами: хочет контролировать – пусть контролирует.

Сашка Бодров, хмурый как небо поздней осени, сидит на лавочке и снаряжает пулемётную ленту патронами. Ловко это у него получается. Я так не умею. Надро… то есть, натренировался в своё время.

- Чего нос повесил? – спросил я. Взяв другой конец ленты, начал помогать товарищу, потому что пока всё равно делать нечего. Сказал всем собираться и жду, пока соберутся. Ждать без дела – занятие долгое.

- Я, Никит, рожей вышел, или нет? – вопросом ответил Саня.

- Не знаю, - честно ответил я. – Это ты у баб спрашивай. Нашёл, блин, оценщика. Рожа как рожа. Обычная.

- Бреюсь, одеколончик купил, опрятно выгляжу всегда – а ей хоть бы хрен! – Саня злобно посмотрел в сторону одного из домов и продолжил заниматься делом. Прорычал: - Сука, хрен бы подумал, что всё так будет!

Дверь дома, на который смотрел Саня, открылась и на улицу вышли Булат и Лили. Оба потрёпанные, но с довольными лицами. Всё стало ясно: Мусин всё-таки прикатал наёмницу, а вот Бодров остался не у дел.

О чём-то быстро поговорив, Булат и Лили разошлись. Первый направился к нам.

- Что-нибудь скажет – я ему врежу! – рыкнул Саня, не поднимая головы.

- Успокойся, друган! – я похлопал Бодрова по плечу. – Будет и на твоей улице праздник. Потерпи только…

- Один ноль – в мою пользу! – радостно воскликнул Булат, встав напротив Сани. – Не всё тебе баб у меня отбивать. И это, она не лесбуха, если что. Она бисексуалка. И с бабами, и с мужиками может. Не женщина – мечта. Думаю, что когда у неё появится подруга-лесбиянка, я только обрадуюсь…

Патроны полетели в разные стороны, потому что Саня отшвырнул наполовину полный цинк в сторону. Не до конца снаряжённая лента тоже упала. Булат не успел среагировать – мечтал о продолжении секса с Лили, наверное. А вот Саня оказался быстр – так врезал товарищу, что пришлось тому несколько шагов назад сделать, чтобы на ногах остаться. Впрочем, мощный удар не сильно дезориентировал Булата. Вторую подачу он принял уже на поставленный руками блок. И тут же начал отвечать. Достаточно активно отвечать. Бодров и Мусин – бойцы почти одинакового уровня.

- И чего ты их не разнимаешь? – спросил прибежавший Андрюха. – Ух ты! Что, прилетело?

Саня и Булат дерутся уже больше минуты. В начале драки я полез разнимать и получил по губе. От кого, так и не понял. Кровь пошла не сильно, но лезть перехотелось. До момента, пока подтянулся Боков, вокруг драчунов, осыпающих себя градами ударов, собралась приличная толпа. Шоу же!

- Разнимешь? – поинтересовался я.

- Нафиг надо, - ответил Андрюха и показал на несущегося к столпотворению на всех парах Макса Ефименко. – Вон, он пусть разнимает. Всё, как обычно…

Максим растолкал бойцов Сорокина и подлетел к Мусину и Бодрову, которые не видят никого, кроме друг друга. Ни сказав ни слова, Ефименко перешёл к действию: два удара – двое лежат.

- Быстро, однако… - пробормотал я. Прежде видеть в действии навыки Максима мне не доводилось. Слыхал, что мастер рукопашного боя он, но увидел впервые. Молниеносные, почти неуловимые взгляду удары, и при этом предельно точные – мне так бить не дано. Долгие и упорные тренировки нужны.

- Это было сильно! – над поверженными и пребывающими в нокаутах Мусиным и Бодровым встал подполковник Сорокин. Протянув руку Ефименко, он сказал: - Ты силен, белорус. Признаю. С тобой мне нужно драться, а не с задохликом Борей!

- Сейчас будет взрыв, - быстро сказал Андрюха и, схватив меня за руку, потащил из круга. – Валим, Никитос!

Мы успели свалить. Максим орал будь здоров. На всех. И правильно делал. Вместо того, чтобы готовиться, больше половины мается фигнёй. Особо досталось Мусину и Бодрову. Как словесно, так и физически. Хорошо, что Макс в пылу им челюсти не переломал…

Лаптёжник – это не лёгкие, пусть и подготовленные, УАЗы и японские внедорожники. Даже Унимог, чья проходимость на высочайшем уровне, не может сравниться с громадиной КрАЗом. Копает Лаптёжник так, что глубина колеи местами достигает метра. Гребёт мостами, но продолжает ехать. Если зароется, то вряд ли удастся вытащить этого гиганта даже при помощи имеющейся на нём лебёдки от ГАЗ-66. Помощнее бы лебёдку, да нет её.