Ольга направляет в мой глаз небольшой фонарик. Яркий-белый свет режет и зрение пропадает. Последнее, что у меня было, потеряно. Слеп, глух, парализован. Но, кажется…

Да, так и есть, вернулся слух.

- Он абсолютно нормально реагирует на все раздражители, - объясняет Ольга. – Но это словно не он. Не Никита Ермаков, а какой-то… Ладно, скажу проще – дурак.

- То есть… Оля, что именно ты подразумеваешь под словом «дурак»? – спрашивает Андрюха. На фоне его голоса слышны всхлипы. Маша…

- Крыша съехала. – В голосе Ольги раздражение. – Так тебе понятнее, Андрюша?

- В жизнь не поверю! – вмешивается Ефименко. – Крыша на ровном месте не едет. Что-то другое тут… Никита, ты меня слышишь?

- Круто, дядь! Ты знаешь моё имя. А вот я не знаю тебя. Как звать-то? И чего надо тебе от меня?

Вот же проблема… Это мой собственный голос!

- Голова с телом не дружит. – Голос рычащий. Или Угрх сказал, или Ущхам. Не видя медведей, сложно различить. Кажется, что всё-таки Ущхам сказал. Его манера немного растягивать слова. Блин, да чего это я? Мохнатый сказал, что голова с телом не дружит. Это моя голова, что ли, с телом не дружит?

- А подробнее ты можешь объяснить, что происходит с Никитой? – это попросил Лейн. И он тут уже. Много времени прошло, раз все из убежища вернуться успели. Вот я тупой! Маша ведь тоже в убежище была. Если она здесь, то и остальные тоже.

- Подробно не смогу, потому что не знаю, - ответил Ущхам. – Ермаков ценный человек. Вернее, ценны знания, которые хранятся в его родовой памяти. Будь у нас возможность получить эти знания без погружения сознания Никиты в родовую память, мы бы их получили. Но способ только один и он был запущен. Сейчас происходит то, чего мы боялись – сознание Ермакова дробится. Тело и разум теперь порознь. Разум, возможно, ещё здесь. Есть вероятность, что он нас даже слышит и видит, но сообщить об этом не может. А есть другая вероятность и причина произошедшего. Никита…

- Но он отвечает на вопросы! – перебил медведя Бодров. – Как ты это объяснишь?

Злобное рычание. Ущхам дал понять, что ему не нравится, когда перебивают. Но всё же ответил:

- Тело на рефлексах. Женщина правильно сказала – дурак. По сути, Ермаков сейчас просто кусок мяса, обладающий незначительным количеством памяти и умений. Если ходить умеет, то хорошо. На счёт испражняться самостоятельно — не обещаю. Вряд ли сможет…

- Эй, Ущхам, ты куда? – крикнул Боков.

Увы, но ответа я не услышал. Звук отключился. Хорошо, что способность думать не потерялась. Вывод, прочем, не утешающий. Полная задница…

Прошло… Сколько времени, сука, прошло? Нет никаких чувств, чтобы хоть как-то ориентироваться. Невозможно понять то, чего нет. Есть только способность думать, зависшая в абсолютной пустоте. И у этой пустоты даже цвета нет. Полное отсутствие чего-либо и кого-либо. Хотя, я и ошибаться могу.

- Эй, второе я, ты тут? Отзовись! – попросил я. Нет, даже не попросил – взмолился! – Если ты не появишься, то есть риск сумасшествия. Помоги, а? Ты ведь знаешь, как выпутаться из этого дерьма. Уверен в этом!

«Вспомни про компот» - ненавязчиво подсказала пустота. Или сознание подсказало, хрен разберёшь. А может и второе я подсказало. Три слова просто возникли в мыслях. Одно из них – «компот». Какой, к чёрту, компот?

Компот… Нет, за это точно надо цепляться. Что-то такое было с компотом. Я пил его, когда пришёл Боков и начал рассказывать про зверства африканца Бомани. Ещё был суп, но он не важен. А вот компот важен… Что-то на мгновение насторожило меня в компоте. Суп был самый обычный. А вот компот с привкусом. Травяным, сука, привкусом! Не должно его было быть в компоте. Мы вчера точно такой же пили, из каких-то местных фруктов. И был он без привкуса. Просто кисло-сладкий. Чем-то на сливовый похож. Меня что, отравили?

Нет и снова нет. Не отравили, тупое я ничто. Меня в память погрузили. И можно быть уверенным – это сделали не медведи. Какая тварь насыпала мне «волшебной» травушки в компот? Нет, сейчас эту тварь точно не отыскать. Сейчас надо пытаться всеми силами выбраться из этого дерьма. А так как выбраться не получается, то можно просто подумать и вспомнить всё от самого начала. Пособирать пазл, а там, глядишь, какие-нибудь фрагментики новые проявятся. Такие, на которые изначально внимания не обратил.

- И не обратишь, потому что тупой! Но то пол беды. Ещё и память у тебя ни к чёрту. Блин, а ведь о себе говорю. Даже как-то обидно. Жаль, что против правды не попрёшь…

- Ну наконец-то! – я облегчённо выдохнул. – Явился, не запылился! Побыстрее не мог?

- Да вот думал ещё обождать, да потом понял: столь тупые мысли слушать, да от стыда гореть к самому себе – таких моральных потрясений лучше избежать. Будь бы здесь мой отец, то он бы сказал что-нибудь умное.

- Моё второе я слишком самовлюблённо. - Я сделал попытку уйти в пучину воспоминаний предков, но ничего не изменилось. Пустота не отступает. Огорчённо спросил: - И что бы сказал мой отец? Ты, как спокойно блуждающий по воспоминаниям моих предков, наверняка поболее знаешь. Говори давай.

- Твой отец бы сказал: я твой отец! – моё второе я захохотало. Режущий пустоту смех раздражает.

- Остроумие не твоё. Скорее всего мой отец бы сказал так: тупой сын – позор семье. Но он бы так не сказал, потому что сын у него не такой уж тупой. А вот дед, Михаил Росс, мог так сказать обо мне. И сказал бы, уверен в этом.

- Беру свои слова обратно! – воскликнуло моё второе я. – Удивил меня. Самокритично, конечно же, но правда. Дед, он жёсткий. Отец помягче был.

- Ну так что, помощничек, пообщаемся по делу? – предложил я.

- Давай попробуем, раз желание имеется. Для начала я сделаю так…

Пустота рассыпалась и вернулась реальность. Жаль, что ненастоящая. Это сразу понятно стало, потому, что оказался я в хорошо знакомом месте: на Земле. И не где-то, а в собственной квартире. Сижу в кресле с бутылкой пива и пачкой чипсов. Напротив, в точно таком же кресле, тоже сижу я. В белой футболке и шортах. Смотрю на себя самого и ухмыляюсь. Спрашиваю:

- Ну как тебе? По нраву?

Я кивнул:

- Хоть ты и моё второе я, но отдам должное – место для разговора выбрал хорошее. Лучше бы сам не выбрал. Один вопрос: что там, снаружи, в настоящей реальности?

- Не знаю. – Моя копия, моё второе я, улыбнулась. – То, что в мире реальном, нам с тобой не ведомо. Кто-то сотворил это дерьмо. Кому-то нужно, чтобы мы порылись в воспоминаниях. Рискованная затея, но иначе никак. Пообщаемся для начала, а потом и в воспоминаниях покопаемся. Возможно, что-нибудь ценное найдём. Кстати, зови меня Вторым. А я буду звать тебя Первым. Уговор?

Я кивнул:

- Уговор. Начинаем?

Второй улыбнулся:

- Погнали…

- Моя жизнь была тихой и размеренной, - начал рассказывать я. – Да, были проблемы, но они были решаемы. Все эти долги блатным и кредиты. Мелочь, если честно. Захотел бы и свалил. И хрен нашли бы меня. Но появились Старый и Маша. Они-то всё и похерили. Не оставили, так сказать, выбора. Так?

Второй покачал головой:

- Не так. Жизнь нельзя было назвать тихой и размеренной. Ты ведь понимал, что канитель с долгами не будет длиться вечно? Понимал. Выхода у тебя не было. Это я тебе говорю, потому что помню всё до мельчайших подробностей. Я это ты, если не забыл, но именно я контролирую нужную и ненужную память. Ты не помнишь всего. Маша и Старый подвернулись в самый подходящий момент. Возможно, в ту злополучную ночь тебя бы завалили. Точнее, нас. Сейчас уже не светит узнать.

- Хорошо, будь по-твоему, - решил согласиться я. – Ты из нас двоих самый осведомлённый, получается. Вопрос по делу: что с памятью Владимира Росса? Она доступна?

Второй медленно кивнул и ответил:

- Конечно доступна, как без этого. Родной брат матери, он же дядя Владимир Росс – прямой родственник. Все воспоминания, что записаны за его жизнь в генетическую память, теперь доступны мне. И тебе доступны, но это сложнее. Что именно хочешь узнать?