— Его можно вылечить? — тихо спросил я.

— А зачем? — удивился Орх. — Этот человек не нуждается в лечении. Так ему будет лучше. Вы не видите ту черноту в его сознании, что открылась мне. До повреждения этот человек был плохим. Мне и сейчас хочется убить его, но я не делаю это по одной причине — нынешний человек, сидящий здесь, к прошлому отношения не имеет. По вашему его можно назвать дураком. Память зациклилась на одном фрагменте и уйти далее не способна. Короткая память работает, но стоит мозгу отключится — она стирается. Вы, наверное, уже устали каждый раз объяснять ему кто он и где находится?

Андрюха кивнул. Интересно получается, если послушать берсерка. Ему бы в психиатрической больнице работать. Цены бы не было. В очередной раз удивляюсь способностям разумных медведей. Эх, нам бы такие.

Стенли поднял голову и посмотрел на берсерка. С ужасом посмотрел и поспешно спрятал взгляд. Понимать русский язык он не способен. Возможно, уловил интонацию. Или просто совпадение.

Андрюха несильно толкнул меня локтем в бок и прошептал:

— Переусердствовал ты, Никита. Человека дураком сделал.

— Выбора у меня не было, — ответил я. — Хотел языка взять. Лучше бы пристрелил. Сейчас эту обузу убивать жалко. Негодяем он был раньше. Теперь просто дурак…

Угрх помешал варево длинной деревянной ложкой и полез в своё рюкзак. Вытащив из него свёрток, положил его рядом с костром и развернул. Внутри лежат металлические приборы, сильно похожие на хирургические.

Рана на груди медведя-отшельника успела покрыться коростой, но пока не заживает. Интересно, регенерация у него как у берсерков или значительно ниже? Свёртываемости крови можно только позавидовать. Схватив когтями ножичек, напоминающий скальпель, Угрх двумя движениями располосовал рану заново. На пол пещеры упали две коросты вместе с тонким слоем мяса и шерсти.

— Лечением занимаешься, Вождь? — спросил Орх. — Рана пустяковая. Таким внимания уделять не стоит.

— Я давно не Вождь, — ответил Угрх. — Я отшельник. Рана доставляет мне боль. Зашитая заживёт быстрее.

Орх ничего не сказал. Только вздохнул и закрыл повреждённые глаза.

Угрх взял в когти металлический крючок и привязал к ушку на его конце нитку. Одной лапой сжав рану, начал шить.

— Нитки где берёшь, Угрх? — спросил Андрюха.

— У таких как вы взял, — ответил отшельник. — Ваше, человеческое, очень удобно. Особенно нитки.

— Человеческое удобно потому что своего не осталось, да Угрх? — Орх снова тяжело вздохнул. — Цивилизация, некогда могучая, давно в прошлом. Мы её отголоски, да, Вождь?

Я с восторгом наблюдал за работой медведя. Слишком большие лапы и длинные когти с неестественной ловкость и лёгкостью справляются с задачей, которую необученный человек вряд ли способен выполнить. Очередной раз убеждаюсь, что медведи совершеннее нас. Размер дискомфорта им точно не доставляет.

Орх что-то сказал про цивилизацию. Интересно! Я решил спросить:

— Ваша раса была великой?

Угрх слишком резко посмотрел на меня, но промолчал. Орх, открыв повреждённые глаза, ответил:

— Давно это было. Я тогда был молод и силён… Да, наша раса была могучей. Мир, который вы видите теперь, не всегда был таким.

— Запрет! — резко и со злостью прорычал Угрх. Он не сказал. Он напомнил. И Орх тут же ответил:

— И что, Вождь? Запрет, о котором ты говоришь, придумали при мне. И я был одним из сторонников того запрета. Ты видишь в моих словах нарушения, Вождь?

Угрх зарычал.

— И что? — удивился Орх. — Люди всё равно когда-нибудь узнают о нашем прошлом. Мы пытаемся спрятать свои ошибки. Пытаемся спрятать прошлое. Есть ли в этом смысл? Того, что было, уже не повторится. Будут новые ошибки. И они уже есть. Не вижу смысла боятся старых…

Медведи замолчали и больше не говорили. Угрх готовил похлёбку больше часа, а затем сказал, что она готова и начал разливать её по тарелкам. В закромах берсерка нашлось много посуды. Мне досталась глубокая тарелка с похлёбкой и плоская с увесистым куском мяса. Съесть всё будет сложно.

Удивительно было наблюдать за тем, как ест берсерк. Отсутствие зрения ему, кажется, совсем не мешает. Он с поразительной точностью знает местонахождение предметов. Слепой берсерк с лёгкостью превосходит зрячего человека. Или его глаза не так слепы, как кажутся?

— Орх, ты слеп совсем или что-нибудь видишь? — спросил я.

— Ждал этого вопроса, — ответил Берсерк. — Да, я полностью слепой. Глаза потеряны в бою. Давно потеряны. Они восстановились, но видеть не способны. Я приспособился жить без них. За сотни лет можно и не такому научится. Быть слепым не так плохо, как кажется. Некоторых вещей лучше не видеть. Ещё будут вопросы?

Вопросов у меня было много, но задать их не дал Угрх. Зарычав, он сказал:

— Через семь часов мы продолжим поход. Вам нужно выспаться. Ешьте и ложитесь. Добавки не предлагаю…

Топчан мне достался не слишком мягкий. Орх принёс шкуры и раздал их нам. Почти люксовые условия получились.

Я погрузился в размышления. Раса медведей скрывает многое, но понемногу это многое нам открывается. Наверняка есть люди, живущие в этом мире, которым известно о медведях большее. Если медведи сотрудничают с нами, то они сотрудничают и с другими людьми. Стоит поискать таких людей и узнать у них о медведях. А ещё стоит вернутся в это место и поговорить с берсерком. Вернутся одному. Угрх в данном случае только мешает.

Думая и строя догадки, я не заметил, что сон подкрался слишком быстро. Явь сменилась образами. Снились кошмары…

Мощное рычание разбудило меня. Костёр всё так же горит. Главное, что я понял — спал от силы пары часов. Усталость тому свидетель.

Первым вскочив с топчана, я нашел трофейный пистолет и начал искать неведомую цель. Угрх, лежащий на топчане в нескольких метрах от меня, медленно сел. Рычит не он. Рычит лежащий на самом крайнем к входу топчане Орх. Рычит во сне.

Проснувшийся Стенли тоже заорал, вскочил с топчана, забился в один из углов пещеры и продолжил орать там. Орх, немного порычав, замолчал.

— Стенли, заткни пасть, пока я не пристрелил тебя! — грозно пригрозил Андрюха. — Что, сука, происходит? Угрх?!

Удивительно, но Стенли заткнулся. На еле слышные всхлипы внимания обращать не стоит.

— Это называется старостью, — тихо сказал Угрх. — Я забыл предупредить вас. Орх старый. Слишком старый. Его два сердца шалят. Они не раз останавливались за прожитую жизнь. Их протыкали, разрывали, пытались вырвать и сожрать. Теперь, когда берсерк постарел и его сердца останавливаются слишком часто, во сне он думает, что его убивают и впадает в ярость. Это не понять тем, кто живёт с одним сердцем и после его остановки просто умирает. Берсерки редко умирают своей смертью. А если доживают до старости, то живут очень долго. Слишком они живучие…

Орх зарычал снова. Я закрыл уши, чтобы не слышать столь мощного звука. Пришлось терпеть почти минуту. Успокоившись, берсерк тяжело задышал.

— И долго это будет длится? — спросил я.

— Скорее всего всю ночь, — ответил Угрх и пошёл к своему рюкзаку. — Я попробую его успокоить, но не гарантирую, что у меня полу…

— Не надо! — рявкнул Орх и резко сел, отчего топчан начал хрустеть. — Я не буду спать. Можете отдыхать.

Забравшись в шкуру, я расслабился. Разрешение отдыхать получено. Рычания, вроде, не предвидится. Усталость, как ни крути, нужно побороть. Сон с ней борется отлично…

Моя штурмовая винтовка с погнутым стволом никуда не годится. Ствол пришлось снять и выбросить. На его место был установлен новый, один из имеющихся запасных двух. Путём нехитрых манипуляций «FN SCAR-H» из штурмовой винтовки превратился в не ахти какую снайперскую. По сути ничего не изменилось. Ствол длиннее стал, да совсем немного веса прибавилось.

— Закончил? — спросил Андрюха, нависнув надо мной. Под глазами у него здоровенные мешки. Точно такие же должны быть под моими. Устали мы. Горы выматывают. Если бы у нас была хорошая экипировка и запас времени…