Я кивнул и повесил винтовку на плечо. Поднявшись, закинул рюкзак на спину. Идти не хочется, но надо.

Андрюха громко сообщил:

— Стенли! Угрх! Мы готовы.

Стенли спрыгнул с топчана и засеменил к выходу из пещеры.

— Возьмите шкуры, — сказал Орх, сидящий у костра. — Ночью была непогода. Выпало много снега. Ваша одежда вас не согреет. Снаружи холодно.

Брать шкуры нет никакого желания. Мы знаем, что они тёплые, но помимо согревающего плюса у них имеется огромный минус. Самая маленькая из шкур, имеющаяся в наличии у берсерка, весит около сорока килограмм. С таким весом по горам ползать не в радость. Замерзать тоже не хочется.

Шкура, которая закрывает меня от плеч до колен, потянула килограмм на пятьдесят пять. Слишком толстая у зверя была кожа и с этим ничего не поделаешь. Местное зверьё почти всё толстокожее. Мех на шкурах на вес не сильно влияет. Мех у зверья тёплый.

Поблагодарив берсерка за приют и попрощавшись с ним, мы покинули пещеру. Стоило выйти на улицу, и я обомлел. Черногорье преобразилось. Теперь его можно назвать Белогорьем. Укрытые толстым слоем снега вершины торчат из облаков. Красиво и страшно! Снега выше колена.

— Угрх, мы не дойдём, — сказал я, увидев количества снега. — Мы не медведи. Обувь никуда не годится. Шкуры не спасут. Пройдём от силы пару часов и замёрзнем. Если ты понесёшь нас, то мы замёрзнем ещё быстрее. Похоже, что нам придётся остаться в этой пещере на несколько дней. Не знаешь, что там по прогнозу передавали?

Стенли как ни в чём не бывало начал лепить снежки и бросать их в пропасть, которая начинается в двадцати метрах от выхода из пещеры. Андрюха, посмеявшись, согласился со мной:

— Никита прав. Угрх, мы к такому не приспособлены. Придётся переждать.

Медведь недовольно зарычал и, развернувшись, пошёл обратно в пещеру. Я, пожав плечами, засеменил следом. Андрюха и Стенли недолго думая присоединились. В пещере тепло. Снаружи холодно и ветрено…

Сдаться без боя Угрх не захотел. О чём-то переговорив с берсерком на рычащем языке, он принёс из второго помещения большую стопку шкур, несколько мотков ниток, тройку массивных иголок и здоровенные, немного ржавые, железные ножницы. Разложив всё у костра, медведь принялся за работу. В первые минуты мы поняли, что его навыкам, усердию и скорости может позавидовать толпа китайцев, для разгона принявшая амфитамины. Что-то подсказывает, что через несколько часов у нас будет тёплая одежда. И тяжёлая.

Андрюха решил не терять времени и забравшись на топчан под шкуру, спустя минут пять засопел. Стенли присоединился к нему минут через десять. Я прилёг, но сразу понял, что уснуть не получится. Решил наблюдать за работой медведя. Красиво и быстро у него выходит. И ведь не придерёшься. Но то, чтобы сшить шапки, отшельнику потребовалось сорок минут. Получились они добротными. Жаль, что шея от таких шапок устанет.

— Будешь настойку? — спросил берсерк Орх, сидящий у костра и ожидающий, пока закипит чайник. Интересно, где они берут чайники? Наверное, все-таки у людей покупают. Выменивают, если точнее.

Я понял, что вопрос был адресован мне, но отвечать не стал. Просто кивнул.

— Кивнул — подходи, — недовольно буркнул берсерк, сидящий ко мне спиной. Суперспособности, однако!

Я сел у костра с кружкой в руках и в этот момент чайник закипел. Решил немного похозяйничать. Сперва наполнил настойкой полуторалитровую деревянную кружку берсерка, а затем налил себе. Настойка оказалось совершенно отличающейся от тех, что заваривал нам Угрх. Сладко-горькая, отдающая полынью и, в общем-то, противная. Пил через силу, но уже на третьем глотке почувствовал разливающуюся по телу энергию и легкость.

— Хочешь, чтобы он летать начал? — спросил Угрх, продолжающий шить. — Ядрён-трава, бегун-трава и дергун-корень, верно?

— Не угадал, — довольно и с лёгкой насмешкой ответил берсерк. — Еще помёт пещерного летуна и желчь сахомы. Ну и немного бразыны, чтобы убить горечь.

— Не забыл, что у него одно сердце? — сказал Угрх. Кажется, или он забеспокоился? — Это человек, а не берсерк. Убьёшь же!

Орх махнул лапой и ответил:

— Не забыл. Бегун-трава использована осеннего сбора. Эффект ослабляется. Поройся в памяти, Вождь. Ещё я добавил яд тасканы. И мне, старому, хорошо. И человеку нормально.

Угрх промолчал и продолжил шить.

— В чём отличие берсерка от обычного медведя? — спросил я, не надеясь услышать ответа. Попытка не пытка.

Орх вылил оставшееся содержимое кружки в пасть и, легонько стукнув лапой в грудь, ответил:

— У нас два сердца.

— Это мне известно, — кивнул я. — Других отличий нет?

Орх задумался. Почесав сперва в районе левого сердца, а затем правого, начал рассказывать:

— Берсерки существуют давно. Если загляну в свою память, то увижу, что подобные мне были всегда. Берсерки — неотъемлемая часть нашей расы. Берсерк — генетическое нарушение. Мы уроды, если ты не знал.

Я не смог скрыть удивления и тут же спросил:

— Почему уроды? Вы почти не отличаетесь от других медведей, хотя видел я в своей жизни только двух. Первого на картинке. Второй — это Угрх. Берсерков видел так же двух. Первым был берсерк Хорг. Второй это ты.

Орх зарычал-воскликнул:

— Старина Хорг всё ещё жив! Не думал, что услышу о нём. Он всё так же туп? Он всё так же убивает монстров? Это позорище берсерков, где ты встретил его, человек?

— Это было в пещере, — ответил я. — Хорг убил многонога, который хотел нас сожрать. Многоног тоже убил его, пробив ногами два сердца. Мы помогли ему, и он ожил. Наш друг получил ранение и Хорг забрал его с собой, пообещав вылечить.

— Хорг всё тот же калека, — берсерк Орх рыкнул с подвыванием. Наверное, это был смех. — Если ты увидишь Хорга, человек, передай ему от меня привет. Пусть заглянет ко мне в гости. Старина Орх, так и быть, устроит ему хороший приём. Ты меня порадовал, человек. А Хорг удивил. С чего он решил помогать людям? Он их так ненавидел. Странно…

— За тушёнку, — рассказал я. — Хорг попросил принести ему консервированного мяса.

— Что это такое? Угрх, о чём он говорит? Это та химия, что люди притащили в наш мир? Я прав, Угрх?

Отшельник кивнул. Как-то виновато кивнул, не подняв взгляда и, кажется, уменьшившись в размере.

Орх со злостью провёл когтями по полу пещеры, оставив на нём глубокие борозды, и зарычал:

— Люди-проныры! Скоро они начнут дрессировать нас при помощи своей химии. Скажи мне, Угрх, ты тоже её пробовал? Порадуй старика! Ты же не пробовал её, да?

Угрх тихо ответил:

— Я пробовал… мне понравилось…

Орх вскочил и начал носится по пещере как заведённый. Он стал похож на ракету со сломанным стабилизатором. Я придвинулся поближе к костру. Если ненароком зацепит, то костей не соберу.

Влетев в закрытую шторой комнату, Орх начал чем-то греметь и сильно рычать. Послышался тонкий звон металла и глухие удары.

— Мы от вашей тушенки как наркоманы зависим, — тихо сказал Угрх. — Ничего с этим поделать не можем…

Орх вышел из комнаты, медленно подошёл к костру и сел на прежнее место. Тихо заговорил:

— Берсерки уроды, потому что сильно отличаются от остальных медведей. Главное отличие — берсерки бывают только мужского пола. Второе, не менее важно отличие, мы не можем иметь потомства. Репродуктивная функция у нас отсутствует. Кроме всего сказанного мы значительно больше, сильнее, живучее, почти не чувствуем боли и у нас два сердца. Берсерк — это прирождённый воин. Природа смеялась, создавая нас. Мы даже умереть нормально не можем. Порой оба моих сердца останавливаются, и я готовлюсь стать вечностью, но одно из сердец не решается замолчать навсегда и мучения продолжаются. Теперь ты понимаешь, какого быть берсерком, человек?

Я не понял. И ответил, что не понял. Для меня берсерк — вершина эволюции расы разумных медведей. Минусы тоже имеются, но они не столь значительны. Отсутствие потомства минус серьёзный. Плохо…

— Почему берсерки не живут с племенами медведей? — спросил я. — Почему вам нравится убивать монстров?