Михаил заговорил и в его голосе я отчётливо услышал сожаление:

– Урхарер, этот жирный кусок шерсти, забрался в мои мозги после тех событий, о которых ты знаешь… Медведи намеренно лишили меня семьи, навязали призрачные перспективы, сделали безжалостным. Первой я потерял жену и винить никого, кроме себя, не имею права, потому что погибла она из-за моих непросчитанных действий. Второй погибла дочь и её муж, они были твоими родителями. Выжил только сын, Вовка… И ещё выжил ты, Никита, мой внук… Понимаешь, о чём я?

Пока не понимаю, потому что не знаю наверняка, реальна ли скорбь Росса или всего лишь намеренно показана, чтобы вызвать во мне жалость. Скорее, второе, поэтому остаюсь таким же, как в начале встречи, позитивным пофигистом.

– Нет, дедушка, не понимаю, объясни мне.

– Я говорил тебе о первой встрече с медведями, о Ущхаме, и о том, что он много всего мне пообещал. Тогда он был не один, с ним был Урхарер, но я об этом узнал намного позже. Пока один мишка заговаривал мне зубы, другой копался в моих мозгах и делал их такими, какими они должны быть, чтобы принести им выгоду. Урхарер был способным толстяком, всей своей силы он не показывал, умел обманывать, даже Рагхар не смог раскрыть его, потому что не имел достаточной силы разума. Изгои, к которым относились Ущхам, Урхарер, Угрх и их воины, берсерки, с их самовлюблённым предводителем Харрором, до конца своих жизней шли к одной цели – они хотели встать во главе Основы. У них могло бы всё получиться, если бы не я. Разгадал их планы, слишком поздно разгадал, к моему и твоему сожалению…

Жестом остановив деда, я довольно грубо сказал:

– Не пытайся играть эмоциями, в этом нет смысла, потому что ты многого не знаешь. Мы, по сути, с тобой в одной лодке, и когда ты узнаешь мою историю, будешь удивлён. Я сам пока не помню, какая она, но верь, обязательно вспомню. А теперь говори то, что я хочу знать, не отвлекаясь, говори. Всё понял?

Росс, нехотя кивнув, сказал:

– Мне не нравится происходящее, но рассказать всё я просто обязан.

– Плевать мне, нравится тебе это или нет. Просто рассказывай!

– Ты и Вова – страховка. Изгои ставили на меня, но понимали, что я могу не справиться, поэтому позаботились о запасных вариантах. Вы живёте благодаря им, Урхарер запрограммировал Володю на спасение тебя, но одновременно с этим он сделал так, чтобы мой сын забыл всё после того, как пересечёт портал. Вас намеренно разделили, чтобы не было привязанности, и эту привязанность они убили во мне. Мы все перекодированы, и от этой кодировки избавиться невозможно, нас принудили не любить. Одного изгои не учли… Основа, код которой мы имеем в своих ДНК, рано или поздно просыпается в нас. Сильные моральные потрясения хорошо способствуют этому, некоторые сверхспособности каждый, кто причастен к Основе, имеет без дополнительных модернизаций. Так сказать, с рождения. Понимаешь меня, Никита?

Я покачал головой:

– Нет, дедушка, не понимаю, но могу смело сказать, что в моих мозгах Урхарер не ковырялся, я не ты и не твой сын, не модернизированный, любовь к родным во мне не убивали. Спрошу в последний раз, почему ты не спас своих родных?

Росс посмотрел на меня, и в его глазах я увидел слёзы. Ответ не устроил:

– Никита, я думал, ты всё поймёшь без моего ответа… Для того чтобы спасти родных, мне нужно вернуться далеко назад, минимум на три-пять лет раньше даты твоего рождения. Если вернуться в тот момент, когда погибают твои родители, то ничего не выйдет, они всё равно погибнут. И даже возврат во время, когда ты был зачат, не поможет, не спасти мне свою дочь. Возвращаться туда, где тебя ещё не было, нельзя, потому что в таком случае ты просто не родишься. Понимаешь?

Я кивнул:

– Понимаю, изменится время зачатия и родится кто-то другой. Сказанное тобой похоже на правду, но ею не является. Назад ты не вернулся по другой причине, это было невыгодно.

– Не делай из дедушки тирана…

– Не делаю, потому что ты и так тиран. – Я посмотрел на огонь, улыбнулся и решил, что дальше тянуть время не имеет смысла, пора. Мысленно сказал кодовую фразу: «Вперёд, назад, и так до бесконечности. Я временной гуляка, дойду до цели, не остановлюсь. Пока жив – борись!».

Странно помнить о кодовой фразе, но не помнить, как она появилась и при каких обстоятельствах я создал её. В голове смутные воспоминания, что в том времени, где была придумана фраза, она была для меня важной, казалась пафосной, помогала.

Сейчас всё изменилось, до не узнаваемости преобразилось, стало серым, безликим. Виновато, конечно же, время, его было очень много, безмерно для одного человека…

Однако работает. Улыбаюсь, потому что чувствую головокружение и уже не слышу, о чём говорит Росс. Так и должно быть, рад этому…

Всё просто, я сплю. Но сон не обычный, вызванный намеренно, проработанный до мелочей. Самая сильнейшая кома в сравнении с ним ничто, разбудить меня не способен никто, все врачи мира бессильны, и даже Основа с её могучими возможностями не справится, пока я сам не захочу проснуться. Не хочу этого делать, потому что рано. Сперва надо разобраться, каков результат, а уже после буду думать, как поступить.

Локация – город Новосибирск, недалёкое будущее. Если более точно – лето, август, четверг, девятнадцатое число, примерно первый час дня, более точного времени не назову.

Небо нехарактерно тёмное, очень сильно походит на воду, в которую высыпали ведро золы. Пепельное, жуткое, от малейшего взгляда на него в жилах кровь начинает застывать, а если посмотришь на сам город, то сердце останавливается, не в силах выдержать боль. Многое помню, но большая часть воспоминаний так и не вернулась, чтобы не травмировать мой пока не готовый к ним мозг.

Немного напрягаюсь и вспоминаю чуть больше, события, которые сделали мой город, а вместе с ним и большую часть планеты, такими. Чёртова ядерная война, беспричинная, появившаяся как гром среди ясного неба, неожиданная для всех, включая тех, кто контролировал ядерное оружие. Боеголовки сыпались на города и выжигали их так же надёжно, как зажигалка одуванчик. На всё человечество их не хватило, но на большую его часть оказалось достаточно. Выжившим, тем, кто сумел избежать огненного ада, останется только посочувствовать, долго не протянут, умрут в мучениях…

Моя спутница, молодая девушка, стоящая по правое плечо, наконец решается заговорить:

– Ничего не могу поделать, травмоопасное воспоминание, пыталась его заблокировать, чтобы ты окончательно всё вспомнил уже в сознании, но не выходит. Здесь, в чистейшем подсознании, на максимальной глубине, ты очень силён, пробиваешь мои блоки, как бронебойный снаряд фанеру.

– Мало фанеры… – пробормотал я.

– Тысячи слоёв снаряд остановили. С трудом, но справились… – Всезнайка сделала шаг, повернулась ко мне лицом и улыбнулась. – У меня много опыта, подстраховалась, не хотела столько трудов насма́рку пускать.

– Привет, подруга, – я улыбнулся в ответ и протянул ладонь.

Всезнайка, легонько пожав её, кивнула и сказала:

– Рада видеть тебя, Никита, скучала! Одиночество мне сильно надоело…

– Не могу сказать то же самое, потому что ничего не помнил. У тебя получилось?

– Не идеально, но того, что имеем, должно хватить. Удача, подкрепленная моими многочисленными расчётами, сильно помогла нам, шансы на победу есть. Ты как, рад возвращению? Нравится быть прежним?

– Рад, Всезнаечка, очень рад. Даже слов, чтобы описать, как же приятно вернуться, не могу подобрать. Ощущение, что тысячи лет работал дворником и вся моя работа заключалась в подметании луж при помощи лома, но затем надо мною сжалились и наконец-то дали метлу.

– Интересное сравнение, в чём-то удивительное. Начинаю сомневаться в твоей нормальности, Никита.

– А ты не сомневайся, мозги мои варят как надо теперь, сотни и тысячи примеров могу привести. Я лесоруб, валивший деревья до пенсии при помощи пилок для ногтей, но под старость лет мне открыли интересный факт, существует бензопила, и даже дали ей поработать. Прикольно? А как тебе вот такое? Я экскаваторщик, но пользоваться техникой меня не научили, а котлован глубиной сто метров копать надо, поэтому лопата в помощь. Лет сорок его копал, а затем начальство сжалилось, напарника прислало, и он показал, что карьерный экскаватор Caterpillar довольно неплох… А, вот прям огонь сравнение, дали мне наждачную бумагу-нулёвку и ржавый тепловоз. Сказали ошкурить до блеска. Спустя полтысячи лет, когда ржавчина почти победила эту груду металла, мне вручают болгарку!